Семь

Влад хотел положить цепочку на край ванной, но она, как живая, обвила его руку и начала тянуть вниз. Влад почувствовал, что тело становится мягким, потом жидким. Причём никакой боли не было. И страха не было. Наоборот, весело, забавно. Влад рассмеялся. И с этим смехом он устремился, потёк в канализацию. Перед глазами, словно в окне ночной электрички, проносились абстрактные картины. Влад удивился тому, что воспринимает всё нормально. Ничего сверхъестественного слиться в канализацию и быть одним целым с водой. Грязной, живой, плачущей водой. Да, Влад услышал стоны её, даже увидел лицо воды. Печальное лицо.

Но вот начало светлеть. Вода перестала плакать, лицо повеселело, заулыбалось и Влад вынырнул. Вынырнул по пояс самим собой, в своей форме. Вынырнул в водоёме. Ощутил ногами дно и вылез на берег. Оглянулся. Ночной лес. Вдалеке услышал голоса людей. И самый громкий, мужской. Это был отец Зары:

– Господи! Возьми моё сердце взамен её души. Помоги найти дочку живой!

Влад наступил на торчащий из земли корень. Чуть не упал.

– Ай! – крикнул он.

И услышал слабый голос девочки:

– Я здесь!

– Зара?! – радостно позвал Влад.

Он огляделся, как мог в темноте, освещаемой лунным светом. Вокруг частые деревья.

– Я… Я здесь! – повторила девочка.

Влад быстро пошёл сквозь бурелом, не обращая внимания на колючие ветки, царапающие, режущие его голое тело. На шишки и корни под босыми ногами.

И вот у сосны он разглядел ребёнка.

– Зара! Привет! – радостно сказал Влад.

– Пливет! – выдохнула девочка.

– Как ты?

Девочка ничего не ответила. Заплакала.

– Цела? Где болит? – спросил Влад.

– Нет, – ответила девочка. – А ты почему голый?

– А ты Зарина? – вспомнил Влад.

– Залина, – ответила девочка.

Влад услышал вдалеке голоса и лай собак. Он взял девочку на руки и пошёл с ней к людям. И кричал:

– Мы здесь! Эй!

Наконец он встретил людей. Они хотели взять Зарину у Влада, но он не отдал. Сам нёс и в лесу, сам погрузил в медицинский автомобиль.

– Молодец! – говорили ему отовсюду.

– Молодец, – сказала среди толпы Алина.

Все сели в автомобили, поехали. Влад вышел возле своего дома. Мама стояла в прихожей.

– Зачем ты слил воду? – удивлённо спросила она.

– Ленина, – ответил Влад, – на свободу выпустил.

– На какую свободу? А где портрет? – спросила Раиса Викторовна, увидев пустую раму. – Ты что, выпил? Где ты купался? Весь сырой.

– Нет. Мать, не спрашивай ни о чём. Сейчас время такое, неделя такая, что, наверно, чудеса будут на каждом шагу.

Раиса Викторовна не поняла.

– Что, магнитные бури или вспышки на солнце?

– Война, мам, – улыбнулся Влад.

– Ты меня пугаешь, – с тревогой сказала Раиса Викторовна.

– Между Светом и Тьмой, – засмеялся Влад. – На земле и на небе.

– Ты знаешь, где Настоящее Небо? – вдруг спросила мама, направив безумный взгляд на стену.

– Что?

– В тебе. Во мне. В каждом человеке. Это тишина и покой. И радость. Когда ты в сознании, но ни одна мысль тебя не беспокоит.

– Мать, ты о чём? Иди приляг, – предложил Влад.

Раиса Викторовна повернулась.

– Я смотрю на тебя и вижу тело. Вижу твою форму. Но я чувствую, что за ним есть намного более глубокое… Небо. Твоя сущность. Без оболочки.

– Ма-а, я не понимаю… Может, тебе лучше отдохнуть? – повторил Влад.

– И твоя сущность едина с моей, с сущностью другого человека. Когда ты найдёшь в себе это Небо, распознаешь его в ближнем. Ты поймёшь, что все люди одного сознания. И почувствуешь доброту, милосердие к ближнему своему. Это и есть настоящая любовь.

Глава 4

Алина жила в квартире в старом двухэтажном доме с высокими потолками. Жила вместе с бабой Дашей, которая, по её собственным словам, была ведьмой. К ней приходили люди в надежде вылечиться от недугов. И исцелялись. Немолодая женщина шептала что-то над больным, махала руками, щипала, гладила, дула. Даже внезапно страшно кричала. Процент выздоровевших был высокий. Деньги не просила, но и не отказывалась. Как правило, давали все.

– Алиночка, дочка, – как говорила она часто внучке, – всяко лечу, но рученьки тебе отрастить не могу.

– Баб Даш, хватит об этом, – отвечала ей Алина.

– Вот людям помогаю, а у самой жизнь несчастная, – сетовала иногда баба Даша. – И ты вот такая, и дочь не уберегла. Всю войну прошла санитаркой. Смертей насмотрелась, боли и горя человеческого. Скольких бойцов спасла на поле боя, сколько ныне помогаю страждущим. А счастья не видела. За что мне такое. Мать твою родила невесть от кого. Непутёвая оказалась она, сгинула, не знаю где. И ты вот… Замуж тебя никто не возьмёт такую.

После этих слов женщины плакали.

Алина из-за своих физических недостатков – родилась с неполноценными маленькими ручками без нескольких пальцев – всё детство и юность просидела дома и много читала. И книжки старые, дореволюционные, которые были в семье. Ей нравилась история и религия. Девушка полюбила православие, прониклась им. Всех больше на её полке было духовной, святоотеческой литературы. Библия всегда лежала на столике рядом с кроватью. Как в шутку говорила ей баба Даша, заткнёшь ты, внучка, за пояс любого теолога.

Алина с детства научилась владеть своими неестественными руками. Приспособилась и ухаживать за собой. Она могла, например, держать ложку, карандаш, звонить по телефону, перелистывать страницы книг. Отпирать дверь. В квартире всё было приспособлено для неё. Иногда, особенно при письме, девушка заменяла руки ногами. Но, как созналась она как-то бабе Даше, жалеет, что не может осенить себя крестным знамением. Без нужных пальцев. Не ногами же. Только мысленно…

Раньше, когда Алина была маленькой, баба Даша напивалась до беспамятства. С войны это пристрастие у неё осталось. Баба Даша рассказывала, что без спирта на фронте не выдержала бы. Война не для чуткого девичьего сердца.

Дочь, видя загулы матери, тоже пристрастилась к алкоголю. Так и сгинула, оставив маленькую Алину.

Баба Даша получила дар исцелять и изгонять бесов, как говорила внучке, благодаря вину. После одного случая, уже после войны. Как-то, пришедши домой глубокой ночью нетрезвой, женщина зашла на кухню, где горел свет, и увидела двух бесов. С козлиными мордами, с рогами, в длинной шерсти. Они сидели за пустым столом. Ужас охватил женщину. Один из бесов сказал:

– Чего смотришь? Беги за водкой, а мы пока подождём. Принесёшь, будет тебе подарок.

Баба Даша говорила, что после этого ничего не помнит, но когда проснулась утром на следующий день, то на кухне увидела две пустые бутылки и три стакана. В одном была почему-то мутная водка. Дарья залпом выпила это зелье и ощутила в себе необъяснимую силу. Приложив руку к больной голове, почувствовала, что боль прошла. Так, мало-помалу, с помощью неведомой силы она и стала лечить людей.

С выпивкой после того, как пропала дочь, с трудом, но завязала. Надо было воспитывать внучку.

Как-то Алина, уже повзрослев, спросила, кто помогает ей колдовать.

– Бесовская ли сила, или Божья, какая разница, – отвечала баба Даша. – Главное, результат.

– А если бесовская, значит, Богу не нужно, чтобы человек был здоров? – задумывалась Алина. – Ведь болезни от грехов. Тело болеет, душа исцеляется. Хотя недуги и для славы Божией.

Баба Даша только руками махала.

– Я вижу, что человек вылечился. Вот и хорошо.

– А не игра ли это в кошки-мышки с бесами? – спрашивала Алина. – Временное излечение, а потом вновь болезнь, да ещё и эти нехристи рогатые овладевают душой человека.

Но баба Даша была непреклонна:

– С ними невидимыми у меня особый разговор. Боятся они меня, фронтовичку…

Когда Алина вернулась домой из парка, дверь, как обычно, была открыта. Алина прошла в большую комнату – огромная люстра, словно паникадило, ковры на всех стенах и старинная пузатая мебель. В углу несколько потускневших жестяных икон фабрики Жако и Бонакера.