Есть такая профессия...

Кивнула, успокаивается. Хорошая она у меня, правильная. Вот и Гарри прибежал, спросить чего хотел? Ладно, пообнимает девочку, скажет. Все-таки он ей симпатизирует, надо же, «почувствовал», говорит, что ей плохо. Нет в этом ничего плохого. Улыбаюсь, конечно. Дети…

Вот и девочки пришли. Попросила малыша подождать, пока мы с девочками закончим. На меня смотрят с ужасом, правильно смотрят. Шоковая терапия — она такая, повторять никому не захочется. Кресло для них есть, объясняю, что все с себя нужно снять снизу и устроиться на кресле. Девственность не пострадает, а соскобы нужны. Вот тут все серьезно, потому что не дай Асклепий какую-то патологию упустить. И работаем серьезно все втроем. Первой проблему замечает, как ни странно, Гермиона — заметила гнойные выделения. Продиагностировали, да, это таки она.

— С кем вы, милочка, гонококк намотать изволили? — тактично интересуюсь у девочки.

То, что она точно не девочка — это несущественные детали. Пятнадцать лет всего — и гонорея, ну вот как так? Хотя я и не такое видела, а вот Гермиона сейчас в обморок от шока упадет, кажется.

***

— Готова?

— Готова, — твердый ответ моей отличницы.

Малыш увязался с нами, интересно ему. Гермиона волнуется, девочка думает, у нее экзамен будет. Будет, конечно, но не такой, какой она ожидает. Гиппократ предложил очень интересный вариант, если получится, то стимул у девочки будет огромный. Надеваю свою мантию целителя, мы сегодня не просто так, мы с официальным визитом. Девочка крутит на пальце колечко ученицы, нервничает, малышка.

Шагаем в камин, и вот она — больница Св. Мунго. Нас уже встречают: сам Гиппократ в официальной одежде и две сестрички, которые приветливо улыбаются. Теперь нам в подвал, там морг, препараты. Ну, девочка, не подведи. Гарри держит ее за руку, поддерживает. Серьезный какой, молодец.

Наконец мы пришли. Анатомичка vulgaris, лежат препараты, лежит тело. Ах вот что целитель Сметвик задумал — конструктор собрать, так сказать, «собери сам». Интересная мысль, комиссия еще стоит, смотрит. Улыбки в глазах, сами-то серьезные, но улыбки — это да, малышка же совсем. Забавно им.

— Итак, будущая коллега, пожалуйста, распределите препараты по их местам в теле и назовите каждый, — звучит задание.

Что это со мной? Кажется, я за нее волнуюсь. Необычно, необычно. Девочка подходит к препаратам, зеленеет, краснеет, но надевает перчатки и начинается…

— Lien располагается… Возможные патологии… Орган выглядит здоровым… Ren… Duodenum… Pancreasis… Возможно нарушение…

— А назовете возможную причину смерти?

Гиппократ тот еще жук, конечно. Девочка осматривает еще раз препараты, потом что-то вспоминает, осматривает все тело и хмыкает.

— Судя по тому, что я вижу — ему голову проломили.

Сосредоточенный, ни разу не ошибившийся ребенок. Умничка моя. Смотрит на меня и начинает улыбаться, ярко, солнечно, как умеют только дети. Все она поняла. А теперь — самое главное. Еще одно колечко с посохом Асклепия на ней и вязью рун. Помощница медиведьмы — это статус, первая ступенька на ее пути к мантии целителя. Покрасневшую девочку искренне поздравляют, я обнимаю ее.

— Умница ты моя, просто молодчинка, горжусь тобой.

А в ответ — слезы на глазах.

Что нужно этой малышке — признание, понимание, что она нужна. Нам всем это нужно, но ей особенно. Сейчас малыша Гарри заберем и пойдем праздновать. Это день ее первого триумфа, он должен запомниться навсегда.

========== Действовать исключительно в интересах пациента ==========

Снейп матерится, но варит глистогонное на всех, да с запасом, одна я с таким объемом не справляюсь. Гиппократ некультурно ржет. А что он хотел — закрытая школа мало отличается от казармы, так тут еще и гормоны… Бромом их всех поить, что ли? Решила сегодня и Гермиону с Истории Магии снять, предмет все равно бесполезный, а ученице практика нужна, даже такая.

— Барбара, Гермиона, за мной!

Обожающий взгляд моей ученицы вызывает улыбку. Кажется, я оттаиваю, согреваюсь тут… Война уходит в прошлое, оставляя грусть… Впрочем, грустить некогда, нужно остальные общежития проверить. Начнем сегодня с синеньких, которые умники. Башня, гостиная чистенькая, я занимаюсь спальнями мальчиков, Барбара и Гермиона — девочек. Что сказать, чистенько, чистенько. Запах носков, стоящих в углу, отсутствует, вроде бы ничего не сдохло, то есть в комнату вполне можно войти без противогаза. Обычный мальчишеский бардак, но не Уизли, не Уизли… Кажется, у меня появился эталон свинства. Смешно… Так, что там у девочек?

— Фу-у-у-у, — это Гермиона.

— Что, солнышко?

— Грязновато и эти… — покраснела, гляди ты, — прокладки тоже валяются. Как так можно-то? Они в постели, что ли, кушают?

— Так бывает у тех, кому лень от книги оторваться, чтобы в туалет сходить или поесть, вот и не всегда успевают. Странно, что девушки.

— Флитвик, наверное, проверил мальчишек и заставил убрать, — Барбара подала голос. — А к девочкам постеснялся.

— Значит, ставим крестик.

Девочки мои злорадно улыбаются. Нельзя не следить за собой, особенно в условиях общежития. Ой, боюсь, ждет меня сюрприз у барсуков… Ой, мне страшно… Фамилии грязнуль записали, вздохнули и пошли в подземелье. Я морально готовлюсь.

Бочки, я к мальчикам, девочки — понятно… А знаете, не стерильно, но чистенько, очень чистенько, я бы сказала. Комната за комнатой, ни плесени, ни грязи, очень хорошо все. Пошли к девочкам — тоже очень удивлены. Чисто, аккуратно, ничего не валяется, никакого свинства. Достойно уважения, достойно.

— Кто у нас остался?

— Слизерин, — Гермиона скривилась, понимаю. — Так себе факультет в плане общения, сейчас проверим в отношении гигиены.

И мы пошли в другое крыло. Мимо пробегают школьники, в нишах обнимаются, Гермиона их временами поддевает фразами типа: «потом руки помыть не забудьте». Хороший доктор будет, правильный, чувство юмора подходящее.

Вот и факультет змеек. Тут мы, скорее всего, долго не задержимся… Стоп, а это что такое? Мы точно не на Гриффиндор завернули?

— Эльф! Это как называется?

Стоит, глазками на меня лупает.

— Комната чья?

— Малфой, Крэбб, Гойл, Нотт.

Не Уизли, конечно, но насвинячено процентов на семьдесят от Уизли. От дворян такого не ожидаешь совершенно. Ну что ж, будет и у них процедура, чтоб жизнь малиной не казалась… Или все-таки проклизмить? Как злорадно заулыбалась ученица, когда услышала про Малфоя. Видать, успел обидеть мою девочку, это он не подумавши сделал. Что там у девочек? Гермиона белая, тошнит девочку, что же там такое-то?

— Барбара, что там?

— Ничего хорошего, мадам, куда там Уизлям… Или у девочки серьезные нарушения, или Уизли до нее еще далеко.

— Обследуем. Гермиона, бери пергамент. Будем вызывать родителей аристократических грязнуль. Пусть поприсутствуют.

— Да, наставница! — Сколько счастья в глазах, сильно, видать достали.

Ничего, они у меня отучатся без команды рот раскрывать. Ар-р-р-ристократы, тьфу. Да попробовали бы мы такое развести, месяц бы трапезничали стоя, а эти… Смотреть противно!

Экзекуцию решили разделить. О девочках факультета умников я подумаю — позорить ли их перед всеми или хватит простого разговора, а вот родители аристократов, получив от меня сначала письма, а потом двухчасовую лекцию о необходимости соблюдения гигиены, впечатлились. Потому я им объяснила, что необходимо взять мазок на червей, даже продемонстрировала оные в учебнике и в виде иллюзий. Потом напоила успокаивающими отварами и предложила делать прямо при них. Горячо согласились. Представила им Барбару и ученицу по всей форме. С большим уважением смотрят, значит, адекватные люди, с мозгами. Что ж за детьми не смотрят-то?

Отвела грязнуль в Больничное крыло. Гермиона переоделась, перчатки, маска, руки подняла, готова.

— А почему ваша ученица подняла руки?

— Показывает, что руки чистые и готова работать, чтобы не занести стороннюю инфекцию.

Лорды и леди не подозревают, что за зрелище их ждет. Входит Нотт, видит родителей и леди, вцепился в штаны руками, побледнел… Его отец рыкнул, и все сладилось. Гермиона работает быстро и спокойно, привыкла, значит. За Ноттом последовали Крэбб и Гойл почти без эмоций, как машины… Ужас просто, но это не мое дело. И вот две вишенки коллекции — Малфой и Паркинсон.