Страница 3 из 13
Подарили деревянного Винни-Пуха с лапками на резинках. Я сразу отрываю одну лапу. Пух становится калекой, я прошу родителей поменять игрушку на новую. Ну, говорят мне, извини – теперь в следующем году. Я рыдаю: целый год! Лучше бы не дарили ничего, лучше оставили бы в неведении. Вместо этого: слезы, расчлененный Винни. Как говорил Екклесиаст, «он напрасно пришел и отошел во тьму, и его имя покрыто мраком». К вечеру я перестаю плакать, во мне растворяется первое детское отчаяние и осознание того, что я убийца. На следующий год мне подарят пожарную машинку, я тоже сломаю ее, но чуть позже. Потом будет еще какая-то игрушка, а потом подарки начнут совмещать с необходимостью – школьный ранец, пенал, ботинки. Потому что накануне я уничтожил новые.
С тех пор день рождения, едва начавшись, изводит тем, что через несколько часов закончится. Как женщина не нужна 9 марта, как мужчина – всегда.
Страшней всего день рождения ближе к вечеру – когда хороших слов наговорят столько, что можешь стать донором комплиментов. Как же хорошо, что я не пью алкоголь. Печально видеть, как именинник превращается в роман-реку и стримит о том, что ему интересно. А все такие: чувак, уже как бы другой день, восходит заря безразличия. Я бы говорил о музыке, о нейросетях, о Кафке, а потом включил бы Fog Tropes Ингрэма Маршалла и смотрел, как расходятся гости. И мысленно видел, как светится в Кремле одно окошко – кабинет Путина. У него ведь тоже – сегодня. Но он тоже не пьет, как и я. Поэтому мы ничего не сказали. Мы просто помолчали, подумали. Я – о нем, он – о ничем.
С днем рождения тех, кто будет после нас.
Кумулонимбус и нимбостратус
В детстве нельзя было материться. Помню, как я довел мать до слез, принеся домой слово «п*****с». «В школе так сказал Дима Ковтунов. Мама, а что это такое?» – «Тебе отец объяснит!» Отец не объяснил. Объяснила жизнь…
Но однажды я нашел мат без мата. В энциклопедии «Вселенная и Земля» я прочел два слова. Кумулонимбус и нимбостратус. На самом деле ничего такого, кумулонимбусы – это кучево-дождевые облака, какие ходят сейчас над Москвой. А нимбостратусы – это слоисто-дождевые, какие затягивают небо осенью и наводят тоску.
Эти слова стали для меня самыми страшными ругательствами. В кумулонимбусе слышалось что-то вульгарное. А в нимбостратусе – тут и объяснять ничего не нужно. Как будто кто-то [какашка].
Я сделал эти открытия классе во втором и блистал ими класса до пятого. И блеснул однажды на уроке географии. В этот день проходили тему облаков. Одноклассник Дима Ковтунов на вопрос училки, какие они бывают, сказал: «Тучи». Все смеялись. А я сказал: «Кумулонимбусы и нимбостратусы!» Все молчали. Но потом смеялись.
В другой раз нас попросили сделать устный рассказ о любимой птице. Дима Ковтунов рассказал про ворона, Настя М. – про голубя, а Валера Печейкин встал и сказал: «Моя любимая птица – желтогорлый рогатый жаворонок». Его я нашел в сборнике открыток «Природа Алтая». И мне показалось, что он – это я в мире птиц. Жаворонок выглядел как маленький черт. Как я.
Произнес я его имя как «желтоголлый логатый заволонок», потому что картавил. Отец тогда прочел, что для борьбы с картавостью нужно повторять слово «трамвай». Помню, как я сидел и говорил: «Тламвай, тламвай, тламвай…» Сказать «трамвай» не получилось ни разу. Но я обнаружил важный побочный эффект. Повторение одного слова вводило в наркотическое состояние. В нем слово «трамвай» полностью теряло свой смысл. А во-вторых, в него, как вода из кумулонимбуса, ливнем хлынули все прочие смыслы.
Тогда, в начальной школе, я испытал настоящий наркотический приход. Я несся в бесконечном тламвае по небу и нимбостратусу, кумулонимбусу на крыльях желтогорлого рогатого жаворонка – навстречу слову «серқуёш», которым начинался гимн Узбекистана. Оно значит «солнечный».
Никогда этого не забуду.
С тех пор я узнал и произнес все плохие слова. Сегодня я могу говорить слово [ «гомосексуал»], но не хочу. Оно внесено в Конституцию. Я попробовал говорить «поправки», как когда-то – «трамвай». «Поправки, поправки, поправки…» – через две минуты слово потеряло смысл. Но наркотического эффекта нет. Нельзя наполнить смыслами то, что бессмысленно.
Добрые дети
В одном классе со мной учился мальчик-татарин, звали Дамир. Его все били, а он смеялся. Его трясли, бросали и возили по полу, когда нечем было заняться. То есть всегда. Дамир никогда не обижался, не жаловался, только иногда сильно морщился, когда втроем сильно прижимали к стене, зажимали нос и рот, не давая дышать. Ну или еще что-нибудь такое. Сегодня нашел его профиль в интернете. Любит книгу «Перст указующий», игру Silent Hill, телеигру «Уйти в отрыв!» и фильм «Чистильщик». Стал красивый, улыбается, глаза, как и тогда, – добрые.
Был еще один мальчик, имя не помню, только прозвище – Базарбай. Он приходил в школу с заточкой, иногда приставлял ее кому-нибудь к горлу. Учителя знали? Знали. Родители знали? Знали. Нам говорили, что дети должны сами решать свои проблемы внутри коллектива. У Базарбая было еще несколько друзей – компания корейцев. Один из них ходил с муляжом пистолета и, как говорил, пугал им проституток – чтобы те «бесплатно сосали». Были еще ребята в параллельном классе. Двое из них забрались в кабинет русского языка и литературы. На столе лежали оставленные для проверки тетради. Ребята насрали в них и ушли, как пришли – через окно. Их нашли и отругали. Двое других через полгода забрались в класс математики, но срать не стали – просто подожгли. Еще двое написали над входом огромные слова: «Е****Я ШКОЛА». Под ними проходили линейки и пели песню: «Школьные годые чудесные!»
И вот сегодня, вспоминая чудесные школьные годы, я задаю себе два одинаковых вопроса. Я вспоминаю Дамира, над которым издевались, и спрашиваю себя: почему он нас не убил? Я вспоминаю Базарбая с ножом и спрашиваю себя: почему он нас не убил? Два одинаковых вопроса и один мой ответ:
Раньше дети были другие.
Добрые.
Я в искусстве
Творческий труд
Очень важная для меня тема: как оценивать чужой творческий труд. Итак, как это происходит в двух мирах – в России и в Европе.
В Европе:
«Дорогой Валерий!
Мы были очень рады получить Вашу работу «Кусок моего дерьма», сделанную из Вашего собственного дерьма, что делает работу очень личной и даже глубокой.
Все мы с интересом и уважением отнеслись к Вашей работе, в которую Вы вложили частицу себя, ведь Вам пришлось многое переварить, чтобы создать работу «Кусок моего дерьма». В ней есть теплота и мягкость, пряность и терпкость – все в одном бесшовном куске. Куске дерьма.
Спасибо Вам за нее!
Нам хочется помочь сделать Вашу работу еще интереснее, для чего мы написали 375 точечных комментариев по оформлению Вашей заявки. Будем рады, если вам удастся с ними ознакомиться и внести изменения. После этого мы сможем двигаться дальше вместе.
Спасибо Вам и хорошего дня!
Обнимаем Вас,
команда фестиваля «Дерьмо – всем»
В России:
«валентин печейкин.
Вы прислали работу «Кусок моего дерьма». Смотрите, у нас три вопроса:
1. Работа «Кусок моего дерьма» сделана из дерьма?
2. Это ваше дерьмо?
3. Почему?
Хотелось бы получить ответ на эти пять вопросов.
Также хотелось бы уточнить, с какой стороны начинать знакомство с вашей работой? В коробке оно лежало по диагонали. Это что-то значит?
Нам понравилась сама коробка. Очень хорошая коробка. Где вы такие берете?
Андреев Семен Андреевич,
руководитель специальных проектов отдела перспективных проектов фонда поддержки молодых инициатив «Чистый Байкал»