Страница 12 из 14
Бюсси встал с трудом. Он действительно страдал. У него была слабость, хоть Аш и сбила температуру, заставив его принять лекарство. Он шел медленно, пошатываясь, и Аш предложила ему свою руку, чтобы опереться, хоть и опасалась, что граф де Клермон, с его родовой гордостью, с презрением ее отвергнет. Но, к ее немалому удивлению и даже больше, восхищению, Бюсси с улыбкой принял ее помощь. Очевидно, он обладал даром распознавать искренность и ценить ее больше титулов. Редкий дар. Даже в ее мире.
Наконец, они минули ряд городских улиц, и оказались в запущенном саду позади маленькой церкви, недалеко от дорогого для Бюсси дома, где он впервые увидел Франсуазу…
Среди разросшегося куста сирени стояла скамейка, на которой сидела дама. Ее лицо покрывала густая вуаль, но Бюсси лишь увидев силуэт, безошибочно узнал ее, и, волнуясь, сжал железной хваткой руку Реми.
Они разговаривали пятнадцать – двадцать минут, но когда дама ушла, Бюсси, словно на крыльях, кинулся к сторожившему их в переулке Реми.
– Она любит меня, она любит! О, боже, можно ли быть счастливее меня?!.. Она мое солнце, мой рассвет, моя лучезарная звезда, чей свет один и нужен мне, чтобы жить!
– Да, господин, это хорошо. Но стоит ли теперь так волноваться, у вас снова начнет кровоточить рана!
– Только хорошо? Я думал, ты будешь счастлив за меня!
– Я счастлив, сударь. Но я пытаюсь сохранить Вам здоровье, чтобы Вы могли наслаждаться счастьем как можно дольше.
– Прости Реми, но я просто не могу думать сейчас ни о чем другом!
– Тогда идемте домой… там думать обо всем будет гораздо безопаснее. Я не хочу, чтобы Вас увидел принц.
Во время портала Дэтэ проявил озабоченность:
– Аш, это неправильная тактика, ты помогаешь свершиться судьбе, а не помешать ей!.. Боюсь, это и приведет его к гибели.
–Я ничего не могла сделать!.. Я не Франсуаза де Мэридор, и не Иэн, чтобы он зависел от меня. Я только его слуга, я могу залечить его рану, помочь исполнить его замысел, но не могу оказывать на него влияние, я – никто!
Ее отчаянье тронуло Дэтэ.
– Ты гораздо больше, чем никто, раз он оказывает тебе такое доверие. Прошло еще так мало времени, а ты уже стала его лучшим другом, это очень неплохо, Аш!.. Ты уже доказала свою компетентность, поверь. Только теперь, постарайся быть на шаг впереди, не исправлять последствия, а предотвращать сами поступки. Франсуаза уже стала его любовницей?
– Нет, еще нет, но они уже объяснились.
– Ну, так надо попытаться расстроить их свидание, как-нибудь отвлечь Бюсси, или заставить Монсоро быть более бдительным, или отговорить Франсуазу.
– А еще развернуть реки вспять.
Дэтэ нахмурился.
– Прости, – сказала Аш,– Но я правда не знаю, как предотвратить неизбежное! Возможно, мы все-таки ошиблись с датой внедрения агента, он уже встретил Франсуазу и полюбил ее, а так как это самое важное в его жизни, он готов рисковать жизнью, и теперь постоянно в опасности!
– Ты же знаешь правила, мы не можем внедрить агента более чем на полгода. Конец февраля – это был оптимальный срок!
– Но тогда я не знаю, что тут можно поделать!.. Если бы только понимал, какой он особенный!… Он так уязвим из-за своей честности, храбрости, открытости и благородства… он совсем не интриган, хоть и очень умен, ему претит все низкое. Я чуть не лишилась его доверия, когда предложила ему отомстить принцу и Монсоро, потому что он пытается действовать честно и прямо. Не знаю, как предотвратить его намерения, и не оттолкнуть его!
–Это я уже понял. Вижу, что он влияет на тебя неизмеримо больше, чем ты на него…
–Не удивительно!
Услышав в этом восклицании столько горечи, Дэтэ поспешно сказал:
– Я имею ввиду… Твой образ, конечно, отличается от Франсуазы, но мы надеялись, он станет к тебе прислушиваться, как другу.
– Я поняла. Я не оправдываю возложенных надежд, ни потраченных на подготовку программы средств. Уж лучше бы вы взяли в проект просто красивую девушку!
–Я не это имел в виду, и ты отлично это знаешь.
– Нет, не знаю. И никогда не знала.
Она впервые решительно ему возражала, и Дэтэ покачал головой:
– Ты перенервничала и устала. Ничего, еще не все потеряно, ты справишься.
– Не уверена! Он поступает самостоятельно и согласно своим убеждениям, а они базируются исключительно на порядочности и благородстве, которыми он обладает на сто и больше процентов! Он не отступится, что бы я не говорила!
– Ты слишком восхищаешься им, – Дэтэ еще больше нахмурился, – Это не приведет ни к чему хорошему.
– Но он заслуживает восхищения!
–Он только человек, пусть и с рядом достоинств. Он ошибется, ты станешь переживать, винить себя, внимание ослабнет, и все будет кончено для всех нас.
Аш, наконец, вернулась на землю. Он был прав. К чему этот восторг?… Все, что сказал Дэтэ правильно. Нельзя возводить на пьедестал живого человека, каким бы богом он не казался. И потом… с этого пьедестала Бюсси никогда не заметит ее.
– Я… постараюсь себя сдерживать.
– Надеюсь. Иначе, все пропало.
Аш вдруг подумала с горечью: как тогда, с тобой?!
Дэтэ прочитал ее мысли и отвел взгляд.
В своем дворце Бюсси снова расхаживал по комнате в крайнем возбуждении, которое наблюдалось и раньше, с тем лишь отличием, что сейчас его причиной было счастье.
– Какое счастье, Реми, она не принадлежит ему, и не принадлежала никогда, она ему отказала в любви!… Она моя, моя всей душой, она так и сказала!.. Слышал бы ты ее нежный голосок, она дрожала как былинка, когда я взял ее нежную руку в свои, и у нее вырвалось это признание!… Боже как я счастлив!… А ведь еще вчера жизнь тяготила меня, и если бы не ты, я с радостью нашел бы смерть на ночных улицах города, этого в Париже всегда хватает. Но тогда сегодня я не узнал бы, что все иначе, чем я думал! О, сегодня я действительно ценю свою жизнь, ведь Франсуаза меня любит!.. любит!… Но что же такое любовь, Реми, если влюбленный то взлетает в небо, точно обретя крылья, а то вдруг опускается в темную пропасть отчаянья?
– Думаю, сударь, это и есть ее суть – противоречие. Это и счастье обрести, и страх потерять. Это и целый мир новыми глазами и в тоже время одиночество и отстраненность от общества. Любить, значит зависеть от другого, от его чувств, поступков… не каждый решится на этот добровольный плен.
Бюсси засмеялся и обнял Аш плечи сильной рукой:
– Мой милый Реми, ты так легко вернул меня к жизни, устроив свидание с Франсуазой, и вот теперь рассуждаешь о любви с интонациями старца, который немало пострадал от чувств, и глубоко разочарован! Разве можно быть таким… разумным, когда дело касается самого прекрасного?
Аш с горечью подумала, что в ее мире, эти рассуждения как раз сочли бы совершенно разумными. Это бы даже не обсуждалось. Любовь так часто выплескивается сверх меры, так часто разрушает защитные барьеры, так часто нарушает правила, что в ее обществе признана скорее опасной. Самые устойчивые, самые счастливые браки, по статистике, заключаются куда чаще без любви, отношения в которых основаны лишь на взаимоуважении партнеров. Вряд ли кто-то в ее мире согласился бы тратить свое сердце на любовь, подобно Бюсси. Сжечь дотла и да еще наслаждаться огнем!… Даже самые лучшие, на это бы не решились. Даже Дэтэ… Любил ли он, хоть час?… А она сама? Любила? Да, возможно даже очень сильно, ведь она восхищалась им всей душой, боготворила… Но он не позволил ей любить себя. И она, привыкшая следовать во всем его указаньям, сразу подчинилась и постепенно подавила чувство. Пожалуй, это, в конце концов, и сделало его в ее глазах простым смертным. Она все еще любила его, но ореол совершенства полностью погас: храбрый Дэтэ оказался недостаточно храбр, чтобы принять любовь и полюбить в ответ. Впрочем, куда больше она винила себя. Что только она не передумала о себе, когда он отверг ее!.. Она была раздавлена, почти погребена под сознанием собственного ничтожества и вины. Очень редко проскальзывала мысль, вызванная острой болью – что если это и его вина, что если он недостоин сильного чувства. Но эти слабые сомнения тут же сметались очередным приступом самоуничижения, поскольку причиняли ей слишком сильную боль – она еще очень любила его, чтобы хоть в чем-то винить. Сомнения до сих пор терзали ее. И все-таки, скорее всего, она сама была недостойна его любви, хотя бы потому, что отказалась бороться за нее.