Страница 3 из 6
– Хорошо, – шепот стал нежнее, – завтра в полночь приходи на яр возле реки и жди меня. Только не отказывайся от своих слов…
– Об-обязательно б-буду.
– Смотри у меня…
Забрезжил серый рассвет.
Андрейка, спотыкаясь, вывалился из бани. Грудь тяжело вздымалась, наполняя легкие свежим утренним воздухом. Ноги сами понесли его прочь. Что за нечисть его подловила? Не помня себя, юноша направился на горушку, где стояла небольшая деревенская церковь.
Отец Николай – священник небольшого деревенского прихода встретил испуганного паренька на пороге.
– Что с тобой, сын мой? На тебе лица нет.
– Помоги, батюшка, – повалился ему в ноги Андрейка.
– Да в чем дело-то?
– Не знаю, как мне поступить.
– Ну-ка рассказывай, что натворил, – голос отца Николая обрел суровые нотки.
– Пообещал я неведомо кому взять ее замуж, – застенчиво переминался с ноги на ногу Андрейка.
Слово за слово, рассказал Андрейка обо всем происшедшем.
– В общем, пообещал я выполнить просьбу.
Отец Николай задумчиво взял бороду в кулак. Глаза его пытливо разглядывали дрожащего от страха парня. Всем хорош парень.
– Помогу я тебе, юноша, – наконец произнес старый священник.
С этими словами снял он со своей груди тяжелый серебряный крест.
– Возьми этот символ христианской веры. Когда неведомая девушка встретит тебя на берегу, поспеши накинуть ей на шею цепочку от креста. А сам не отпускай! Там будет видно…
Направился Андрейка к реке. Величаво катила она свои волны за околицей деревни. Промышляли деревенские рыбкой в ее водах. Раскидистыми ивами поросли крутые берега. И лишь в одном месте высоко вздымался обрывистый берег, затененный ивами. Вот тут-то на яру и просила она ждать.
Обошел Андрейка яр. Осмотрелся. Сел на высокий бережок и приготовился ждать свою суженную. Бешено колотится сердчишко. Рукой сжал тяжелый крест так, что костяшки пальцев побелели.
Вот, словно шаги прошелестели за спиной. Дернул головой Андрейка, в надежде увидеть нареченную невесту.
– Не оглядывайся, – строго прошептал знакомый голос.
Замер юноша, как скала каменная. И пальцем шевельнуть не смеет.
Холодные руки опустились на его плечи. Опять пронзило морозом все тело. Гладят руки плечи. Вот уже шею захватили ледяные пальцы, к горлу подбираются… А на Андрейку оцепенение нашло. Даже шелохнуться не может. Лишь испуганные мысли разбегаются в голове. Крест! Крест!..
Стряхнул Андрейка оцепенение, резким движением закинул цепочку креста на шею. Вскрикнула нежить яростно, вцепилась пальцами в цепочку и обмякла.
Не веря себе, обернулся Андрейка. И увидел прекрасную девушку. Волосы ее цвета расплавленного золота опустились на белоснежные плечи. Ярко-голубые глаза смотрели прямо и доверчиво. Шевельнулись чувственные губы.
– Ну, что смотришь? Холодно мне.
Только тут юноша заметил, что девушка совсем не одета.
– Ой, прости меня.
Скинул он с себя рубаху, закутал девушку.
– Подожди меня тут, я сейчас.
Быстрее ветра сбежал Андрейка с обрыва. Ошалело пронесся по деревенской улице. Люди подумали, что с ума парень сошел. Лишь Авдотьин ребенок заорал шибче обычного.
Не отвечая на вопросы домашних, бросился к большому материнскому сундуку, раскидал все вещи, нашел нечто подходящее и рванулся обратно.
– Куда ты, сынок, – всполошено бросилась за ним мать.
Не успела. Вихрем промчался Андрейка обратно. Прибежал на яр. Не видно нигде девушки.
– Где ты? – навернулись на глаза слезы.
Вышла девица из-за дерева.
– Спасибо тебе, Андрей. Не откажешься от своего обещания?
– Да ты что? – даже опешил парень, – конечно же, нет!
Бережно обнял ее за плечи.
– Пойдем ко мне домой. Матушка рада будет.
Начали они потихоньку спускаться в деревню. Услужливо бросилась под ноги тропинка. Деревья нежной листвой провожали молодых людей, мягко покачивая ветвями, солнце пустило ласковый луч, согревая иззябшее тело девушки.
Деревня встретила их завистливыми взглядами.
– Откуда ты отхватил такую красоту? – воскликнул появившийся Мишка.
Неожиданно девушка насторожилась. Послышался громкий плач.
– Что это? – растерянно повернулась она к Андрейке.
– Это в избе тетки Авдотьи. Вот уже почти двадцать лет, как сказывают, этот ребенок почти не перестает орать. Да, и не растет совсем.
– Пойдем туда, – в глазах девушки блеснула грустная слезинка.
Свернули молодые люди к некогда добротному дому. Подошли к самому крыльцу. Надрывистый плач, казалось, заползал в самое нутро.
– Может не надо беспокоить бедную женщину? – тихо попросил Андрей.
– Надо, – девушка решительно постучалась в дверь.
На порог вышла измученная Авдотья, отирая передником красное лицо.
– Никак не угомонится, – жалобно проговорила она и прислонилась к дверному косяку, поправляя выбившуюся прядь волос.
– Матушка, – внезапно склонилась девушка, – я дитя ваше.
Авдотья покачнулась.
– Да как же это? – напряженный взор ее обратился в горницу, где благим матом орал ребенок. – Вот же дитятко мое. Двадцать лет его обихаживаю…
Девушка, отодвинув несчастную, прошла в комнату.
– Дай топор, – обернулась она к Андрею.
– Топор? Зачем?
– Увидишь.
Она взяла топор и, широко замахнувшись, направилась к колыбельке.
– Не-ет! – Авдотья бросилась к ребенку.
Но было уже поздно. Лезвие топора, сверкнув, опустилось на детскую головку. Авдотья обессилено опустилась на ближнюю лавку. А вместо ребенка на смятой простыне лежало сучковатое полено.
– Вот так-то вот! – произнесла девушка и выронила топорище.
– Да как же это? – причитала Авдотья.
– Матушка, ты была кем-то проклята. Вот и подменили тебе ребенка. А настоящая дочь твоя – это я.
– Настенька моя, – ноги женщины подкосились, и она грузно рухнула на пол.
Жаба
Деревушка наша Пихтовка стояла на излучине. Небольшая деревенька – всего несколько дворов. Домики все ладные, крепкие, старинными узорами разукрашенные: ну там наличники, ставенки, охлупни. В общем, все – как положено по старому закону. Речушка – Веснянка – была хоть и невелика, но чиста и достаточно глубока, особенно возле меленки, где в омуте водились сомы. А на берегу зелеными косами покачивали стройные березки.
Сейчас-то там уже ничего нет: ни Пихтовки, ни Веснянки. Затопило нашу сторонушку при постройке электростанции.
А в недавние-то времена, в нашей-то Пихтовке жизнь проходила радостно.
Особенно веселые гулянья проходили в мае, когда вся наша природа оживала после зимней спячки. На березах появлялись нежные, клейкие листочки. Словно легкой дымкой подергивались веточки. Ясное солнышко согревало землю нашу – кормилицу.
Выходили в майские солнечные дни на крутояр парни и девчата. Девушки плели венки из первых одуванчиков. Одаривали этими веночкам ими своих избранников. Радостно смотрели на них старики, вспоминая свою молодость.
Вот и в этот раз все проходило, как обычно…
Майский денек был на редкость теплым, словно лето поспешило прийти раньше срока. Собралась молодежь на крутом бережку Веснянки. Ласково и радостно сверкали на разлившейся речушке блики. Веселье било ключом. Песни, хороводы.
Парни за девчонками ухаживали. Каждый старался себе пару найти…
Наиболее ладной была пара Николы и Оленьки. Собирались они по осени свадебку изладить. В ожидании радостного события Оленька и Никола почти не разлучались. Видный парень – Никола. Многие девчата на его заглядывались, но выбрал он Оленьку.
С сожалением отстали от молодца девчата.
– Никола, не хочешь ли пройтись со мной? – темноволосая и черноглазая девушка Меланья взяла парня под руку. Она все никак не могла успокоиться, все Николу от Оленьки отбить пыталась.
– Да ты что, сдурела, – Никола резко отдернул руку, – сейчас Оленька придет.
– Ну и что? Скажешь ей, что ты решил меня выбрать, – она всем телом прижалась к нему.