Открой глаза, Сэм

Матери у них разные, Мелиту родила Хестия, предки которой были греками. Никакой Греции давным-давно нет, а люди все еще держатся за свои корни, хотя кровосмешение почти стерло с лица земли такое понятие, как «национальность». Отобрав у Хестии ребенка, Тайтер выгнал ее, по крайней мере, он так говорит. У Мелиты крутой профиль, еще более крутой нрав и хватка, как у питбуля. Она «папина дочка», звереныш, выросший на совещаниях и встречах с партнерами.

Свою мать Рэйджи помнит смутно, она какое-то время жила с ними, а потом исчезла. Кожа смуглая, глаза раскосые, повзрослев, он навел кое-какие справки и узнал, что ее семья вышла из Сингапура – города-государства, канувшего в Лету так же, как Греция, Россия и все остальные страны, незадолго до появления Объединенных Городов. Видимо, ей он обязан своим экзотическим лицом, за которое в детстве получил прозвище «НЛО». Заклеймила его, кстати, Мелита, а ребятня, с которой они дружили, подхватила. В итоге лет до одиннадцати никто не знал, как его зовут. Отцу дела до него уже не было – он выбрал любимицу, понял, на кого делать ставку, когда придет время передавать бизнес по наследству. Ему тоже перепадет, можно не сомневаться, но компанию получит сестра.

Сейчас Тайтер живет с темнокожей женщиной и, если у них родится ребенок, можно будет сказать, что его цель – собрать детей всех цветов и оттенков.

– Рэйджи?

Наркотики плохо влияют на мозг – задумавшись, он отключается и не слышит ничего вокруг. Стоит перейти на автоматическое управление автомобилем, потому что дело пахнет жареным.

– Так что он сказал? – яичница остыла, желток застыл и вызывает тошноту одним своим видом.

– За тобой отправили машину. – видимо, А15 повторяет эту фразу не в первый раз.

– Отлично. – он потянулся. – Что может быть лучше, чем встреча с отцом.

Биомех смотрит с подозрением, сарказм различать она не умеет, потому что модель старовата. Может, он заменит ее на более новую, а может и нет, готовит она не так уж плохо.

Современный мир растет вверх – Объединенные Города не могут позволить себе расширяться, потому что границы четко обозначены. Можно ли выйти за них? Только если собираешься умереть долгой, мучительной смертью. «Зараженная земля» – так называют территории, пролегающие между городами. Уехать из точки А в точку Б можно, но, опять же, на свой страх и риск. Подземный монорельс довезет быстро, но существует вероятность подхватить лучевую болезнь, в той или иной форме. Дальние разъезды не поощряются, по UwUtv постоянно крутят рекламу о том, чем может закончиться такая поездка. Со всеми подробностями, кстати.

О чем мы там? Ах, да, рост вверх.

Чем выше твой рейтинг, тем выше номер квартала, в котором ты живешь, тем выше этаж, на котором ты работаешь. Высота – главный показатель статуса. Тайтер ван дер Гофф устроил кабинет на самом верху пятисотметрового здания во Втором квартале. Здание, между прочим, тоже принадлежит ему.

Всю дорогу названивал Айрик, потом отчаялся и написал сообщение: «Ты срываешь съемку. Опять». Попытка вспомнить какую именно съемку он пропустил к успеху не привела. В голове пустота, абсолютная и совершенная. Реклама – основная статья его доходов, заказчики платят тысячи кредитов только за то, что он появился в кадре. А ему даже это сделать лень.

Один вид главного здания «Корпорации ван дер Гоффа» заставляет голову кружиться – крыша небоскреба скрыта облаками, сотни окон отражают солнечный свет, десятки людей стекаются к входу. Вспомнив о скоростном лифте, Рэйджи пожалел, что согласился позавтракать.

В толпе вылизанных сотрудников компании он чувствует себя неуютно – его кожаная куртка, узкие джинсы и пижонская стрижка выглядят неуместно. Зато охрана на входе сразу признала сына начальника – лысые бугаи растолкали народ локтями и сопроводили его до самых лифтов, вернее, до одного, самого главного лифта, охраняемого отдельной парой биомехов.

– Простите, мы должны вас обыскать.

– Валяй.

Расставил руки и ноги, закатил глаза, всем видом демонстрируя раздражение. На самом деле, он понимает эти предосторожности – у отца слишком много конкурентов. В Объединенном Городе сложно вести грязную игру – все общество под колпаком, буквально, но люди способны на любые безумства.

Из лифта вывалился, хорошо, что не на пол. Во-первых, поездка напоминает запуск ракеты, во-вторых, можно было сделать шахту не прозрачной – на высоте сотого этажа перед глазами поплыло от страха. В школе рассказывали, что когда-то людей запускали в космос, интересно, они чувствовали то же самое? От исследований других планет пришлось отказаться, может, когда-нибудь исследования возобновят, но не в ближайшие сотни лет точно.

– Выглядишь ужасно. – Мелита сложила руки на груди и ждет его у двустворчатой двери.

– А ты, как всегда, великолепна.

Он не соврал – сестра выиграла в генетическую лотерею, как, собственно, и он, но к себе-то он привык, а вот длинноногих древнегреческих богинь видеть приходится не часто. Один профиль чего стоит – хоть на монетах чекань, да только они исчезли с лица земли вместе со странами и ракетами.

– Заходи. Не мог одеться нормально?

– А ты не могла бы от меня отъе… Привет, пап.

– Опять грызетесь?

Отец не встал, рукой указал на кресло напротив. Совершенно седой, волосы собраны в низкий хвост, белая рубашка расстегнута до середины груди, на шее простая серебряная цепочка, оттеняющая загорелую кожу. Он будто только что вернулся с юга, где отлично отдохнул на пляже. Говорят, там воспроизвели береговую линию, правда, и песок, и «океан» – всего лишь имитация, но это к лучшему, настоящий океан… в общем, лучше к нему не приближаться.

– Как концерт? – отец поражает своей осведомленностью.

– Я думал, ты за этим не следишь.

– Я слежу за всеми своими проектами. – он усмехнулся. – Ты продолжаешь нарушать условия договоров.

– Айрик уже отчитался? Ему стоит держать рот на замке.

– Он просто знает, в чьих руках кормушка. Налей мне чего-нибудь покрепче. – отец обратился к Мелите.

– И мне! – организм не получил никакого допинга, кроме пива, а этого чертовски мало.

– Обойдешься. – огрызнулась сестра.

– Она права, скоро выглядеть будешь, как алкоголик. – плечи отца непроизвольно дернулись от отвращения.

– Ну, да, продать распухшую физиономию будет не так легко. – он уставился в окно, но не увидел ничего, кроме плотных облаков.

– В последний раз ты обновлял профиль в UwU неделю назад. – отец взял со стола планшет и принялся медленно листать что-то на экране. – И это был совершенно непотребный снимок, Рэйджи.

– Таков уж я. – коньяк в отцовском стакане заманчиво поблескивает в искусственном свете.

– Я позволил тебе заниматься тем, что ты умеешь лучше всего – буквально бездельничать, изредка срывая овации. – рявкнул Тайтер. – Ты собрался все просрать?!

Такие перемены в настроении отца в порядке вещей. Он улыбается, а потом резко выходит из себя, круша все на своем пути. Рэйджи изо всех сил пытается не показывать, что от этого крика по спине маршируют мурашки.

– Об этом мы еще поговорим. – вдруг успокоился Тайтер. – Сегодня я вызвал вас, чтобы сообщить, что собираюсь совершить переход.

– Какой еще…

– Уже?! – Мелита села в кресло.

– Стоп, стоп, какой еще переход? – он пытается понять, но тщетно. – Куда?

– Какой же ты отсталый. – сестра закатила глаза так сильно, что радужка скрылась под веками.

– Слышал о нейроследе? – отец медленно пьет коньяк.

– Конечно.

Историю с проектом «Бенома» слышали все, не только в рамках их Объединенного Города. Как только компания получила зеленый свет от правительства, нейрослед стал выходом для неизлечимо больных людей и тех, кто случайно погиб в самом расцвете сил. Конечно, стоит это немалых денег, но у Тайтера с этим проблем нет.

– Так ты болен? – уточнил Рэйджи.

– Я стар. – раздраженно ответил отец. – Но мой ум ясен, как никогда. Пора поменять это дряхлое тело на что-то более выносливое.