Когда Герои Восстают

Я усмехнулась, обхватывая ее руками, чтобы перекатить ее с меня на кровать, где я могла пощекотать ее.

— Gattina, ты посмела разбудить меня в мой день рождения? — поддразнила я ее визгливый смех. (пер. с итал. «котенок»)

Я посмотрела на Данте, который стоял в дверях с подносом в руках.

Я подняла брови.

— Завтрак в постель?

— Только лучшее для донны, — объяснил он, слегка пожав плечами, садясь на край кровати и ставя поднос рядом со мной.

Я перестала щекотать Аврору, чтобы наклониться и принять его теплый поцелуй. Он обхватил мою щеку одной рукой и притянул меня к себе еще раз.

— Мерзость, — крикнула Аврора, перекатываясь на мои ноги, смотря, как мы целуемся, высунув язык.

Данте отстранился и потрепал ее по носу.

— Ты мерзкая. Держу пари, ты не почистила зубы сегодня утром.

— Да, почистила!

— Если я проверю твою зубную щетку, она будет мокрой? — спросил он, сузив глаза.

Я откинулась на подушки и взяла с подноса кусок бекона, наблюдая за их обычной утренней рутиной

— Да.

— Потому что ты плеснула на нее водой или потому что ты действительно чистила зубы? — он поднял бровь. — Иди сюда, дай мне понюхать твое дыхание.

Рора секунду смотрела на него, потом зашипела, скатилась с кровати, встала и нахально вышла из комнаты.

— Тебе лучше подождать, пока я открою ее подарки, — крикнула она по дороге в свою спальню.

Данте озадаченно смотрел ей вслед.

— Боже, помоги мне, когда она станет подростком.

Я рассмеялась, запустив руку в его черную футболку, чтобы притянуть его ближе к себе для очередного поцелуя.

— Ее папа печально известный дон мафии, не думаю, что тебе стоит беспокоиться о мальчиках рядом с ней, пока она не вырастет.

— Я беспокоюсь не о мальчиках, — пробормотал он, передвигая поднос на мои колени, чтобы сесть рядом со мной, закинув руку мне на плечо и взяв концы моих длинных волос между пальцами. — Она сама по себе достаточно проблемная.

Я снова рассмеялась, потому что это, несомненно, было правдой.

— С днем рождения, cuore mia (пер. с итал. «мое сердце»), — пробормотал он, проводя носом от моего лба к уху. — Ты счастлива, двадцативосьмилетняя девушка?

Я задорно улыбнулась ему.

— Не думаю, что могу быть счастливее. Иногда я едва узнаю себя.

Это правда. Когда я по утрам смотрела в зеркало, там не было призрачных серых глаз. Я чаще улыбалась, охотно смеялась и не могла дождаться возвращения домой, в свой шумный дом, наполненный любимыми людьми, в конце каждого рабочего дня.

Он усмехнулся, когда Рора в пижаме вбежала в комнату и плюхнулась на кровать рядом со мной.

Она взяла кусок моего бекона и с любопытством жевала его, спрашивая.

— Теперь мы можем отдать ей наши подарки?

— Думаю, да. — Данте наклонился над кроватью и протянул мне длинный, широкий подарок в плоской упаковке. — Этот в основном от Роры.

Моя милая девочка улыбнулась, положив руку и подбородок на мое бедро, наблюдая, как я открываю подарок.

Я разорвала бумагу, не имея ни малейшего представления о том, что могло скрываться под ней, поэтому я не была готова, когда увидела в своих руках подписанные и нотариально заверенные бумаги об удочерении. Я подписала их несколько месяцев назад, когда мы только получили бумаги от Гидеоне, но мы еще не спросили Аврору, как она отнесется к тому, что станет нашей дочерью.

Мой рот открылся, а влажный взгляд метался между Данте и Ророй.

— Что? — прошептала я.

— Рора пришла ко мне несколько недель назад и спросила, почему мы до сих пор не удочерили ее, — объяснил Данте, протягивая руку через кровать, проводя своей большой рукой по ее голове. — Она подумала, что мы не хотим ее оставить.

Мои глаза в ужасе переместились на Рору.

— Как ты могла подумать такое?

Она слабо пожала плечами.

— Когда-нибудь у вас, ребята, могут появиться свои собственные дети. Может, тогда я буду вам не нужна. Я просто хотела знать, куда мне идти, если это случится, чтобы быть готовой.

Мое сердце разорвалось, эхом отдаваясь в ушах.

— Рора, котенок, — пробормотала я сквозь слезы в горле. Я обняла ее милое лицо, глядя в большие карие глаза, которые были слишком огромными для семилетнего ребенка. — Мы бы никогда не хотели, чтобы ты была где-то еще, кроме как рядом с нами, понимаешь? Мы не хотели торопить тебя с тем, чтобы ты стала нашей дочерью на законных основаниях. Ты столько всего пережила.

— У меня никогда не было отца, не совсем. Я любила свою маму, — сокрушенно прошептала она. — Я люблю ее сегодня и всегда буду любить. Но ее больше нет, и я также люблю вас. Я хочу быть вашей дочерью. Вы оба спасли меня. Я не чувствую себя в безопасности нигде, кроме как здесь, дома, с вами.

Я обхватила ее руками под ягодицами и притянула к себе между мной и Данте, ее бедра расположились на коленях каждого из нас.

— Я всю жизнь хотела стать матерью, — тихо сказала я ей, проводя пальцем по линии ее Нокса и нежной щеке, по изгибу брови и уголку челюсти. Каждый ее сантиметр был дорог мне, как и каждый сантиметр Данте. — Это была моя самая большая мечта в жизни — иметь семью. Возможно, у нас с Данте не получится сделать ребёнка, но знаешь что? Это не имеет значения, потому что, хотя я никогда бы не пожелала того, что случилось с Бэмби и Якопо, мои мечты сбылись, когда ты пришла в наш дом. Ты просто сделала это ещё более реальным, подарив мне это. — я потрясла бумагами в другой руке. — Сколько ты знаешь людей, чьи мечты реально сбылись?

Она очаровательно поджала губы.

— Дядя всегда говорит, что его мечты сбылись, когда он встретил тебя.

Мой взгляд устремился на Данте, который улыбался нам так, словно не мог поверить в свою удачу.

— Да, хорошо, — согласилась я, сглатывая эмоции, забившиеся в горле. — И у меня, и у твоего дяди сбылись наши мечты, и ты огромная часть этого. Надеюсь, ты никогда не засомневаешься в том, как сильно мы тебя любим.

— Siamo con te, — сказал ей Данте, наклоняясь, целуя ее в макушку. — Anche quando non lo siamo.

Мы с тобой, даже когда нас нет.

— Это похоже на то, что ты всегда говоришь Елене, — пробормотала она, расширив глаза.

— Да, потому что я люблю вас двоих больше всего, — прошептал он. — Но не говори об этом деду Торе.

Она рассмеялась так, что это говорило о том, что она точно расскажет Торе.

Данте улыбнулся мне через ее голову и наклонился, нежно целуя меня.

— С днём рождения, — повторил он. — И счастья тебе на всю жизнь. Давай наслаждаться миром, пока он длится.