Страница 19 из 20
– Не бери в голову, Жень. Считай, что я говорю это из зависти. Я же знаю, что ты не видишь плохого в тех, кого ты любишь. Знаешь, иногда мне становится так страшно, что я тебя потеряю. Поэтому я и ничего не говорю тебе про нее…
Он молчал, на его красивых пухлых губах играла улыбка:
– Жень, я давно хотел попросить тебя об одной вещи, обещай, что выполнишь… – он умолк и лукаво посматривал на Женю из-под свисающей на глаза челки: – когда ты надумаешь бросить меня, не исчезай, не сказав ни слова, хорошо? Не лги мне, что вернешься. Я хочу, чтобы ты сказал мне это прямо глядя в глаза…
Женя хотел возразить, но потом умолк и молча кивнул. Женя хотел что-то спросить, но замолчал, Адольф подбодрил его взглядом:
– Поэтому ты избегаешь меня? Игнорируешь? Предпочитаешь не замечать? Мне это так больно… – с трудом выговорил он.
Адольф громко рассмеялся, он смеялся и не мог остановиться, наконец, он успокоился и вытер выступившие на глаза слезы тыльной стороной ладони. Его глаза блестели озорством:
– А давай поиграем, Жень, – предложил он, – сегодня я очень пьян, и я готов честно ответить тебе на любые вопросы, спрашивай…
Женя внимательно посмотрел на него и отрицательно покачал головой:
– Почему? – коротко поинтересовался Адольф.
Женя помедлил, но потом все же ответил:
– Однажды твой друг Вадим сказал, что ты боишься открыть душу, чтобы никто не использовал это против тебя, – тихо проговорил он, – если тебе так будет спокойнее и легче, я не хочу ничего знать…
Адольф на мгновение задумался, но кивнул показывая, что принимает его ответ. Его глаза горели озорным весельем:
– Я все-таки скажу тебе одну свою тайну, Жень, – рассмеялся он, – это, конечно, глупость, но мне от этого легче. Я придумал себе, что ты – это он, он снова вернулся ко мне, у вас похожи глаза, черты лица, характер… Ты можешь посидеть со мной, пока я не засну? Он часто делал так…
Женя кивнул, отвел Адольфа за руку в спальню, помог ему раздеться и укутал. Он сидел в кресле рядом с его постелью и держал его руку в своей руке:
– Спи, я буду рядом, всегда буду с тобой рядом… – негромко произнес он.
Адольф смотрел на него долгим взглядом, и Женя не мог понять его смысла, он робко опустил глаза вниз, не зная, что ему говорить или делать.
– Ты знаешь, где живет любовь, Жень, если она вообще существует? – наконец произнес Адольф после долгого молчания. – Любовь живет на кончиках пальцев…
Адольф вскоре заснул, и Женя долго смотрел на его лицо, размышляя над его словами и не выпуская его руки из своей ладони. Вскоре его тоже сморил сон, и он уснул прямо на кресле рядом с его постелью.
Уже наступало утро, за окном забрезжил несмелый золотой рассвет. Небо совсем очистилось после вчерашнего дождя и все еще дышало ночной прохладой, робкий рассвет спустился в комнату с небес, оставив на сверкающем золоте потолка бледно-розовые и золотые пятна. Женя проснулся рано утром, все тело затекло от неудобного положения, он осторожно встал и размял затекшие мышцы. Когда он снова вошел в комнату, где спал Адольф, Женя нерешительно остановился на пороге, ему почему-то стало ужасно жаль будить его. Он просто стоял и долго смотрел на него, он был так близко и в тоже время бесконечно далеко, Женя с грустью подумал, что теперь они стали совершенно чужие друг другу, из их общения почему-то ушли близость и душевное тепло, и Женя не мог понять причины. Он еще раз внимательно посмотрел на Адольфа, его лицо было сосредоточено и спокойно, пухлые губы крепко сомкнуты, на высоком лбу, казалось, отпечаталась сладкая нега сна и свежесть короткой ночи. Женя уже в который раз подумал, что Адольф сказочно красив какой-то утонченной дерзкой красотой. Они были похожи, но все-таки сравнивая себя с ним, Женя всегда делал сравнение в его пользу, Адольф казался ему красивее, изысканнее, на его лице лежала печать тонкого аристократизма, высокий лоб был наполовину скрыт золотыми прядями. Он негромко позвал Адольфа по имени и тот сразу открыл глаза, словно не спал. Он медленно обвел комнату глазами и остановил взгляд на Жене:
– Кажется, я вчера выпил лишнего, я не помню, как здесь оказался, – глухо проговорил он.
Женя сбивчиво пожелал ему доброго утра и вышел, чтобы не мешать ему одеться, когда он зашел снова, Адольф все еще лежал в постели и напряженно думал о чем-то. Женя присел на край его постели и взял за руку.
– Я приготовил тебе кофе. И завтрак… Я жду тебя на кухне…
Адольф принялся медленно одеваться. Женя ждал его на кухне, он разлил кофе в маленькие чашки из толстого белого стекла, они казались маленькими белыми пятнами на просторной мраморной поверхности стола. Он взял чашку в руку – она была обжигающе-горячей, аромат кофе приятно щекотал нос. От чашки шло тепло, и Женя прижал к ней озябшие пальцы, в этой большой квартире все время было холодно. Холодом, казалось, были пропитаны сами стены, он шел от холодного мраморного пола, отражался в зеркале потолка, и снова опускался вниз, словно в этой квартире давно никто не живет….
– Приятный запах, – произнес Адольф, садясь за стол. Он уже был ухожен и умыт, от него исходил еле уловимый аромат свежей воды.
Они принялись молча пить кофе, Адольф ничего не говорил, а казалось, напряженно о чем-то думал, Жене было ужасно неловко прерывать его размышления.
– Как ты себя чувствуешь, тебе лучше? – наконец прервал он молчание.
– Да, вполне сносно, – ответил Адольф, – только слегка болит горло, кажется, я простудился. Как это некстати, впрочем, простуда всегда появляется некстати…
Женя подсел к нему поближе и взял его за руку и молчал, Адольф вопросительно смотрел на него.
– Мне тебя не хватает, – тихо проговорил Женя и помолчав, добавил, – я знаю, что ты снова начнешь меня игнорировать, не замечать…Я не знаю, зачем ты это делаешь, но если я в чем-то виноват перед тобой, прости меня, ты очень мне дорог…
Адольф молчал, лишь на его губах играла легкая улыбка:
– Женя, если я что-то наговорил тебе вчера, не бери в голову, ты понял? – усмехнулся он, – все это глупости… Меня иногда накрывает, и я несу чушь…
Женя молча кивнул и послушно отпустил его руку, он уже опаздывал в университет, поэтому неловко попрощался и ушел, больше в этом месяце он Адольфа не видел.
Глава 5
Начинался холодный и ветреный февраль, Женя почти не запомнил его, последний месяц зимы, и свой день рожденья, Адольф рассеянно поздравил его в банке и вручил какой-то подарок, который Женя даже не стал открывать, он чувствовал, что тот был сделан без души. Жанна забыла о его дне рожденья, и Женя не стал ей напоминать, внезапно все вдруг стало казаться ему таким бессмысленным и серым. Ему исполнилось двадцать четыре года.
Он ездил в Москву на первое марта, день рожденья отца, Адольф как он и ожидал, не поехал с ним, он лишь вызвал его к себе в кабинет и тихо попросил передать брату записку, листок был не запечатан, Женя ненароком взглянул на него – там была пустота, листок был чист. Он долго думал, зачем Адольф попросил его передать чистый лист бумаги и не находил ответа. В Москве Роман набросился на него с расспросами, Женя как можно подробнее рассказывал о своей жизни и учебе. Роман так и не женился, и не привел никого в дом, Жене стало горько, дом словно изменился, теперь от знакомых и таких родных когда-то стен веяло холодом, Роман был угрюм и молчалив, он сверлил Женю своим тяжелым взглядом и Женя смущенно прятал глаза, неожиданно он понял, что с Ромой им не о чем стало говорить, он неловко отвечал на его вопросы, почему-то стены родной квартиры давили его.
Март для Жени был знаменателен не только тем, что первое марта было днем рожденья его отца, восьмого числа весь мир отмечал международный женский день. Для Жени этот праздник всегда был немного чужд, ведь у него не было ни матери, ни сестры, ни бабушки. Когда он был еще совсем маленький, все в школе готовили подарки для своих матерей и сестер, лепили поделки из пластилина, или рисовали цветы. Женя тоже это делал, и дарил Роману поделки и открытки, тот принимал их с ядовитой усмешкой и аккуратно складывал в коробки. Теперь же у него была Жанна, они уже целую неделю не разговаривали, и Женя очень переживал, она бросала трубки и не открывала дверь, когда он приходил к ней домой.