Страница 4 из 18
И хорошо, что момент был упущен: если бы я тогда порешила ее отца и села в тюрьму, то Джейн вряд ли сдавала бы сейчас вождение, и уж конечно, о Питере вообще не было бы и речи. Отсутствие Питера на белом свете было бы досадным упущением, но с другой стороны, наша семья меньше мусорила бы и не оставляла бы за собой такой отчетливый углеродный след на планете, учитывая, сколько еды поглощает Питер, сколько электричества тратит на свои компьютерные игры, а уж сколько выпускает в атмосферу метана с момента своего рождения и до сих пор – и не сосчитать. А потом, куда же без туалетной бумаги? Она у нас не задерживается, подозреваю, что он и бумагу тоже жрет. Я вечно хожу в магазин за туалетной бумагой – приходится запоминать кассирш, чтобы не попадаться одной и той же, а то она подумает, что у меня хронический понос.
И я даже не заикаюсь о том количестве бумажных носовых платочков, что он переводит. Моя экологически сознательная часть личности подталкивает к тому, чтобы я перешла с одноразовых платочков на обычные многоразовые, но другая часть сознания бубнит, что мишкам на севере придется подвинуться, потому что меня аж трясти начинает, как представлю, что́ придется отстирывать с этих пубертатных платков. Интересно, чем мужская половина человечества обходилась до изобретения бумажных платков? Использовала тканые отрезы? Носки? Листья с деревьев? Убеждена, что самоудовлетворение старо как мир, но ведь не пойдешь в музей антропологии и не полюбопытствуешь у экскурсовода: «Меня интересуют исторические исследования вопроса рукоблудия…» И к экологам не обратишься за советом по поводу зеленой альтернативы для желающих порукоблудствовать взрослеющих мальчиков.
За такими мыслями я совсем позабыла о булочке, и чай остыл, но в этот самый момент в кафе впорхнула Джейн.
– Я СДАЛА! У МЕНЯ ПОЛУЧИЛОСЬ! Мама, теперь мне все дороги открыты! ПОГНАЛИ!
– Отлично, милая! – ответила я. – Я знала, что у тебя получится, – добавила неискренне. – Тебе не пришлось совершать разворот и ехать задним ходом?
– Нет, не пришлось, – язвительно ответила Джейн. – Надеюсь, что никогда не придется. Это вообще бессмысленный маневр.
– Ты отцу не позвонила, не сообщила ему еще?
– Еще нет, я тебе хотела первой сказать, – улыбаясь, ответила Джейн. – А еще, спасибо, мам, ну ты знаешь, за то, что ездила со мной тренироваться и все такое.
Как же редко дети говорят тебе спасибо и вообще редко бывают тебе благодарны, ведь ты для них только источник еды и, по их убеждению, даватель бессмысленных и непрошеных советов. Но в те редкие моменты, когда подростковые шоры спадают ненадолго с их глаз и они вдруг видят в тебе не только родителя, но и личность, и осознают ценность твоей роли в их жизни, ты все забываешь и почти прощаешь все те бессонные ночи, трудоемкие блюда по рецептам Аннабель Чертовки Кармель, эти закатывания глаз и хлопанья дверьми, все бесконечные фырканья – «Ой, мать, все».
– Не за что, дорогая моя, – улыбнулась я в ответ, ощущая, что вот в этот раз я, черт возьми, самая лучшая мама на свете. Хотя ощущение, что ты все делаешь правильно и что твой отпрыск самый воспитанный и милый ребенок в мире, продлится недолго.
Мы вышли из кафе и пошли к машине.
– Короче, само собой, что сегодня вечером машина моя, – выпалила Джейн, – ну чтоб ты знала.
– Э-э, а тебе не кажется, что было бы вежливее попросить у меня взять машину, а не просто ставить перед фактом? – начала я.
– Ну, я бы не стала брать твою машину, если бы у меня была собственная! – недовольно возразила Джейн.
– Так или иначе, но ты не можешь пользоваться машиной, пока я не оформила на тебя страховку, – попыталась я урезонить ее.
– Да боже ж ты мой, мать, почему ты всегда все усложняешь? – от благодарной милой Джейн не осталось и следа.
– Это не я усложняю, это закон такой! – напомнила я ей.
– Ой, все! – фыркнула Джейн. – Ты можешь как-нибудь сделать, чтобы я поехала за рулем сегодня вечером на вечеринку к Эми?
– Вот я совсем не уверена, что ты сегодня поедешь на вечеринку и к тому же приедешь сама за рулем поздно ночью, – стала я заводиться. – Ты же ночью самостоятельно еще ни разу не ездила.
– Ну я же буду не одна! Со мной будут Софи и Эмили, и Тилли, и Милли. Я пообещала их развезти!
– Когда? Когда ты успела им пообещать? Ты же экзамен сдала только что!
– Я им эсэмэску отправила, пока к тебе шла.
Чудесно. Получается, я все-таки не первая, кому она сообщила. «Ну по крайней мере, я первый взрослый человек, которому она дала знать», – успокаивала я себя.
– Джейн, нет, – твердо ответила я. – Машину ты не возьмешь и не поедешь за рулем в два часа ночи с пьяными подружками. Такого не будет. Ни за что. Мы обсудим страховку позже, а пока что тебе надо возвращаться в школу, а мне надо на работу. И даже если ты поедешь за рулем куда-то вечером, – стала я колебаться, – тебе нельзя пить, поняла?
– Да ясен пень, – ответила Джейн, хотя по ее лицу было видно, что ей и в голову не приходило, что теперь, будучи за рулем, ей придется довольствоваться лишь кока-колой, пока ее подружки накидываются в зюзю. А тогда, спрашивается, какой от этого всего кайф?
– Послушай меня, я поговорю с твоим отцом, и мы вместе с ним обсудим, сколько будет стоить купить тебе машину, плюс страховка и обслуживание, но Джейн, ты должна понимать, что это дорого. У меня карманы не бездонные, я не могу оплачивать все твои прихоти, особенно в год, когда ты собираешься поступать в университет.
– Да знаю я! – ответила Джейн. – Я найду работу и буду сама зарабатывать на бензин, и на… масло, и… на все остальное.
Тут я сделала себе мысленно пометку не забыть при случае поговорить с Джейн об основах обслуживания автомобиля.
– Пока что, может, ты позвонишь отцу и сообщишь ему, что сдала экзамен? – предложила я.
– Так я и хотела это сделать!
Она набрала номер Саймона и в трубке послышалось женское воркование.
– Привет, Джейн, это Марисса. Боюсь, Саймон сейчас не может ответить, он за рулем.
Марисса. Зашибись. Эта саймоновская выхолощенная, гладковолосая, подтянутая, молодая крыса. Ну хорошо, не такая уж она и молодая, ей тридцать восемь, но все равно моложе меня. Тут меня окатило жаром и я в панике подумала, что вот оно начинается, у меня уже горячие приливы, но скорее всего, это у меня прилив ярости как неизменная реакция на Мариссу.
Не знаю, почему я так ее ненавижу. Чисто теоретически она не такая уж и плохая. На самом деле, если быть совсем объективной, то она очень хорошая. Работает в компании, производящей экологичную альтернативу одноразовому пластику (хоть и в отделе бухгалтерии, а не в отделе дизайна, который по существу только и делает, что создает дорогущие стеклянные бутылки и керамические кофейные чашки, которые они потом толкают втридорога продвинутым модным мамочкам, чтобы те пили из них свой соевый латте после занятий йогой), а в свободное время в качестве волонтера обучает беженцев английскому языку и сама без конца занимается йогой, да к тому же она приютила у себя спасенную ею трехлапую кошку, потому что вот такой она Хороший Человек.
Но господибожемой, какая же она нудная и надменная. Я впервые в жизни вижу такую самодовольную, самовлюбленную, самонадеянную самку. И говорю я так не потому, что завидую ее блестящим летящим волосам или ее гармоничной палитре в инстаграме, где она непременно запилит фоточку с очередного занятия йогой или английским языком с бедными беженцами, которые с ней учат язык в два раза быстрее, чем с другими учителями (по мне, так эти бедные беженцы торопятся выучить язык, только чтобы не видеть ее самодовольную рожу, хотя может быть, они искренне благодарны своей учительнице и дома у них стоит алтарь, где они поклоняются святой Мариссе). Даже фотографии ее колченогой кошки меня раздражают, что вообще странно, ведь животных я люблю, при том, что мои собаки Джаджи и Барри уж куда умнее ее глупой кошки. Но ведь сам факт того, что трехлапая кошка может вызвать у кого-то раздражение, подтверждает, что самолюбование Мариссы зашкаливает, не так ли?