Звезда на излом

Ошеломлённые внезапным натиском орки расступались, уворачивались, бросались в стороны. Тролль запоздало, но все же заметил опасность и с глухим ревом поднял дубину навстречу всадникам.

Тупая тварюга.

По выкрику Руссандола один из всадников вырвался вперед сквозь разбегающуюся толпу орков, пронесся мимо тролля, отвлекая его криком и ударом копья. В одиночку он без труда увернулся от дубины. А затем строй конников Амон Эреб единым ударом поднял чудище на копья и отбросил в сторону.

Лишь несколько мгновений им понадобилось, чтобы вновь выровняться.

Во второго тролля ударили стрелы охотников Младших, державшихся в середине клина. Не дождем, нет, они тратили свои стрелы скупо и веско: тролль с ревом схватился за кривую морду и глаза, в каждом из которых возникло по стреле.

А затем и его подбросило от слаженного удара двух десятков копий и отшвырнуло в грязь полусухого заливного поля.

Вот почему жара, подумал Руссандол. Чтобы пересохли поля и каналы. А в начале осени жарой все же никого не удивить и раньше времени не встревожить.

Он поднял ещё одного орка на копьё. И ещё... Последние ряды врага разбегались перед ним, и Макалаурэ рядом протрубил сигнал к развороту. Слаженно развернув коней и перестроившись, они промчались ещё раз через толпы бегущих прочь орков, безжалостно топча их и поднимая на копья. Передовой отряд вражьей армии, какой бы ни была остальная, просто перестал быть, лишь отдельные расторопные орки ещё убегали прочь, и гнаться за этой мелочью не было смысла.

— Что бы мы сделали на месте вражьего командира? — подумал вслух Макалаурэ, упирая в стремя темное от крови копьё.

— Я пришел бы в ярость, для начала, — Руссандол привстал на стременах, всматриваясь в темноту верхней части долины. — И расстрелял из всего что есть, а затем бросил в бой ударные силы, чтобы уничтожить поскорее. Если это Тху с Волчьего острова, он легко впадает в ярость, а вот сам в бой ходить избегает.

Макалаурэ кивнул и протрубил сигнал к обороне. Отряд сгрудился, закрываясь щитами и разворачивая коней головами в сторону возможного обстрела, чтобы подставить врагу не бока лошадей, а нагрудные и налобные щитки. Охотников прикрыли щитами и собой, а те сами изготовились стрелять.

— Ты видел? — Карнистиро возник в строю возле старших, так ловко, что его заметили лишь сейчас. — Здешние все же отстроили каменную стену.

— Да, мне сообщали, — Руссандол не обернулся к тому, что они обсуждали. — Обложили камнем деревянную, новые только надвратные башни. Верные Рыжих присматривали.

— Беру свои слова назад. Они готовились. Ждали нас?

— Просто ждали. Ещё в тот раз.

— Если ждали и готовились, то малыми силами их не взять. Значит, жди тучу врагов, братец.

Темнота впереди дрогнула и выпустила всадников. За ними двигались ещё множество живых существ, почти неразличимых в беззвездном сумраке.

Всадники, здесь? На осаде города?

— Думаю, они должны были успеть к открытию ворот передовым отрядом и ворваться в город вместе с ними, — рассуждал Макалаурэ, словно разглядывая врага с высокой стены. — Или же стрелки, но тогда это… хм!

— Темные вастаки! — сказал Халлан и ухмыльнулся недобро.

Позади них один из Амбаруссар приказал стрелкам приготовиться.

Вастаки неслись молча, без привычных своих выкриков. Не иначе, их тоже строго натаскали соблюдать тишину, и они молчали даже сейчас, когда смысла в тишине не осталось.

Если ничего не изменилось, манера их боя известна: обстрелять издали, налететь, смять, отступить, обстрелять снова — и повторять, пока противник не побежит или не закончится. Или не побегут вастаки, но для этого ответ должен быть не слабее нападения.

Первыми выстрелами отряды обменялись ещё издали — облако стрел взмыло над вражьими неровными рядами, и в ответ зазвенели тетивы стрелков нолдор. И все дружно приподняли щиты, закрываясь от клевков сверху.

Несколько ругательств раздались среди них.

А вот второй выстрел нолдор сделали раньше — потому что их луки били сильнее и дальше вастакских, и пока враги ещё мчались вперёд, вскидывая луки для стрельбы в упор, верные братьев уже спустили тетивы. И многие били расчётливо и жестоко — в коней.

Передний ряд вастаков рухнул во многих местах, как выкошенный, а за ним полетели на землю вторые и третьи ряды, спотыкаясь об упавших.

— Вперёд! — Выкрикнул Руссандол, наклоняя копьё и посылая коня на врага.

Через несколько мгновений он оставил это копьё глубоко в груди седобородого вастака и выхватил меч.

Отряды сшиблись, и лишь выучка верных не позволила бою превратиться во множество беспорядочных поединков, где каждый дерётся со всеми. Руссандол хорошо помнил это по Бессчетным Слезам. Вастаки же и научили.

Хотя здесь уже не было тех вастаков, кто сражался в той битве. Выжившие состарились. Эти, он рассчитывал, не успеют.

— Держать строй!! — загремел Карнистиро. — Держать!!

Вастаки дрались хорошо, не орки. Вот только прежнего азарта в их глазах не было. Насколько стало известно, наградой предательства были холодные земли Митрима и Дор-Ломина, вместе с запретом их покидать, потому что даже союзников Бауглир не смог не унизить.

Что пообещали этим людям, подумал Руссандол в краткие мгновения между схватками, новые земли, награбленные богатства? Или просто погнали силой? Хорошо дерутся, но глаза у них потухшие, и ничего кроме злости — ни азарта, ни желания показать себя лучшими, каким горели предатели в Битве Бессчетных слез...

— Держать строй! Назад! — Выкрикнул он сам, видя, как невольно растягивается линия нолдорских крылатых шлемов в движении за отступающим врагом, и как всё чаще возникают между ними круглые, отороченные мехом шлемы вастакские.

Рядом кто-то в бешенстве взвыл и бросился на Руссандола — огромный воин в богатом доспехе, разящий такой злобой, словно Феанариони его только что оскорбил последними словами.

Что ж, если вояка рассчитывал взломать их строй притворным бегством и прорваться внутрь, то и оскорбил, хмыкнул Руссандол, отклоняя удар противника и рубанув его в шею. И многих ещё он оскорбит в ближайшее время.

Строй нолдор замкнулся, превратившись в круг. Снаружи о него бились окончательно потерявшие порядок вастаки, которых стало почти вполовину меньше, изнутри временами стреляли лучники близнецов. С севера к ним двигалась толпа, все ещё на удивление плохо различимая, словно темнота над нею сгущалась. И не только над нею. Даже свет с башен, казалось, потускнел.

— Вот и главные силы подползают. — Макалаурэ прищурился, тщетно стараясь разглядеть что-то в подробностях. Руссандол уже бросил эти попытки.

К ним вновь пробился Карнистиро, его щит был глубоко изрублен, так, что отлетела звезда, а на левом плече кровь сочилась через расколотую стальную пластину доспеха.

— Ещё не поздно развернуться и удрать отсюда, — предупредил он, тяжело дыша.

— Поздно, — Руссандол указал влево, где темная линия толпы как раз переваливала вниз по склону возле рощи.

— Ещё нет! Промчимся вдоль берега…

— Они отступают! — крикнул Фаньо неподалеку.

Оставшиеся вастаки отхлынули как вода, даже без сигнала, просто вслед за кинувшимися прочь вожаками.

Старшие коротко переглянулись.

— За ними! — Выкрикнул Макалаурэ во всю силу голоса. — Вперед!

Если бы они не сделали этого, попали бы под ливень стрел. Не вастакских, орочьих, из плохих луков — зато их было великое множество. Но верные сорвались с места за своими вождями, догоняя вастаков, врубились в их толпу и погнали на передние ряды орков — и большая часть стрел пропала зря.

Большая, но не вся.

В задних рядах снова раздались крики и стоны, и среди них Руссандол безошибочно отличил один знакомый голос... Легковооруженные охотники пострадали в этот раз сильнее всех.

Все смешалось. Всадники вастаков метались между нолдор и приближающимися рядами пеших орков, сминая и топча союзников. Звенели тетивы уцелевших охотников. Орки напирали, выставив копья. Верные, потеряв строй окончательно, рубили направо и налево, скоро их начнут оттеснять. Руссандол поднес к губам рог, но медлил — стоит им отступить, чтобы перестроиться, и обстрел может повториться...