Спасти героя

– Почему?

Аш покраснела, но не отвела взгляд.

– Я уважаю Вас и… глубоко восхищаюсь Вами.

Бюсси усмехнулся, и неожиданно для Аш, с улыбкой обнял ее за плечи:

– Ты все еще краснеешь, милый мой лекарь!.. Ну-ну, не прячь глаз, это не то, чего нужно стыдиться мужчине. Не выношу льстецов, но, кажется, не тебя. Как ни мало я тебя знаю, я верю в твою искренность!… Но вернемся к главному: так ты думаешь, принц затеял заговор?

– Думаю, господин мой, не принц. Дело сложнее, гораздо сложнее. Он бы не решился начать такое опасное дело самостоятельно. Король ведь любит брата. Думаю, кто-то пытается им воспользоваться, соблазнив властью… возможно, Монсоро выступил в этом посредником…И если мы разузнаем, мы можем отомстить им обоим.

Бюсси задумался и снова помрачнел:

– Я не политик, Реми. Не умею манипулировать словами и людьми, и не люблю этого. Знаешь, я был на войне, и, провоевав два года, понял одно – сражение – это только самая верхушка войны, только солдаты видят одного врага, а военачальники находятся в вечном окружении, и с низу, и с верху, и с боков. Их настоящие враги не те, что на поле боя, а скорее те, от имени которых они воюют, или те, что рядом с ними, в лагере, за столом, или даже еще ближе, ближайшие родственники, желающие преумножить свое состояние. Вот где настоящая война! Вот тут уж пощады не жди, если не успел напасть первым, не разглядел врага, считай ты мертв! И потом, даже если ты победишь в десятке сражений, это не значит, что вернешься живым, или получишь награду… Не хочу снова влезать в эту мясорубку, мои амбиции, связанные с военной славой удовлетворены тем, хотя бы, что я выжил. И я не хочу идти против человека, от чьего имени не раз рисковал жизнью, даже если он подлец и трус. Надеюсь, ты ошибся, Реми, и принц не станет претендовать на трон брата, надеюсь, ему хватит ума и осторожности, ибо и он отлично понимает, во что ввязывается, и что вряд ли найдет многочисленную поддержку, как узурпатор. Я не верю, что решиться на это! Ну, а все что мне нужно – Франсуаза. Не думаю, что оказавшись в гуще непонятных мне событий, я стану счастливее. Пусть разбираются сами, как угодно.

– Я это понимаю, господин. Но герцог не даст вам остаться в стороне, он потащит Вас за собой. Куда бы ни шел.

– Даже на эшафот. Знаю. Но я-то буду знать правду – я не никогда не поддержу узурпатора. Однако, мне будет все равно, выживу я или нет, если Франсуаза не будет моей. По-крайней мере, будет забавно посмеяться над королем и его миньенами напоследок.

– Как вы легко относитесь к смерти!

Он улыбнулся:

– А ты что же, очень боишься умереть?

– Просто так, бессмысленно – да.

–Бессмысленно, говоришь?!.. А какой смысл ты видишь в жизни вообще?.. Ты еще очень молод, мой милый, иначе бы ты с твоим умом понял, что смерть это только часть жизни, которая может быть прекрасной или мучительно позорной, что зависит не только от судьбы, а прежде всего от нас самих, и уж точно нам не принадлежит. Бог возьмет ее обратно, когда захочет, не считаясь с нашим мнением, поскольку и давал, не оговаривая срок. Надо быть к этому готовым, иначе жить вообще бессмысленно.

Аш подумала с возросшим восхищением, что он прав. Возможно, это и делает его таким щедрым, великодушным, храбрым и потрясающе притягательным. Он, один из немногих, не боится смерти!.. Возможно, именно этот страх заслоняет от всех остальных, в том числе от нее самой, истину, жизнь, счастье!.. Как он прав!.. Бюсси предстал перед ней словно в ореоле света. Ей так повезло, что хоть и ненадолго, она оказалась рядом с таким человеком!… Он должен жить!.. Но как же его убедить в том, что за это надо бороться?.. Просто.

– Но сударь, неужели вы хотите умереть, когда Француаза де Меридор еще не стала вашей?.. И разве вы можете умереть теперь, когда она все еще нуждается в вас!?

Это привело к обратному эффекту, воспрядший было духом Бюсси, огорченно опустился на кресло.

– Нуждается во мне?! Не знаю, Реми.. Может она и не по своей воле вышла замуж, но это еще не значит, что она с этим не смириться. Ее отец, кажется, в восторге от своего зятя, несмотря на то, что тот причинил столько боли его дочери, да и ему самому. Он не понимал Франсуазу, когда та просила меня помочь ей с расторжением брачного договора, он поддержал ее только на радостях, что она жива. А когда я сказал, что не смогу ничем помочь, только она огорчилась. И все же… Она могла бы настаивать, могла бы умолять отца… Не знаю, Реми. У нее есть любящий отец и муж, занимающий при дворе хорошую должность. Может быть, для нее это не так уж мало.

– Вы сами не верите в это, господин! Неужели вы полюбили бы женщину, у которой нет характера бороться за свое счастье?

Бюсси нахмурился. Видимо, он и сам думал об этом, но не хотел, чтобы это оказалось правдой.

– И что же, по-твоему, я должен делать, господин умник? Настаивать на том, что я люблю ее, а она мне обязана?… Умолять ее бросить мужа и предать позору и одиночеству отца?… Что она может? Пасть на колени и унижаться перед королем?

– Вы должны поговорить с ней.

– Как?.. Сейчас она, наверное, уже во дворце и Монсоро представляет ее королю.

– Не сейчас. Сейчас вам надо отдохнуть. Я попытаюсь помочь вам завтра…

Но он уже не слышал ее:

– Нет! Ты прав, я должен поговорить с ней… или хотя бы узнать правду по ее лицу! Я иду во дворец. Там я увижу ее, и, может быть в последний раз!

– Прошу Вас, господин Бюсси, не сегодня! У вас жар… завтра все будет по-другому!

– Завтра? Да понимаешь ли ты, что говоришь сейчас о вечности!?.. Нет, я увижу ее сейчас, или никогда… Я не смогу уснуть, не взглянув на нее! Я еду в Лувр! Одер!.. Одер, где же ты, черт подери?!

Аш ничего не могла поделать, теперь, когда мысль увидеть Франсуазу тотчас, целиком захватила его, он перестал ее замечать и слышать. Она перестала для него существовать.

Из дворца Бюсси вернулся в полном отчаянье. Уже с порога он кричал громовым голосом, каким, очевидно, кричал перед сражением, призывая солдат идти на смерть:

– Реми!

Аш сразу вышла из-за его спины. Она тайно следовала за Бюсси все это время, ждала его за воротами Лувра, опасаясь, что он все же не выдержит и вызовет Монсоро или принца на дуэль.

– Я здесь, мой господин.

Даже ее тихий покорный голос не успокоил Бюсси, он разгневано продолжал.

– Да с чего ты взял, глупец, что она нуждается во мне!?..

– Позвольте узнать, Вы видели Франсуазу де Меридор, говорили с ней?

– Видел!? Из всех, кто там был, я видел только ее, да вот она меня заметить не пожелала, уж как я ни старался… Я сам, пренебрегши гордостью, сам подошел и раскланялся с этим ничтожеством, жалким трусом и вором, укравшим чужое счастье, Монсоро. Мы несколько раз встретились взглядами, да что там!.. Она словно видела меня впервые… смотрела сквозь меня, точно я пустое место!

– Возможно, она боялась спровоцировать Вас на ссору с Монсоро.

– Чушь! Она знает, чего я стою в бою, ей нечего было опасаться, разве что за мужа!

– Более всего за свою честь. Вы сами признали, что Меридоры очень дорожат честным именем.

Этот довод немного успокоил его, гнев спал, и он продолжал с горечью:

–Пусть даже так, но поприветствовать, выразить признательность взглядом, это еще не значит уронить свою честь!.. В конце концов, я не прокаженный, хоть и Франсуаза, и принц, весь вечер избегали меня!

– Что касается принца, это понятно: он чувствует свою вину, и опасается вашего презрения и гнева… Думаю, Франсуаза опасается иного – взрыва собственных и ваших чувств…

– Взрыва чувств?!. Что ты несешь! Она была холодна как лед!

– Возможно, именно из-за этого.

– Я что, говорю на другом языке, что ты совершенно меня не понимаешь, или просто не слушаешь?! Она вела себя так, словно мы вообще не знакомы!

Бюсси снова кричал, и от его громоподобного голоса, казалось, задрожали стены, но Аш осталась совершенно спокойна.