Прошу, найди маму

– В горы?

– Да, в горы.

– А куда?

– Есть одна тропинка, которую я проложила.

– Поехали в Сеул, сходим в больницу.

– Потом.

– Когда потом?

– Когда у старшей закончатся вступительные экзамены.

«Старшей» она называла дочку твоего старшего брата.

– Можно же сходить в больницу со мной, а не с братом.

– Всё в порядке… Это пройдёт, и всё будет нормально. Я хожу к травнику… И на физиотерапию.

Переубедить её было невозможно. Она настояла на том, что поедет в Сеул как-нибудь в другой раз. Мать задумчиво посмотрела на тебя, а потом спросила, какая страна самая маленькая на свете.

– Самая маленькая страна?

Ты не ожидала от неё такого вопроса, поэтому теперь уже ты в недоумении смотрела на неё, вспоминая, какая же страна самая маленькая. Вскоре лицо матери стало безразличным, и она попросила привезти ей розовые чётки, если ты когда-нибудь окажешься там.

– Розовые чётки?

– Да, чётки из розового дерева.

Мать уставшим взглядом посмотрела на тебя.

– Тебе нужны чётки?

– Нет… Я хочу, чтобы у меня были именно такие чётки из той страны.

Мама ненадолго замолчала и глубоко вздохнула.

– Если когда-нибудь окажешься там, привези их мне.

– …

– Ты ведь можешь поехать куда угодно.

На этом разговор прервался. После того, как она сказала: «Ты ведь можешь поехать куда угодно», она больше ни слова не сказала на кухне. Позавтракав осьминогом, вы вышли за ворота. Пройдя вдоль поля за домом, вы вышли на горную тропинку. Здесь практически никто не ходит, но узкая тропинка всё-таки есть. Она была обильно усыпана дубовыми листьями, и по ней было мягко ступать. Изредка лицо задевали ветки деревьев, свисавшие над тропинкой. Шагая впереди, мать время от времени отгибала их назад. Подождав, пока ты пройдёшь, она отпускала ветки. Ты увидела, как птица вспорхнула над тропинкой.

– Ты часто сюда приходишь?

– Да.

– С кем?

– Что значит с кем? Мне не с кем.

Неужели она одна ходит по этой дороге? Ты снова подумала, что теперь уже не можешь сказать, что знаешь её. Это была слишком глухая тропинка, чтобы ходить по ней в одиночку. Иногда густые заросли даже закрывали небо.

– Почему ты одна ходишь по этой тропинке?

– Как-то раз я пришла сюда, когда умерла твоя тётя, после этого стала часто сюда ходить.

Какое-то время вы шли молча. На одном из возвышений мать остановилась. Встав рядом, ты посмотрела в сторону, куда смотрела она, и вдруг закричала: «А, это же та самая дорога!» Неужели это была она? Эта давно уже забытая тобой тропинка – самый короткий путь до бабушкиного дома, по которому ты ходила в детстве. По ней люди продолжали ходить, даже когда была проложена большая дорога через деревню. Где-то тут ты блуждала в поисках выпорхнувшей у тебя из рук курицы, которую, словив во дворе, обвязали верёвкой и дали тебе отнести в дом родителей матери в один из поминальных дней. Ты так и не нашла тогда курицу, которую упустила. Интересно, куда она сбежала? Надо же, как изменилась эта тропинка! В своё время ты могла бы пройти по ней даже вслепую, но сейчас, если бы не этот бугор, ты бы и не подумала, что это та самая дорожка. Стоя на возвышении, мать посмотрела в сторону дома своих родителей. Сейчас он был уже пуст. В деревне, где родилась мама, в своё время было не менее пятидесяти домов, но все разъехались. Несколько домов по-прежнему осталось стоять, но к ним давно уже никто даже не наведывался. Приходя сюда одна, мать, наверное, смотрела вниз на опустевшую родную деревню. Ты обняла её за талию и ещё раз предложила поехать в Сеул. Не ответив тебе, мать заговорила о собаке. Тебе и самой было интересно, куда она делась, ведь будка была пуста, но до этого момента у тебя не было возможности спросить. Когда год назад летом ты приехала домой, рядом с пристройкой была привязана собака породы чиндо. На улице стояла ужасная жара, а собака была так коротко привязана, что еле дышала. Ты попросила мать отвязать животное. Мать сказала, что, если её отвязать, прохожие будут пугаться. Как можно собаку в деревне держать на цепи?.. В тот раз, только приехав домой и не успев даже нормально поздороваться, ты начала препираться из-за собаки. «Зачем ты её привязала? Отвяжи», – настаивала ты, но мать говорила, что сейчас даже в деревнях никто не держит собаку без цепи: собак привязывают, чтобы не убежали. «Ну тогда хотя бы цепь надо подлиннее сделать. Зачем так коротко привязывать? Она же и так изнывает от жары! Если животное не может пожаловаться, это же не значит, что с ним можно так обращаться», – выпалила ты. Мать сказала, что в доме нет другого поводка. Кажется, эта цепь осталась ещё от предыдущей собаки. «Значит, надо купить!» Ты давно не была дома, но, приехав, ты даже не успела зайти в комнату, развернулась и поехала в город, где купила длинную цепь, чтобы собака даже на привязи могла свободно гулять по всему двору. Вернувшись с новой цепью, ты посмотрела на будку, и она тоже показалась тебе слишком маленькой. Ты сказала, что опять поедешь в город – покупать будку. Мать принялась отговаривать. Она сказала, что по соседству живет плотник и она попросит его сделать будку. У матери в голове не укладывалось, как можно за деньги покупать жилище для животного. Уж чего-чего, а фанеры вокруг полно, вбить пару гвоздей – и вопрос решён. Зачем зря деньги тратить? Деньги, что ли, лишние? Так считала твоя мама. Перед отъездом обратно в Сеул ты протянула двести тысяч вон, взяв с матери слово, что она обязательно закажет большую будку. Та пообещала, что так и сделает. Вернувшись в Сеул, ты несколько раз звонила, чтобы спросить, готова ли будка. Мать могла и соврать, но она каждый раз говорила: «Скоро сделаю», «Как раз собиралась заняться». Когда, позвонив в четвёртый раз, ты опять услышала такой же ответ, ты не выдержала:

– Я же и деньги тебе оставила. Вы, деревенские, ещё хуже городских. Тебе не жалко собаку? Каково ей в тесноте, тем более в такую жару? Она там кучи навалила, сидит во всём этом, а ты даже не уберёшь за ней… Она же там еле помещается. Или отвяжи её – пусть гуляет во дворе. Неужели не жалко собаку?

На мгновение на том конце провода стало тихо. Выпалив: «Вы, деревенские, ещё хуже городских», – ты и сама сейчас пожалела: «Зачем же я сказала так резко?» Послышался гневный голос:

– Я смотрю, тебя собака волнует больше, чем мать родная! Ты считаешь, что я издеваюсь над собакой? Моя собака, сама разберусь с ней! Не лезь!

Мать бросила трубку. Раньше ты всегда первая клала трубку со словами: «Мама, я перезвоню». Но в большинстве случаев не перезванивала. Тебе было некогда подолгу разговаривать. Но на этот раз она прервала разговор. Она впервые так сильно разозлилась на тебя после того, как ты переехала жить в столицу. Отправив тебя в Сеул к брату, она постоянно извинялась перед тобой. Говорила, что чувствует себя виноватой в том, что не смогла позаботиться о тебе сама, а спихнула брату. Когда ты звонила ей, она всегда старалась продлить разговор как можно дольше. Но когда в тот раз мать бросила трубку, ты больше переживала не из-за матери, а из-за собаки. Ты думала, почему мама стала такой? Ведь она всегда заботилась о животных, которых в доме было много. Даже когда приезжала в Сеул, рассчитывая побыть подольше, не проходило и трёх дней, как она уже рвалась обратно, объясняя, что ей надо кормить собаку. Почему же сейчас она себя так ведёт? Тебя даже начало раздражать то, что мать стала такой бездушной. Через три-четыре дня она сама тебе позвонила.

– Раньше ты такой не была. Почему ты не перезвонила и не извинилась, когда я бросила трубку? Что за упрямство?

Это не было упрямством. У тебя было слишком мало свободного времени, чтобы долго раздумывать над такими вещами. Иногда тебе вдруг вспоминалось, как мать разозлилась и бросила трубку, и ты думала: «Надо бы ей позвонить», но из-за других дел откладывала звонок.

– Вы, образованные, все такие?!

Выпалив это, мама опять бросила трубку. Когда незадолго до Праздника урожая ты опять приехала домой, около амбара стояла большая будка. Пол даже был выстелен мягкой соломой.