Гребень Дяди Нэнси

— У тебя премиальный, — хмыкнул я.

— Это другое. Я купил, что захотел, а дешевыми трюками пользуются только те, у кого продукт дрянь, — Прохор наступил на бывшую монету, та жалобно скрипнула и рассыпалась в пыль. Как куску грязи и полагается. — Давай уже, ставь курицу!

На этот раз пернатая тварь не торопилась нестись, сломя голову. Сначала она потопталась на месте, потом поковыряла лапкой брусчатку. Потом покрутила головой, глядя то на Прохора, то на меня. И наконец степенно направилась в сторону кладбища. Почти у самых ворот она свернула к небольшому дому, утопающему в пышных розовых кустах. И именно под кусты эта тварь и нырнула — рядом с крыльцом там оказался лаз вбок, как будто проход к собачьей будке.

— Вам лучше не тормозить, — Лоа Эдна хихикнула. — Если курица скроется из вида, то санктюэр вы не найдете.

— Твою мать… — я опустился на четвереньки и пополз. Цепляясь шелковой пижамой обо все подряд колючки. Курица шагала, периодически поворачивая ко мне голову и издавая квохчущие звуки. Кусты расступились. Я выбрался из шипастого прохода и поднялся на ноги. Спрятанный за живой изгородью садик был похож на кладбище. Крохотное такое, склепа на четыре. Точнее, один склеп и три саркофага. И вот у дверей склепа наша курица и начала клевать зерна.

— Что там? — спросил из-за кустов Прохор.

— Курица клюет что-то возле склепа, — ответил я, не спуская на всякий случай с нее глаз.

— Отлично, тогда лезу за тобой! — розовые кусты затрещали, Прохор пару раз зашипел, уколовшись, и через пару мгновений стоял рядом со мной. — Судя по всему, нам туда.

Я протянул руку к ржавой дверной ручке в форме когтистой лапы, но сразу же инстинктивно отдернул, потому что сверху что-то стремительно упало. Что-то тонкое и легкое, почти невидимое. Ума не приложу, как я вообще заметил это движение.

Курица заверещала, задергалась, во все стороны полетели перья. Ее упитанная тушка растопырилась, словно ее схватили невидимые лапы. Или… Или она попала в тонкую сеть. Да, точно! С карниза на нее упала ловчая сеть, вроде я даже читал, что какие-то пауки так охотятся. И сейчас она трепыхалась, запутываясь все больше, а невидимый пока паук начал подтягивать свою добычу к себе.

— Эээ… — Прохор нахмурил брови и посмотрел на Эдну. Не успел заметить, как она оказалась рядом, вроде не слышал, чтобы она тоже пробиралась через кусты. — Это считается, что мы нашли санктюэр? Или это уже жертва?

— Не знаю, белый господин, — Глаза Эдны потемнели, она будто даже выглядела испуганной. — Я впервые такое вижу.

Тушка курицы скрылась в зарослях плюща над карнизом склепа, раздался смачный хруст, и ее визги и кудахтанье смолкли. Какого же размера там паук? Прохор схватился правой рукой за пояс, и в его руке блеснуло лезвие длинного изогнутого ножа.

— Бу! — громко сказал кто-то за нашей спиной. И противно захихикал. Такой смех бывает у мужиков, переодетых женщинами. Манерное «хо-хо-хо» высоким фальцетом.

В том месте, где был лаз через колючие кусты, стояло кресло-качалка. На нем сидел тощий негр с седеющей бородой, одетый в женское платье. Грязно-розовое в белый горошек. И белый передник, заляпанный пятнами неизвестного происхождения. На кучерявых волосах — белый чепец с кружавчиками. В тонких узловатых пальцах — спицы с бусинами в форме птичьх черепов на концах. Которыми эта неубедителная подделка под женщину быстро-быстро шевелил.

— Ээээ… Я думал, что терминал должен выглядеть как-то иначе, — Прохор подвел руку с ножом к поясу, но кулак не разжал.

— Так это и не… — начала Эдна.

— Заткнись, прислуга, — нормальный голос мужика в платье оказался очень низким, почти басом. — Еще слово, и я вышвырну тебя из нашей уютной компании.

Платье Эдны угрожающе потемнело, кончики пальцев засветились. Мужик в кресле улыбнулся, повел рукой, и рот Эдны запечатало паутинной заплатой. Натурально, будто кусок паучьего кокона на лицо налепили. Ее глаза сверкнули, но делать она больше ничего не стала — просто замерла, опустила руки и как будто расслабилась.

Мужик в платье смахнул с усов пару пестрых перышек и снова улыбнулся.

— А вот теперь доброго дня, пацаны! Обычно меня зовут Нэнси, но это ровесники. Для вас я, пожалуй что, тетя Нэнси.

— Дядя Нэнси звучало бы смешнее, — Прохор разжал руку на своем ноже, но вместо того, чтобы упасть на потрескавшиеся плиты дворика, он просто исчез. Хм. Интересный фокус, надо спросить, как он так делает…

— А ведь ты прав! — Спицы в руках Нэнси задвигались быстрее, за ними уже почти невозможно было уследить. — Дядя Нэнси и впрямь смешнее. Хо-хо-хо-хо…

Снова этот мерзкий жеманный смех. Этот странно выглядящий дядька почему-то не внушал угрозы. Ну то есть, я испугался в самом начале, когда курица попалась в сеть, а сейчас мне хотелось присесть поудобнее и расслабиться. Как на уютной вечеринке старых и давно знакомых друзей. Это было… странно. Негр-транссвестит на кресле-качелке преградил нам единственный путь отхода, легким движением пальца заткнул рот лоа Эдне, которая как-то уже демонстрировала свои способности, а я улыбаюсь, как дурак. И главное — ничего не могу с этим поделать. С другой стороны — а смысл как-то напрягаться, если нам явился кто-то из старших лоа? Что мы ему можем сделать? Кинуться в драку? Заныть «дяденька, отпустите, мы больше не будем»?

— Не надо ныть, Остап, — Нэнси повернул лицо ко мне. Глаза его были желтого цвета, черный бездонный зрачок пульсировал — то увеличивался, заливая почти всю радужку, то сжимался до почти невидимости. — Вы же пришли по моему приглашению, значит вам ничего не угрожает.

— Будете предлагать какой-то квест? — Прохор забрался на один из саркофагов и поджал под себя одну ногу. Лоа Эдна так и стояла столбом, лицо ее ничего не выражало. Будто она вообще была не с нами.

— Фу, Прохор, ну зачем же так портить ролевой момент? — дядя Нэнси всплеснул руками, совсем как какая-нибудь каноничная кумушка-домохозяйка из мыльной оперы. — Я должен был сказать что-то вроде: «Ах, мальчики, у меня случились ужасные, ужасные неприятности, мое сердце разбито, жизнь кончена…» и все такое. А вы бы отвечали: «Тетя Нэнси, не плачь! Чем мы можем помочь в твоей беде?»

— Дядя Нэнси, — Прохор хохотнул.

— Да, точно, мы же решили, что так смешнее… — Нэнси замер, взгляд его уперся во что-то невидимое за моей спиной. Я даже обернулся, чтобы проверить, не подкрадывается ли ко мне какой-нибудь паук. Хм… Почему я опять подумал про паука? — Нет, момент окончательно испорчен! Придется говорить на этом вашем современном жаргоне. Так что да, я хочу дать вам квест. Точнее, пока только думаю, что хочу. Вы как? Свободны для непыльной работенки?

— Лично я всегда готов, как тот пионер, — Прохор поболтал ногой и повернулся ко мне. — Ося?

— Я… Я… — да блин! Какой я иногда бываю красноречивый, аж самому противно! — Ну в смысле, я тоже готов.

— Между прочим, я не соврал насчет проблем и горя, — Нэнси быстро поднялся с кресла и одернул платье. С него посыпались куриные косточки и перья. — Я и правда очень люблю разные ролевые моменты, но сейчас у меня совсем мало времени, пока не проснулась эта ваша… надсмотрщица.

Прохор спрыгнул с саркофага и подошел к лоа Эдне. Поводил рукой у нее перед глазами.

— Ого! А что, так можно было? — Прохор повернулся к Нэнси. — А можно мне в качестве награды попросить способность ее вот так включать-выключать?

— Я бы с тобой поболтал подольше, балабол, но у нас и правда совсем нет времени. А первое задание уже неплохо бы дать. Вам нужно достать паучат из яиц. По одному на брата, у вас их как раз два. И тогда я смогу с вами связаться в любой момент.

— Даже когда мы не спим? — почему-то спросил я. Нэнси криво улыбнулся, выбросил вперед руку и схватил меня за запястье. Другой рукой он подтащил поближе Прохора. Соединил наши ладони между двух своих. Из кончиков его тощих узловатых пальцев вырвались тонкие нити паутины и оплели наши руки вместе. Мир вокруг как будто растворился в темноте, только мы втроем стояли на освещенном желтоватым мерцанием пятачке.