Страница 12 из 15
Ангелине было суждено стать вдовой с тремя детьми на руках и с еще не родившимся четвертым ребенком в тридцать лет.
Дети росли, прижимаясь друг к другу, грея друг друга во всех смыслах слова. А теперь им предстояло расстаться пусть только на одну учебную четверть, до каникул, но так далеко от мамы и сестер, мальчишки будут жить с чужими людьми. Как горько. Документы оформлены, Ангелина повезла братьев в интернат. Когда все формальности были соблюдены и наступила пора маме и детям прощаться, Володя закатил истошную истерику. Он плакал, падал на пол, бился на нем, как раненый голубь, не отпуская руку мамы.
– Мамочка, милая, не оставляй меня здесь, забери меня с собой, прошу тебя! Я буду послушным, я буду мыть полы, буду делать все, что скажешь, только забери меня с собой, ма-а-а-а-ма-а-а!..
Мамин носовой платок был совсем мокрым. Она подняла сына, усадила на скамейку и, обняв, снова начала объяснять:
– Родненький мой мальчик, это временно, не навсегда. Понимаешь, это необходимо сейчас. В следующие выходные мы приедем все вместе. Совсем скоро будут каникулы, я сразу вас заберу. Понимаешь, Толе нужно уехать из города, а ты будешь рядом, помогать ему, и я попрошу тебя за ним приглядывать, чтобы с ним ничего не случилось. Справишься?
Мама вытерла не успевшие высохнуть на щеках сына слезы. Потихоньку за уговорами, слушая мамин спокойный голос, успокоился и он.
– Да, мама, я справлюсь.
Толя взял брата за руку, воспитатель указала путь в жилищный корпус, давая тем самым маме понять, что ей пора уходить. Совсем скоро отправляется последний автобус в город.
Мама шепнула на ухо Толе:
– Присмотри за ним, помоги ему. Справишься?
– Да, мама, я справлюсь, – ответил сын.
Всю дорогу назад Ангелина проревела, уговаривая теперь уже себя. Она страдала. Чудовищно. Чувство вины совсем извело ее. Но она понимала, что сейчас нельзя было оставлять Толю в той нездоровой среде. Она боялась, что он по подростковой своей глупости мог искалечить свою только начавшуюся жизнь. У Володи несмотря на то, что ему было всего девять лет, характер сложился упрямый, своенравный, и мама боялась за него тоже. Что ждет их в этой жизненной клоаке, кишащей домашним и уличным насилием? Чему они могут в ней научиться, какой жизненный опыт приобрести?
«Так, по крайней мере, Толя будет рядом с младшим и проследит за ним, чтобы был сыт, сделаны уроки, чтобы его не обижали, и сам найдет новых друзей, изменится в лучшую сторону, он же хороший парень», – убеждала она себя.
Сейчас Ангелине вспомнился такой же осенний день несколько лет назад. Вот так же она тихо плакала, идя по улице и не зная, где ей взять хоть немного денег до зарплаты, чтобы купить детям еды. У тех, кто мог одолжить, она уже заняла, и просить еще, не отдав прежний долг, было неудобно. Настроение соответствовало моросящему дождю, жухлой, промокшей листве под ногами. Стало немного жаль себя, слезы тихо, робко текли из глаз, и вдруг Ангелина увидела впереди себя полоску синей бумажки в разноцветной мокрой куче. «Не лист с дерева», – молниеносно пронеслось в голове. Она нагнулась, чтобы поднять, но порыв ветра расшевелил осеннюю горсть листвы, выхватил синюю бумажку, погнал ее по земле. Ангелина побежала за ней, ветер стих так же внезапно, как и возник, пять рублей, медленно кружась, приземлились у ее ног. Она оглянулась вокруг – никого не было, то есть и отдать потерю было, собственно, некому. Ей оставалось только возблагодарить Господа за то, что не оставил ее в отчаянии и позаботился о ее детях. Ей в тот момент, видимо, пять рублей были нужнее, чем тому, кто их обронил.
Воспоминания нахлынули на расстроенную мать, как кадры из кино, сменяя друг друга. Память выудила из хранилища историю про радиоуправляемую игрушку – великолепную красную машину. Толе было двенадцать лет, Володе – семь. Однажды Ангелина попросила сослуживца и хорошего приятеля одолжить ей немного денег на неделю, он вынул пятерку из портмоне и резюмировал:
– Теперь будешь должна пятнадцать.
Ангелина задумалась на минуту, спросила:
– Ты ничего не путаешь?
– Помнишь, Толика посылала недавно за десяткой?
Глаза Ангелины округлились, брови поползли вверх…
– Да вот он пару дней назад приходил, сказал, что мама просила одолжить десять рублей до получки. Я дал без лишних разговоров.
Ангелина была ошарашена, она-то не посылала сына ни за какими деньгами.
– Извини, ради Бога, я разберусь и, конечно же, отдам весь долг с получки.
Дома мама без предисловий спросила Толю:
– Где деньги, сын? На что ты их взял и почему не сказал мне? Я тебя не просила занимать их.
Он потупил глаза, плечи опустились, голова тоже, руки повисли вдоль туловища, он молчал. Тогда маме еще раз пришлось повторить вопрос уже более жестким тоном:
– Толя, ты слышал мой вопрос?
Володя смотрел на брата не отрываясь, в его взгляде чередовались паника, мольба, растерянность. Толя понимал, что, конечно, придется рассказывать правду. Нехотя он нагнулся и достал из-под дивана замечательный красный легковой игрушечный автомобиль. Две пары глаз с надеждой смотрели на маму.
В пятнадцати минутах ходьбы от дома располагался большой магазин с огромным, манящим ребятишек отделом игрушек. Дети часто бегали туда посмотреть на игрушечное разнообразие, богатство, но они ничего никогда не просили, прекрасно понимая, что денег на это просто нет. Но в тот раз, когда они увидели это чудо, которым можно управлять дистанционно, нажимая на кнопки пульта, им обоим отчаянно захотелось иметь ее. Да, у них были игрушечные машины: самосвалы железные и пластмассовые, изрядно уже потрепанные, обшарпанные. Но эта новинка, эта фантастическая машина – мечта каждого мальчишки, устоять невозможно. Дерзкая мысль клином вошла в Толино сознание – мама его посыла два раза к дяде Сергею за деньгами, заранее с ним договорившись. План созрел мгновенно, они с Володей отправились по заветному адресу. Будь что будет! Потом они объяснятся с мамой, она все поймет, и простит, и обрадуется вместе с ними великолепному приобретению. Дядя Сергей был удивлен, потому что Ангелина ничего ему не говорила, не предупреждала, что сын придет, но деньги дал. Получив их, мальчишки рванули в магазин, боясь упустить красную красавицу. А вдруг в этот самый момент кто-то собирается ее купить? Нет, вот она, на месте! Расплатились и, бесшабашно счастливые, побежали домой радиоуправлять. Два дня урывками, чтобы никто не видел, братья, не высовываясь из дома, гоняли с азартом и визгом машину по продолговатой комнате. Но блаженство длилось не долго.
Мама ругала их, и они знали, что за дело.
– Вы не должны были так поступать. Вы подорвали доверие человека, которого обманули, подвели меня. Я чуть со стыда не сгорела. Неужели вы не понимаете этого? – негодовала мама. – Вы поставили меня в неловкое положение, и поступку вашему нет оправдания, как ты мог, Толя?!
Мама понимала, как им хотелось иметь эту игрушку, если бы у нее были лишние деньги, да она бы каждому купила по такой машине! Но сейчас она не могла себе позволить купить ее. На эти десять рублей они могли бы протянуть неделю, а при жесткой экономии и все две. Кроме того, она была в долгах, как в шелках, и их придется отдать с зарплаты, а на что они будут жить целый месяц? Она смотрела на своих понурых сыновей, желание оставить эту чертову машину и здравый смысл яростно боролись в ней. Но согласие оставить игрушку значило бы пойти у них на поводу, поощрить вседозволенность, согласиться с тем, что она категорически не приемлет. Напротив, она должна была преподать им урок, объяснить, что их выходка недопустима, чтобы на этом примере они получили прививку от такого рода поступков. НЕЛЬЗЯ.
Назавтра была суббота. Ангелина планировала выйти на работу на несколько часов. Работа была сдельной, и ей часто приходилось работать сверхурочно, чтобы побольше заработать. Но не в этот раз. Накормив детей завтраком, она вместе с парнями, утирающими то и дело хлюпающие носы, отправилась в магазин.