Страница 13 из 18
– Да, – прохрипел я.
Слезы готовы были брызнуть из моих глаз – настолько яркими, проникновенными и в то же время горькими были стихи этого человека. Какая мощь была в каждом его слове! Какие эпитеты и метафоры! Насколько профессионально были подобраны все рифмы, умело уложенные в поленницу ритма…
Передо мной стоял настоящий Поэт, распятый на кресте прозы нашей жизни, которая надломила его тело, изранила сердце, но так и не смогла подчинить извращенным иллюзиям его нежную душу, несущую Божественную мораль…
Я был готов целовать его руки…
Овладев собой, я достал из бумажника все свои деньги и протянул ему.
– Возьмите! Это все вам, – сказал я.
Он вздрогнул всем телом и, аккуратно взяв сто рублей, поклонился мне.
– Спасибо, – прошептали его губы, – большое вам спасибо!..
Я схватил книгу и убежал прочь от его пронзительного взгляда… А может быть, от самого себя, от стыда, от смеющейся толпы, которая «тусовалась» около завывавших уличных музыкантов… или от тех суровых парней, облаченных в тельняшки и синие береты, которые еще вчера пели здесь о Родине, чести, достоинстве и доблести нашего народа… Пели, а затем, стыдливо опустив глаза, протягивали руки с беретами, в которые, как слезы, изредка сыпались мелкие монеты растроганных зрителей…
В следующий раз я увидел этого человека в метро примерно через два года. Ссутулившись, он молча шел по вагону, держа перед собой книгу с гордым названием «Белая ворона».
За это время Поэт очень похудел и осунулся. Рукава его отутюженного костюма еще больше удлинились, а чистая белая рубашка с длинным воротником и галстук изрядно износились и поблекли.
Стыд, боль и тоска струились из каждой черточки его лица с плотно сжатыми губами. Он, глядящий в бесконечность, напоминал мне святого, облик которого окружала аура, заполнившая весь вагон.
У меня сжалось сердце, и я, боясь встретиться с ним глазами, отвернулся, опустив голову. Мне было стыдно за себя и за свое малодушие… Я готов был провалиться в преисподнюю, оттого что не имел с собой наличных денег, чтобы купить книгу, оттого что был здоров, счастлив и весел, что в этот момент не испытывал никаких затруднений…
Наша последняя встреча случилась на Тверской улице, недалеко от бывшей Филипповской булочной.
Шел мелкий колючий снег с дождем, как иголки впивавшийся в лицо и душу. Мы с женой под небольшим зонтом торопливо двигались ко входу в метро, согревая друг друга дыханием.
Вдруг на тротуаре я увидел мужчину, стоявшего на коленях, который, прижавшись к стене здания, держал перед собой белый лист бумаги всего лишь с двумя словами, написанными типографским шрифтом…
Внимательно всматриваясь в человека, я потащил жену в его сторону… Это был он – мой Поэт, державший перед собой мокрую книгу под названием «Белая ворона». По его впалым щекам текли дождинки и слезы… Его отутюженный костюм, белая сорочка с уже потертым воротником и галстук в полосочку сжались от дождя, прилипнув к худому телу. Левой рукой, оттянув полу пиджака, он всеми силами пытался защитить от дождя и снега стопку книг своего первого тиража, который так и не распродал за эти годы…
Я положил перед ним пять тысяч рублей. А он, как и при первой нашей встрече, вздрогнул, поднял на меня глаза и тихо прошептал:
– Большое вам спасибо, но моя книга стоит всего лишь сто рублей… У меня нет сдачи… Я сегодня не продал ни одной книги… Простите!..
Не выдержав этих слов, я рухнул перед ним на колени, схватил его голову руками и неистово поцеловал в лоб. Затем прижал к себе продрогшее тело незнакомого и столь близкого мне человека…
– Нет! Нет!.. Это вам спасибо, дорогой мой Поэт, – вырвалось у меня из глубин души… И силы вдруг покинули мое тело…
Мы стояли на коленях, обняв друг друга, минуты три-четыре…
А кругом спешили люди, оглядываясь на нас. Некоторые, останавливаясь, хихикали и крутили пальцем у виска…
Жена с большим трудом подняла меня с тротуара…
Только позже, когда я все дальше и дальше уходил от Поэта, стоявшего под дождем, меня пронзила вдруг чудовищная догадка, что на коленях стоит вовсе не он, а целая эпоха… классической русской литературы. Да! Да!.. Стоит на коленях в облике этого удивительного Человека в строгом костюме середины прошлого века…
Август 2020 г.
Путешествие во времени
Градообразующий проспект нашего подмосковного города с советским названием Октябрьский являет собой многокилометровую транспортную артерию, которая давным-давно протянулась из столичного мегаполиса через весь наш город. Москва, продравшись под кольцевой автодорогой следом за транспортной магистралью, быстро возвела на месте бывшего вертолетного аэродрома и деревни Выхино современный микрорайон и, слившись с нашим городом, как спрут, протянула свои щупальца в глубь его территории, быстро образовав там еще один анклав.
Параллельно этому проспекту, плавно, по замысловатой дуге перетекая в микрорайон столицы, проходит еще одна улица нашего города, которая и образует с Октябрьским проспектом центральную часть Старого города, построенного из добротных кирпичных домов еще в 40-50-х годах прошлого века. Как говорится, заблудиться-то и негде. Да и как можно заблудиться, если за двадцать лет мы с женой исходили и изъездили эту часть своего города и уютный московский микрорайон, построенный в 1990-е годы, вдоль и поперек? Тем более что одна из сталинок Октябрьского проспекта, в которой мы все эти годы живем, как раз и стоит на границе с Москвой, условность которой до сих пор вводит меня в заблуждение, не давая четкого ответа на вопрос: где же она проходит, эта самая граница?..
Давняя привычка искать в Москве то, что лежит у тебя под носом, однажды сыграла с нами злую шутку, которая запомнится на всю оставшуюся жизнь… Впрочем, трудно сказать, была ли эта шутка злой! Да и следует ли считать шуткой то необычное событие, произошедшее со мною и женой…
Лет шесть назад, в один из выходных дней того незабываемого лета, мы с женой отправились за покупками в известный сетевой супермаркет, находящийся на небольшом бульваре вблизи Лермонтовского проспекта, который и переходит в проспект, на котором мы живем.
Погода хмурилась. Вечерний сумрак торопливо окутывал улицы. Легкая духота, тревожно кричащие птицы и барахтающиеся в пыли воробьи предвещали дождь с грозой.
Сколько же раз я убеждался уже, как безошибочно улавливают птицы малейшие изменения атмосферного давления, влажности и температуры воздуха!
Когда мы вышли из магазина навстречу порывам ветра, тяжелые тучи уже заволокли небо. Быстро темнело. Иногда, с треском разрывая тучи, сквозь них, извиваясь, проскальзывала молния, бросая на нас крупные капли дождя.
Быстро добежав до машины, мы, переведя дух, медленно выехали на улицу. Грохая по крыше автомобиля, неожиданно хлынула лавина дождя, заставляла судорожно дергаться дворники, которые, не справляясь с потоками воды, готовы были оторваться.
Жена, громко вскрикнув от ослепляющего всполоха молнии, ворвавшегося в салон автомобиля, попросила меня остановить машину и переждать дождь.
Оторопев от оглушительного треска и порывов ветра, я остановил машину. Дождь с каждой секундой все более усиливался.
– Зачем стоять? Поехали потихонечку, – предложил я жене, – до дома-то всего ничего, не более километра.
– А молния не ударит в машину? – спросила она тревожно. – Это же, наверное, очень опасно?
– А какая разница – едем мы или нет? – ответил я вопросом на вопрос, трогая машину. – От этого ничего не зависит.
Свет фар не пробивал толщу воды, застревая в ней. Мы очень медленно продвигались вперед. Порывы ветра то покачивали машину, то вдруг, пытаясь ее остановить, с силой швыряли потоки дождя в ветровое стекло.
«Еще метров тридцать – и светофор, а там направо и по прямой – рукой подать до дома», – подумал я.