Страница 60 из 72
«Она все же больна… Но почему…»
Кагитару посмотрел на Синдзи, ожидая его реакцию, не дождался и продолжил:
— Доктор Акаги взята под стражу за попытку захватить командование операцией в свои руки…
— Простите, не понимаю, — прервал его Синдзи, глядя на безразличную ко всему Акаги.
Капитан поднял взгляд на женщину и спокойно сказал:
— Доктор поставила под сомнение необходимость эвакуировать пилота Сорью с поля боя.
Синдзи с интересом посмотрел на Акаги и прислушался к себе: очень хотелось услышать подробности, но какая-то его часть требовала сиюсекундной расправы, желательно жестокой и продолжительной. Он задумался, погружаясь все глубже в незнакомые мысли, словно в незнакомую реку. Не гнев, не раздражение, не ненависть, не «как она могла», не «ах она сука». В его разуме вставали образы суда, приговора и наказания, и ему надо было быть и судьей и исполнителем приговора…
— Икари.
Он поднял взгляд: Кагитару, оказывается, уже вышел, а сержант — очевидно, конвоир Акаги — подпирал стенку, с профессионально-безразличным видом изучая серый потолок. Доктор сидела на кровати и пристально смотрела ему в глаза. Синдзи сфокусировал взгляд:
— Что вы хотели, доктор?
Акаги кивнула:
— Ну, наконец. Я хотела звать Канаме. Мне нужны ответы на вопросы.
— А не много ли хотите?
Сощурившись, женщина слабо дернула уголком рта:
— Не обольщайся. «Взята под стражу» — это еще не «уволена с должности главы проекта». Так что отвечай.
Синдзи кивнул:
— Слушаю.
— Как ты убил Ангела?
«Интересно… Хотел бы я знать ответ на этот вопрос». Поле зрения послушно поплыло, приноравливаясь к восприятию, дикому даже для его опыта синхронизации, и в этом поле зрения были его руки, окруженные синим сиянием, были струи разрядов, было облако из крохотных алых точек, которое вобрало его… «Мое желание. Мой разум. Мою волю к победе».
Синдзи часто заморгал, и чем четче становилась картинка в его памяти, тем отчетливее он понимал, что произошло.
— …Сержант, крикните доктора! — громко сказала Акаги, и Синдзи вздрогнул.
— Не надо, — он прокашлялся. — Я что, опять…
— Да. Ты словно отключился, — сказала напряженным голосом доктор, отстраняясь от него. — Что с тобой?..
— Я синхронизировался с Ангелом. Приказал ему умереть.
Брови Акаги изогнулись:
— Ты… Как?
— В тот момент я полностью был ЕВОЙ. И уничтожил врага своей волей.
Доктор потянулась в карман скованными руками и с нечитаемой дикой гримасой принялась там копаться. Сержант отлип от стены, бесцеремонно выудил из ее халата сигареты и зажигалку. Акаги кивнула, словно кукла, и прикурила, глядя в пустоту. Икари изучал это отрешенное лицо и улавливал тонкие нотки триумфа, понимания, напряженного расчета. «Надоело».
— Доктор, после подумаете.
— А?
— Кагитару сказал, что полковник больна. Что с ней?
Акаги очнулась окончательно, бросила на него странный взгляд, задумалась и встала:
— Идем.
— Куда?
— К ней.
— Я хотел бы увидеть…
— Сорью не умрет. А полковник Кацураги вполне может. В течение суток.
Синдзи сел и спустил ноги с кровати:
— Хорошо. Позовите Рей. Мне надо одеться.
Акаги вздрогнула при упоминании девушки, но все же кивнула и вышла в сопровождении сержанта. Синдзи склонился над коленями, давя пульсирующую боль, и услышал, как снова открылась дверь.
— Рей? Ты поможешь мне?
— Да.
«Глупый вопрос. Ненужный ответ».
— Ее можно разбудить?
— Да.
Синдзи смотрел на высохшее, все еще красивое лицо полковника и не мог вызвать в себе ничего, напоминающего жалость, хотя женщина, вне сомнения, умирала. Кацураги тяжело и хрипло дышала, ее правая рука покоилась под горлом, словно спящая пыталась сдержать что-то рвущееся на волю из ее груди.
— Что с ней?
— Карциносаркома легкого. Лучевого происхождения, само собой.
«Рак. Смертельно…» Синдзи не требовалось знать ни стадию, ни подробности. Все подробности синей жилкой бились на шее Мисато-сан — почему-то именно эта жилка казалась безумно важной.
— Она за последние пять лет только раз покидала Атомные земли. Когда за вами вылетела, — зачем-то сказала Акаги, и Синдзи уловил в ее голосе тоску.
— Выйдите, доктор.
К его удивлению, повторять не пришлось: сзади лязгнула дверь, и он остался наедине с человеком, с которым его связывали глупые метания, надежда на доверие да смерть любимой.
— Мисато-сан… Мисато-сан, проснитесь.
Женщина вздохнула, тяжело закашлялась и открыла глаза. Синдзи смотрел на это медленное движение век, и чувствовал, что даже это незначительное действие требует огромных усилий.
— Синдзи-кун…
Пересыпанный битым стеклом голос потерся о его слух.
— Мисато-сан, я хочу спросить…
Женщина слабо улыбнулась:
— Не хочешь. Ты ведь понимаешь все, да?
— Да.
Кацураги посмотрела в потолок и хрипло с усилием вдохнула.
— Такие дела, Синдзи-кун. Даже стреляться противно. Командир так… Кхха… Не может.
— Вы хотите умереть?
— Нет. Я не хочу умереть так.
Он кивнул: Кацураги не заслуживала такой смерти.
«— Она проиграла своей судьбе… — подумал Синдзи и тут же услышал спокойный ответ:
— Нет, она лишь не выиграла у нее.
— Значит, проиграла. Войну нельзя выиграть человеку. Он всегда что-то теряет: или жизнь или себя».
Икари вновь кивнул себе и вдруг понял, что снова что-то прослушал.
— … десять лет. И я пахала, как проклятая, не понимая ничего. А вся моя ценность — как можно ближе подвести к твоей цели тебя. Так что моя судьба — бензобак твоей ЕВЫ… Кхха… Хотя нет, ЕВА атомная…
Мисато-сан закрыла глаза.
— Твоя… Рей.
Синдзи вздрогнул и вслушался в ее горячечный бред.
— Она даже умереть не может. Рей… Аска… Интересно, на каком километре до финиша они все же… Сдохнут…
Икари спросил:
— Мисато-сан, скажите, почему вы решили, что нужно спасти Сорью?
— Убегая от себя, мы проигрываем. Сразу, — неожиданно твердо сказала полковник. — Не убегая, проигрываем чуть позже. Ты пока не проиграл, но без Аски убежишь, не задумываясь, как и без Рей… Впрочем…
Женщина закашлялась, а перед Синдзи кривым зеркалом вставал его разговор с Нагисой: «Как иронично. Она хотела, чтобы меня кто-то держал на пути к моей цели, а мне как раз нужно избавиться от всех помощников…»
— Вы хотели, чтобы я не убежал?
— Да. Ты должен дойти.
— Куда?
Кацураги нахмурилась.
— Хорнадо дель Муэрте… Полигон Манхэттенского проекта… Это… Слыхал?
Синдзи помотал головой: ему это ни о чем не говорило. «Неужели… Она не знает настоящей цели?» Мисато-сан внимательно смотрела на него и разочарованно сказала:
— А… Я думала, хоть ты знаешь, за каким хреном ты должен туда попасть…
— Именно… Я?
— Ты. Мы все — твое топливо… Конкретно я — отработанное… Топливо.
Она закрыла глаза и забылась сном. Синдзи смотрел на осунувшееся лицо и видел человека, который на пороге смерти думал о миссии, которую всем сердцем ненавидел.
«И не мне вам говорить, что есть долг», — вспомнил он свои слова.
Глава 20
— Аска.
Густые ресницы задрожали, и девушка открыла глаза. Синдзи терпеливо ждал, пока она поймет, что проснулась, пока сообразит, что с ней, где она… Его мутило, БМК ощутимо раскачивался, прорезая путь по скалистой равнине, а где-то впереди вышагивала накрепко связанная с ним машина, управляемая Рей. Он прислушался и понял, что слышит оба сердца: горячее, мощное биение «Ядра» и тихий, но не менее уверенный пульс Аянами. Синдзи посмотрел на часы, вытряхнул из баночки таблетку и принялся жевать горькое лекарство, наблюдая, как Сорью трет глаза и постанывает, пытаясь сесть.
— Синдзи? Синдзи!
Она села в кровати и посмотрела на него широко распахнутыми глазами, и Икари с удивлением увидел, как на лице девушки расцветает слабая улыбка. Покрывало сползло с нее, и Синдзи мельком успел увидеть перетянутое бинтами обнаженное тело, прежде чем Аска рванула ткань на себя: