Страница 8 из 20
Вместо ожидаемого негодования он вдруг рассмеялся и сел на пол, чтобы посмотреть в ее растерянные глаза. Она утром оказалась очень красивой, ну или ему так только казалось, но взгляд отводить от нее не хотелось.
− Ты смешная, − прошептал он, улыбаясь.
− Это вы неправильный, − простонала Ювэй.
− Ты, − поправил он ее весело.
− Ну да, ты, − ошарашенно согласилась она и села на пол, чувствуя себя полной дурой в ночной рубашке и на коленях.
− И почему же я неправильный? – смеясь, спросил Гэримонд.
− Шутишь? – переспросила Ювэй, едва не назвав его безумным. – Да любой человек твоего положения был бы в бешенстве, это же…
Она даже слова не нашла подходящего. При дворе подобное было бы скандалом.
Гэримонд и без определений махнул рукой.
− Об этом все равно никто не узнает, − прошептал он уже совсем невесело.
Будто потеряв к ней всякий интерес, он встал и пошел к столу. Завтрак, как и полагалось, уже оставили в холле внизу, потому, взмахнув рукой, он переместил его на стол. Одну часть к себе, второю − в комнату адъютанта. Завтракать с ней ему не хотелось.
Ювэй же поднялась на ноги, радуясь, что рубашка у нее плотная и длинная. Вид у нее оттого, конечно, глупый, но хотя бы руками прикрываться и позориться еще больше не придется.
− Можешь идти, − сказал спокойно принц, так на нее и не взглянув.
Ювэй отступила, а потом решилась.
− Тебе снился кошмар, − начала она, пытаясь рассказать о том, что привело ее сюда.
− Они всегда мне снятся.
− Это ужасно, − с искренним сожалением прошептала Ювэй, не представляя, как можно жить, переживая подобное каждую ночь.
− Это не твоя забота, − внезапно очень холодно сказал Гэримонд и впервые приказал: − Уйди к себе. Скоро придет отец, а мне надо побыть одному.
− Все-таки злишься, − прошептала Ювэй.
Нехарактерные для нее откровенность и расслабленность охватили ее, будто она внезапно опьянела, а сопротивляться этому состоянию совсем не хотелось.
− Я не злюсь, но ты должна уйти, − строго сказал Гэримонд, едва не скалясь, но глядя не на нее, а в сторону. От этого становилось страшно.
− Прости, − прошептала Ювэй и вышла.
Гэримонд же, оставшись один, расслабился на краткий миг, повел плечом, но тут же скривился.
− Ты так смешон, − сказал ему хорошо знакомый голос из темного угла комнаты, − Она сама пришла к тебе, почти предложила себя, а ты…
− Она – мой адъютант, − строго и равнодушно ответил Гэримонд, − если спать рядом со мной − ее прихоть, то пусть спит. Мне это не мешает.
− Она − твой грааль, − сказал голос.
− Что-то не видно.
− Она об этом не знает. Я же предупреждал.
− Тем более. Какое это может иметь значение, если она ничего не знает?
− Не прибедняйся. Ты ведь хочешь от нее ласки. Ты хочешь обладать этой девушкой, хоть она и широка в плечах, сильна, как настоящий мужчина, но невинна и могла бы принадлежать только тебе, без остатка, − шептал голос.
− Я равнодушен к женщинам, − ответил Гэримонд, внимательно следя за темнотой.
Такого заявления хранитель не выдержал и все же вышел из темноты.
Он был высок и статен. Светлые волосы доставали бы ему до плеча, если бы он не завязал их в хвост на макушке. Он походил на человека, но его красоте могли бы позавидовать эльфы. Одет он был в расшитый золотом белый костюм, но видеть это прекрасное создание могли не все, только аграафы.
− Тебе нравятся мужчины? – спросил хранитель с наигранным интересом.
Он Гэримонда не боялся, потому что сам говорил, что видал аграафов и посильнее его, даже обзывал его порою слабаком, но Гэримонда это не волновало. Он просто хотел, чтобы вот этот красивый блондин никогда не смотрел на его адъютанта своими небесно-голубыми глазами.
− Мужчины мне тоже не интересны, − ответил он спокойно.
− Достойный ответ истинного аграафа, − похвалил его гость и устроился в хозяйском кресле.
Гэримонд взмахнул рукой и переместил из погреба бутылку вина.
− Твое любимое, − сказал он, отдавая ее хранителю.
Тот кивнул, наполнил бокал, пригубил и усмехнулся.
− И правда, оно…
Гэримонд сел напротив, будто гость, скрестил руки у груди и заговорил строго:
− Я слушаю тебя, Глен. Зачем ты пришел?
− А сам не выпьешь?
− Воздержусь, − ответил принц.
Для него хранитель был никем иным, как настоящим искусителем, по крайней мере, так всегда казалось, особенно если он шептал из тьмы с такой же ехидной усмешкой, как сейчас.
− Жаль. Вино божественно, в такой-то день, − прошептал он и сделал еще один глоток.
− Давай ты перейдешь к делу, − поторапливал его Гэримонд.
− Так не терпится?
− Видимо, да.
− Ладно. Как ты знаешь, я всего лишь хранитель и у меня нет всех ответов…
− Я помню, не надо рассказывать мне все с самого начала.
− Какой ты сегодня смелый, − рассмеялся Глен и снова сделал глоток. – И ты все равно не пойдешь со мной туда, откуда все началось? Не пойдешь за ответами?
− Не пойду, − отрезал Гэримонд.
− Там есть все. Там ты сможешь избавиться от боли. От страха. Поверь мне, там…
− Хватит, − перебил его Гэримонд, вставая. – Я-то надеялся, что ты скажешь что-то новое.
− Ты получишь всю силу, без ограничений!
− У меня и так нет ограничений. Есть только магия, за которую приходится платить.
− Ты мог бы получить бессмертие.
− И заточить свою душу в камень, как ты?
Гэримонд кивнул на алмазную брошь у него на груди.
− Зато она принадлежит только мне! – возмутился Глен. − Она никогда не вернется в Поток, и никто никогда не прервет мое существование! Только кто тебе сказал, что тебя ждет такая же участь? Ты больше. Ты сильнее. Ты аграаф!
Гэримонд только головой покачал. Все эти сказки про вечность и величие всегда казались ему смешными рядом с небытием в его кошмарах.
Глен быстро и зло опустошил бокал, взял бутылку и решил не спорить.
− Я надеялся, что ты пойдешь другим путем, − признался он. – Думал, ты смелее, ну ладно. Может, тогда хоть разденешься?
− Так любопытно? – не поверил Гэримонд, обернувшись.
Он-то уже собирался игнорировать хранителя, который пел старую песню.
− Ну-у-у-у, − Глен отвел взгляд, − я просто никогда не видел их.
Гэримонд покачал головой, явно не веря, закрыл глаза и расстегнул камзол. Скинув его, он снял рубашку и, подойдя к окну, открыл шторы.
− Что ж, любуйся! – сказал он, отступая назад в комнату и закрывая глаза.
Глава 7
Видеть самого себя принцу не хотелось, а вот Глен был совсем иного мнения. Потягивая вино прямо из бутылки, он встал и стал беззастенчиво разглядывать бледного худого аграафа. Посмотреть было на что, хоть и приятным это сложно было назвать. Темные вспухшие узлы плоти, подобно червям, покрывали его грудь, спину и почти всю левую руку. Они были похожи на уродливые шрамы или гнойные пузыри, но в то же время их неподвижность казалась временной, будто они замерли на миг и в любой момент могут возобновить движение, вспарывая плоть, словно паразиты, живущие под кожей.
Глен прикоснулся к одному из таких узлов на плече принца, а тот увернулся от его пальца, переползая под кожей в сторону, оставляя за собой багровый след. Гэримонд поморщился, но не стал возмущаться, только глаза приоткрыл.
− Мы называем их стигматами, − сказал Глен.
− Интересно, кто это мы? – спросил Гэримонд, но тут же покачал головой. – Впрочем, мне все равно и сколько вас, и как вы это называете.
Он просто отступил, спеша снова одеться.
− А как называешь их ты? – спросил Глен с улыбкой.
− Никак, − пробормотал Гэримонд, надевая рубашку.
− Их кто-нибудь видел?
− Да. Ты.
− А кроме меня? – игриво спрашивал Глен, будто все это было просто забавой.
− Ювэй могла видеть этой ночью, но тогда она вела бы себя утром совсем по-другому.
− Логично, − согласился Глен, снова выпив из бутылки. – Значит, это наша с тобой тайна?