Страница 2 из 7
Успехи американской экономики стали всерьез интересовать, если не беспокоить, европейцев с начала XX века. Машинерия, новые технологии и рациональное управление, на которых основывалась эта экономика, впечатляли и русских революционеров[5]. У них была возможность построить страну буквально с нуля, заменив сам ее фундамент. Сильно упрощая, можно сказать, что Европа исправно поставляла в Россию политические идеи, а Америка – рецепты экономической и управленческой эффективности. “Революция сделала то, что в несколько месяцев Россия по своему политическому строю догнала передовые страны. Но этого мало. Война неумолима, она ставит вопрос с беспощадной резкостью: либо погибнуть, либо догнать передовые страны и перегнать их также и экономически”, – писал Ленин в работе 1917 года “Грядущая катастрофа и как с ней бороться”[6]. Тогда под “передовыми странами” понималась Европа, но уже в 1920-е годы Ленин, а после его смерти и Сталин, повторяя тезис о необходимости “догнать и перегнать”, имели в виду США[7]. В это время в Америку из Советской России ездили управленцы, инженеры, писатели[8] и возвращались оттуда полные восторга и одновременно ужаса от нечеловеческих масштабов индустриализации. Но главное, все они были под впечатлением от невероятного оптимизма, который стоял за американским модернизмом и делал Америку бесконечно привлекательным образцом для подражания[9]. На только что экспроприированных заводах внедряли американские технологии эффективного управления производством, в клубах играли джаз, а в магазинах продавали “микояновскую котлету” и булочку “городскую”, составляющие американского гамбургера. Советская Россия должна была стать лучше, чем ее воображаемая Америка, – такой же современной и богатой, но при этом справедливой.
Вторая мировая война изменила геополитическую карту, и с ее окончанием две современных сверхдержавы, США и СССР, вступили в противоборство. Эта конкуренция стала результатом развития науки и технологий на двух полюсах нового биполярного мира, но также и стимулом для нового витка противостояния. Обе страны внимательно следили за техническими достижениями противника и одновременно сливали ему фальшивые новости о собственных успехах; вкладывались в наукоемкие технологии и воспитывали поколения высокопрофессиональных и информированных, но лояльных системе ученых. Однако у холодной войны была и обратная сторона: две враждующих системы были в не меньшей степени заинтересованы друг в друге. Железный занавес хоть и имел значительные дыры, не позволял свободно обмениваться информацией, поэтому налаживание контактов взяли на себя обычные люди. С начала 1970-х годов появилось движение гражданских дипломатов – американских активистов, которые под видом туристов приезжали в СССР, чтобы установить связи с советскими гражданами и попытаться предотвратить следующую войну, ядерную. У них это получилось, и даже больше: с движения гражданских дипломатов началась большая история подключения советских пользователей к интернету – этой истории в том числе посвящена книга.
Эпоха чудес закончилась в 1990-е, и кризис образа будущего совпал с распадом СССР и концом биполярного мира. Есть разные версии, почему это случилось, – кто-то считает, что коллапс был напрямую связан с мировой экономикой, то есть падением цен на нефть, кто-то – что он стал результатом деятельности конкретных политиков, например, Михаила Горбачева, который не сумел наладить отношения с местными элитами. Но помимо этих и других локальных причин была одна глобальная: на рубеже 1980–1990-х годов глобализация, или “вторая модерность” приняла грандиозный масштаб. Сетевое сообщество, которое умело кооперироваться и обмениваться информацией в интерактивном режиме, поставило под сомнение авторитет государственной власти и централизованной системы вещания. Интернет стал главным медиумом новой эпохи.
Эта книга – об истории техноутопий и воображаемого будущего в контексте холодной войны и советско-американских отношений; о том, как одни медиафантазии сменялись другими или снова становились актуальными – на разных континентах и порой независимо друг от друга; наконец о том, как с завершением холодной войны и началом глобализации наступил крах светлого будущего – самой фундаментальной утопии модерности, которая уступила место фантазиям о прошлом.
Книга построена в основном по хронологическому принципу и затрагивает несколько периодов – 1920-е, 1960-е, 1990-е годы, причем как в СССР и постсоветской России, так и в США. В ней много фактов, имен и дат, которые позволяют проследить историю технологий коммуникации в контексте истории техноутопий XX века. Вместе с тем в обилии фактуры кроется детективный сюжет – исследование того, какими путями советские пользователи получили доступ к интернету. А кроме того, это исследование стремится решить теоретическую задачу по истории медиа и проследить альтернативы системе глобальной коммуникации, которую мы сегодня называем интернетом. Поэтому в книге речь идет не только о компьютерных технологиях, но и о научных подходах к телепатии, которые получили широкое распространение в 1960-е годы по обе стороны железного занавеса, а также о калифорнийской контркультуре 1960-х, развитии идей русского космизма в 1920-е и о других утопиях безграничной коммуникации, появившихся в XX веке.
Для своей медиаархеологической работы, в том числе для реконструкции предыстории интернета, я, конечно, использовала уже опубликованные интервью, мемуары, статьи и книги, которые знакомят читателя с идеями изобретателей, разработчиков технологий, писателей и философов. Чтобы выявить пользовательские версии и опыт, я в 2016–2018 годы брала интервью у некоторых деятелей русского интернета, стоявших у его истоков, а также изучала онлайн-архивы. Одним из самых важных для этого исследования, хотя и не единственным, был архив Юзнета (Usenet) – сети, которая в 1980-е и начале 1990-х была важным местом общения и формирования виртуальных сообществ.
Первая глава “Советская власть плюс дигитализация всей страны” посвящена техноутопическим фантазиям, которые сопровождали советскую компьютерную индустрию и кибернетику. Наука о рациональном управлении, кибернетика, идеально легла на подготовленную русской революцией почву и стала своего рода апгрейдом идей 1920-х годов. Одним из опосредованных результатов расцвета новой дисциплины стал доступ СССР к американской военной сети Арпанет (ARPANET), а позже и к интернету.
Во второй главе “Технология будущего – телепатия” я обращаюсь к малоизученной стороне истории кибернетики, а именно – к ее роли в формировании и институционализации советской парапсихологии. Среди разных экстрасенсорных феноменов, которые исследовали парапсихологи, – телекинез, ясновидение и т. п. – меня больше всего интересуют эксперименты с телепатией. Во-первых, это направление казалось современникам наиболее развитым и именно здесь ждали следующего научно-технического прорыва. Во-вторых, телепатия, если бы ее существование удалось доказать и она стала бы технологией, – наиболее очевидная альтернатива компьютерным сетям, такая же глобальная коммуникационная сеть, только основанная на иных принципах. Другое дело, что эта альтернатива со временем исчезла и сегодня существует только в маргинальных (или “нетрадиционных”) исследованиях[10].
В третьей главе “Телепатия: телемост: интернет” речь идет о том, как американские и советские парапсихологи, начав в 1970-е годы с трансатлантических сеансов телепатии, в 1980-е переключились на более конвенциональные, с современной точки зрения, виды контакта – например, телемосты. В конечном счете именно парапсихологи сыграли одну из ключевых ролей в появлении в СССР интернета – еще не массового, но уже доступного для ученых, учителей, экологов и других активистов.
5
Подробное исследование восприятия США в России: Ball A. Imagining America: Influence and Images in Twentieth-Century Russia. Lanham, MD: Rowman & Littlefield, 2003.
6
Ленин В. Полное собрание сочинений. Т. 34. С. 198.
7
Знаменитая фраза Хрущева 1959 года, сказанная после его поездки в США, просто перевела этот политический стереотип в разряд фольклора, но никак не изменила его сути.
8
Сергей Есенин привез оттуда “Железный Миргород”, Ильф и Петров – “Одноэтажную Америку”, Маяковский – “Мое открытие Америки”. Андрей Платонов никогда не был в Америке, но отправил своего персонажа на розовые плантации в Калифорнию.
9
Ball A. Imagining America… P. 12.
10
Кернбах С. Краткий обзор нетрадиционных исследований в СССР и России // Журнал формирующихся направлений науки, № 3 (1). С. 50–71. 15 декабря 2013. http://cybertronica.de.com/sites/default/files/publications/Kernbach-UnconvResUSRR-ru.pdf. Глава 1. Советская власть плюс дигитализация всей страны