Страница 8 из 17
– Мистер Саммерс, – негромко сказала доктор Бэнкс, – вы злоупотребляете моим терпением. Спустите штаны, сколько я могу повторять.
– Но вы поймите, что это чепуха! – взвился коммерсант. – Бред! Ваши идиотские выдумки!
– Понимаю, – кивнула доктор, – неприятно. У вас нервы и все такое. Я сейчас позову мистера Маллоу.
– Не надо!
– Отлично, – обрадовалась она. – Я жду.
Коммерсант, не отвечая, приподнялся на кровати и нетвердыми руками (да гори все синим пламенем!) оголил зад.
– Довольны? – зло поинтересовался он.
– Прекрасно.
Доктор подошла к кровати. Аккуратным движением опустила его брюки пониже. Завернула на спину подол рубашки.
– Стерва! – не очень внятно послышалось сквозь подушку.
– Как грубо, – сдержанно отозвалась доктор. – Ну что же, вы только что напросились на добавку.
– Подумаешь, напугали!
– Рада, что вы такой смелый, – доктор Бэнкс аккуратно примерилась розгами. – Вселяет надежду.
Саммерс услышал свист. В первое мгновение ему показалось, что все чепуха. Но затем он дернулся в одну сторону, в другую, вжался в матрас, и не успел взять себя в руки, как вновь свистнули розги.
– Что такое? – поинтересовалась доктор. – Вам же все равно?
– Вполне, – послышался сдавленный ответ.
– Прекрасно, продолжим.
Опять свист и доктор подровняла розги.
– Потом поставите меня в угол? – съехидничал коммерсант.
– Обязательно, – заверила доктор. – В гостиной и со спущенными штанами.
Саммерс в ужасе обернулся.
– Ну-ну, пошутила, – успокоила она. – Двух дюжин вам хватит за глаза. На первый раз.
– На первый раз? – ахнул он.
– Лежите спокойно. Да, на первый, – подтвердила доктор, укладывая его обратно.
– О.
– Что?
– Ну, знаете…
– Пока не знаю, – весело сказала доктор. – Это будет зависеть от вашего поведения.
«Шесть – уже четверть…», – отметил коммерсант, вцепился зубами в кулак и тут, неожиданно для самого себя, взвыл и попробовал прикрыться.
– Вы же врач! Клятву Гиппократа давали!
– Сейчас же уберите руки!
Семь.
– Клятву, говорите? – продолжала доктор. – Что же, вот вам клятва. Я направлю режим больных к их выгоде…
Восемь.
– …сообразно с моими силами…
Девять.
– и моим разумением…
Десять.
– …воздерживаясь от причинения всякого вреда…
Одиннадцать.
– … и несправедливости.
Двенадцать.
Тишина.
– Вы же обещали две дюжины? – поддел пациент, обнаружив, что пауза затянулась.
Доктор выбросила сломанные прутья в камин и осмотрела единственный оставшийся.
– Гм, – сказала она. – Не беда, я попрошу мистера Маллоу срезать еще.
Она примерилась – так, чтобы удар пришелся по еще нетронутому месту. Доктор преследовала гуманную цель – не рассечь кожу до крови, но пациента подбросило.
– Не надо Маллоу, я лучше сам!
– Хорошо, – с улыбкой согласилась она. – Режьте сами.
Саммерс подтянул штаны.
– Доктор Бэнкс, – с трудом выговорил он.
– Да?
– Хватит, прошу вас!
Высокая бровь доктора ехидно изогнулась.
– Что говорят в таких случаях?
Музыка смолкла. Похоже, Маллоу менял пластинку.
– Не знаю! – испугался Саммерс.
– Придется продолжить. Освежить вашу память.
– Нет!
– Это совершенно необходимо.
– Нет, честное слово, нет!
– Чувствуете, что были неправы?
Коммерсант кивнул. Он давно ничего не чувствовал так отчетливо.
– Не слышу, мистер Саммерс.
Язык не повиновался.
– Ну-ну, – подбодрила доктор, – продолжайте. Что – «да»?
Джейк вытер лицо.
– Был неправ.
– Замечательно, – доктор Бэнкс всем видом выразила внимание. – А дальше?
Пациент молчал.
– Жаль, – сочувственно произнесла она. – Я уже хотела закончить. Ну, раз так, продолжим.
– Нет!
– Нет? Тогда я хочу услышать волшебные слова. Ну?
– Я больше…
Саммерс опять вытер лицо.
– Вы делаете успехи, – заметила доктор. – Чуть-чуть твердости в голосе – и я согласна вам поверить.
Пациент закусил губу.
– Ну вот, – расстроилась доктор Бэнкс, – вы опять за свое.
– Я попытаюсь…
– Что-о?!
– Я больше не буду!
– Вот это другое дело, – одобрила доктор. – Осталась добавка за вашу грубость. Марш за прутьями.
Коммерсант застегнул брюки, вынул из кармана складной нож – совершенно такой же, как тот, которым срезал прутья Маллоу.
Доктор сложила руки на груди, глядя, как он идет к окну, как поднимает раму, морщась, залезает на подоконник. Как честно срезает, отряхивая от дождя, несколько прутьев и неуверенно оборачивается.
– Получите четыре удара, извинитесь – и мы в расчете, – сообщила доктор Бэнкс. – Ну, что вы встали? Думали, пожалею?
Коммерсант вздохнул и, увы, был вынужден вернуться на позицию.
Выслушав извинения, доктор отшвырнула розгу.
– Теперь, полагаю, с вас хватит, – произнесла она. – Одевайтесь. В постель не позже полуночи, подъем не позже восьми. Холодный душ утром и вечером. И только попробуйте опять запереться в своей комнате!
Ей ничего не ответили. Не поворачиваясь, кое-как, Саммерс привел в порядок штаны и остался лежать.
Вновь послышалась музыка. Доктор Бэнкс постояла, глядя на вздымающуюся спину коммерсанта, ровным тоном пожелала ему всего хорошего и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
Глава четвертая, в которой мисс Дэрроу знакомят с последними достижениями психиатрии
Маллоу сидел в своем любимом кресле у камина. В руках у него была газета. На столе стояла кофейная машина и две чашки. Увидев через приоткрытую дверь доктора, он поднялся.
– Не вздумайте заходить, – предупредила доктор Бэнкс, усаживаясь.
– Какой там «заходить», – возмутился Дюк. – Пусть в себя придет. Я что, похож на идиота?
– А я даже думать боюсь, на кого похожа теперь, – призналась она.
– На гения, мисс Бэнкс, на гения.
– Или на сумасшедшую. Впрочем, вы, полагаю, слышали обо мне подобные отзывы.
– Ну, что за чепуха. Дуракам ведь надо же о чем – то трепать языками. Им ведь так скучно. Но как вы чертовски изобретательны!
– Знаете, – доктор бросила взгляд на свое отражение в серебряном кувшине, – а ведь я боялась, что вы меня остановите.
– Остановлю?! – возмутился Дюк. – Да я расцеловать вас готов!
И он налил ей кофе.
Кофе остыл, но доктор любила холодный кофе. Она взяла чашку и выпила залпом.
– Сообщите мне, пожалуйста, потом новости, – сказала она, поднимаясь. – Мне необходимо знать.
Маллоу расхохотался.
– Мисс Бэнкс, я вас не узнаю! Потратили весь запас храбрости на моего компаньона, что ли?
Она села обратно.
– Об этом не может быть речи. Я всего лишь подумала, что оставаться здесь будет неловко.
– Будет очень неловко, мисс Бэнкс, да только не вам. Рано или поздно ему придется вылезти, и как он будет смотреть нам, и особенно вам в глаза – его собственная проблема. Вы героиня, доктор.
Чашка доктора опустела во второй раз.
– Что же вы так хлещете кофе, – пробормотал Маллоу. – Сами же говорили, вредно пить такой крепкий.
– В качестве тонизирующего. Мистер Маллоу, перестаньте смеяться, я и так еле держу себя в руках!
Маллоу взъерошил кудри. Провел ладонями по лицу, как если бы вытирал его полотенцем. Хрюкнул.
– Простите, доктор, истерика.
– Я, между прочим, трусила.
– Кто, вы?
– Да. Налейте мне, пожалуйста, еще, если можно. У вас превосходный кофе.
– Ява, – Дюк с готовностью выполнил ее просьбу. – Настоящий, из Пуэрто-Рико.
– Собираетесь куда-то? – поинтересовался он.
Доктор Бэнкс покачала головой и добавила:
– Честно говоря, думала, что он меня просто-напросто убьет.
– И тем самым распишется в собственном окончательном ничтожестве? – Маллоу усмехнулся. – Собственно, теперь или победа за нами, или… А что, неужели ничего не натворил? Так вот и сдался?