Страница 30 из 41
— Она посреди ночи уехала в гараж, она все копается в «стальном коне»
— Странно… обычно ее «Сузуки Катана» ревет как реактивный самолет, но я отчего-то не проснулся. Видимо мертвецки устал с вами… затрахался, уж извините мой французский.
— Ее мотоцикл на ремонте, говорю же. Так что она ушла пораньше, чтобы успеть на последний поезд, вернется только утром, а может и не вернется, а сразу поедет в академию? Она часто так делает, мы уже привыкли. У этой девчонки всегда ветер в голове, и дисциплине ее не научишь — она улыбнулась. Стоит ли пояснять, что она была голой? Ее мокрые волосы слиплись и нуждались в расческе и фене, а на красном горячем теле виднелись крупные капли воды. Иногда она двигалась, пока вытиралась и капли устремлялись вниз по упругой коже, оставляя влажный след.
На ее сосках и клиторе виднелись небольшие колечки, словно доказательство моей любви. Я сделал шаг ближе, чувствуя как нечто длинное и упругое, грозилось вот-вот разорвать мои плавки. Я потянулся к ее груди, сжал ее, немного играя с ней, словно это шарик полный воды, и коснулся кончиком большого пальца упругого соска посередине бледно-розового ореола, она тихо застонала и полотенце выпало из ослабевшей руки на пол. Пальцами второй руки я устремился, к ее половим губам, медленно водя ими по завлекательным складкам кожи.
— К чему ты там упоминала секс? — пальцы не входили внутрь вагины, лишь исследуя внешнюю сторону и лаская кожу вокруг бедер, иногда, словно случайно я задевал колечко на клиторе, отчего ее словно било током и пару раз она чуть не вскрикнула, лишь в последний момент, успокаиваясь и не позволяя робкому голосу и тихому стону сорваться с губ.
— Я люблю твоего отца. Разве я могу ему изменить? Нет уж, я слишком сильно его люблю… но это тело… оно такое грязное… похоть сводит меня с ума! Я делала это и с Саори, и с Калиной… я ужасная извращенная женщина, помешанная на похоти… — я так и не понял, она себя критикует или хвастается? Пока непонятно.
Сделав шаг ближе, я целую ее губы, наш короткий почти невинный поцелуй, превращается в другой, более долгий и страстный. Тонкая нить слюны стекает с уголка ее рта, а глаза милфы закрылись, словно она не хочет видеть этого и осознавать, что все это реально. Однако, так рука, что плотно заняла пространство вокруг входа в пещеру, чувствует нечто… скользящее. Убрав руку, я потер пальцы друг об друга, и кончики моих пальцев заблестели от непонятной маслянистой жидкости.
— А ты довольно легко заводишься… — предположил я, специально не акцентируя эту фразу как вопрос, но Юлия и не думала ничего скрывать.
— Это не очень приятно… по ощущениям это как обмочиться. Но если тебе так будет приятнее, и ты не хочешь взять меня грубо, то… так тебе будет легче? Если ты будешь знать, что мое тело само этого хочет?
— Юлия… я не собираюсь отказаться от секса, я же не идиот… как я могу отказать такой красивой женщине? Просто… ты весь все прекрасно понимаешь? Вся эта история с системами, играми богов и прочий термоядерный бред… месяц назад скажи мне кто, что моя мать спала с Люцифером, и что моя сестра — полу-демон, а сам я народился от божества… ну бред же? Но я не об этом даже хотел поговорить. Просто… откуда ты знаешь, что хочешь меня? А не что это просто проявление системы? Может она контролирует твой разум и заставляет вести себя так?
— Саори делает именно так. Подчиняет других людей своей воли. Когда она делает такое со мной, я все прекрасно понимаю, просто никак не могу сопротивляться. И говоря откровенно — не всегда я хочу сопротивляться. Просто иногда ей приспичит, когда у меня забот — полон рот. И не в том смысле, о котором ты подумал.
— Но что есл… — не успел я закончить высказывать очевидную мысль, как губы Юлии коснулись моих, и наши языки встретились, касаясь и лаская друг-друга, это было так приятно и самое главное — настолько неожиданно, что я вообще забыл, о чем хотел сказать. Так о чем я вообще?
— Ты должен понять меня… — внезапно сменила тему Юлия, сделав шаг назад и поворачиваясь ко мне спиной, опираясь на стиральную машину, что была в высоту ей чуть выше колен. Из-за того, что она оперлась на нее обеими руками, ее бедра сжались, а попка приподнялась и соблазнительно вытянулась, она пару раз качнула ею, словно я еще не понимал, на что это был намек, и нагнулась чуть ниже. Ее запястье протиснулось между ног, большим пальцем она прижала пирсинг на клиторе, а средним им указательным пальцем развела в сторону половые губы, словно демонстрируя и предлагая всю себя.
— … пойми Казума, я долгие годы была ненасытна и одержима сексом, иногда я делала это с тремя и четырьмя мужчинами и не только мужчинами за раз, я та еще помешанная на сексе извращенка, но встретив твоего отца и Люцифер… познав каким может быть настоящий секс, а не то подобие, которым я занималась годами, в пустую тратя время и силы, и я не хочу возвращаться к прошлой жизни. Так что мне нужен твой член… в тебе его кровь, кровь твоего отца. И я так сильно хочу его ощутить! Так сильно этого жажду, что будто схожу с ума!
Не думаю, что она шутит, вполне возможно, что на ее теле некое заклятье, или она так верна своему мужу? Ага, так верна, что спит с собственными детьми… — сухо усмехнулся я. Ладно… если что мой член и умеет, так это разрушать проклятья и магию контроля разума. Давайте уже проверим, что с ней происходит, выясним так сказать — опытным путем. Подумал я, подходя ближе. Головка члена уперлась в половые губы, стремясь ко входу. Ее щель хорошо смазана и блестит любовными соками, и если я сделаю всего лишь небольшое усилие… я сделал его, один… даже не шаг, я полу-движение и член вошел в нее, как будто двигался по маслу…
Глава 32 Секс в ванной
Когда человек и демон долго время контактируют, особенно если под контактом подразумевается секс, люди как существа довольно остро реагирующие на магию, могут перенять от неземных сущностей некоторые странные черты… Юлия про все это разумеется не знала, однако, при виде Казумы, ее самоконтроль словно пропадал. Она долго и печально смотрела на парня, вернувшегося в родной дом, с любовью готовила для него, а уж когда тот стал проявлять по отношению к ней определенные знаки внимания, крышу бедной домохозяйке сорвало окончательно, и сегодня, когда он с жесткой любовью поимел ее, рядом с собственной дочерью, она поняла, что сексуальный голод вышел из под контроля.
Ночью, пока бедолага спал, она прокралась в его комнату. И хотя он не так давно поставил на замок дверь, он все время забывал его закрывать, так что доступ к комнате и самому Казуме был открыт.
Парень лежал на кровати прямо в одежде, рядом валялся смартфон и открытая на середине старая манга толи про роботов, толи про бейсболистов, толи про роботов-бейсболистов, в темноте было трудно понять. Единственный источник света — тусклая лампа в коридоре, которая практически не давала света, но позволяла хотя бы мельком, хотя бы как-то рассмотреть черты столь желанного мужчины.
Он лежал ан спине, грудь вздымалась от каждого медленного и довольно тяжелого вздоха, он за день вымотался так, будто разгрузил целый состав в одиночку, а всему виной — неуемный голод его «сестричек».
Все же Юлия испытывала небольшую вину за свою идею устроить тройничок. Они уработали парня и что самое печальное, в этом всем — вся эта идея предложенная Юлией была лишь предлогом, чтобы заняться с ним сексом, но ей в итоге, так ничего толком и не досталось… она обманула и использовала своих детей, ради собственной похоти, но даже с этим не смогла получить ничего. Жуткий голод разъедающий ее изнутри словно кислота никуда не делся, скорее наоборот — аппетит после небольшого аперитива лишь разросся, а вот чувство вины и грусть весомым камнем придавили ее душу.
«Я хочу секса!» — мысленно, но едва сдержавшись, чтобы не вслух, скулила она, жалобно и протяжно — «я так сильно тебя хочу!»
— Каххн… — издала она приглушенный стон.
«Уже месяц! Чертов месяц я этого жду! Чертов проклятый месяц! А ты все не обращаешь на меня внимание?» — ее ладонь коснулась подушки, она смотрела на спящее лицо Казумы, его тонкие губы, так сильно манящие и обещающие страстного поцелуя… дыхание стало горячим и в довольно прохладной комнатке при каждом вздохе из ее рта вылетало немного пара, настолько мало, что его почти невозможно было заметить, хотя он и был.