Пораженец

— Он хитрый, на конференцию приехал, но только не делегатом, а корреспондентом своей газеты. Причем заодно и нам в “Правду” писал. Хитрый, — повторил Борис.

Но что смешнее всего, некоторые заявили, что “товарищ Большев” это фикция. Дескать, никто его не видел, нигде не выступает, на съездах не бывает, только статьи пишет. Но зачем тогда “товарищу Большеву” передали формальное приглашение через Исая?

Ну не оставлять же такое без ответа? Вот и появилось “письмо из далека” — ну, так решили объяснить отказ приехать, потом его немножко подработал Исай и опубликовал под названием “Договоритесь, что делать”.

Давил я на то, что у каждой группки, да что там, у каждого эмигранта есть план действий. И при сравнении оказывается, что это настолько разные планы, что никакое движение не в состоянии оплачивать их все. А раз так, то надо договариваться. Будет консенсус — воплотим (ну, как они могут договориться, я себе представлял и потому не очень-то и рисковал), при общем согласии найти финансирование гораздо проще. А пока вы собачитесь друг с другом, все планы лежат впусте.

Еще писал, что есть три пути. Первый — убедить товарищей, что нужно именно так. Второй — сделать самому, мы мешать не будем. И, наконец, делать то, что решили товарищи. Но это, судя по всему, для наших наполеончиков непосильно. Как и последовать приглашению приехать в Россию, где работы хоть отбавляй.

— А так очень полезная конференция, — резюмировал наш контрразведчик, — мы отследили четырех агентов полиции и выявили еще троих.

Итог — в Вене повитийствовали, проголосовали за “антибольшевистский блок”, разъехались и тут же, как гуппи, все позабыли. Да и как не позабыть, если деньги шли мимо? Максимум, что без поддержки “большевиков” удавалось — выпустить газетку или журнальчик, в лучшем случае номеров пять-шесть. А некоторые сразу после первого номера заявляли “издание прекращено из-за финансовых трудностей”.

Так что “литераторы” все больше сидели по кафешкам или пивным и уныло строили планы “что бы я сделал, будь у меня партийные деньги”. В этом сезоне, помимо обычного пересчета наличности у “практиков”, модной темой для обсуждений стало колоссальное ограбление в Англии, где ирландские боевики тормознули и выпотрошили поезд с банкнотами на несколько миллионов фунтов.

Газетная версия гласила, что неизвестные злодеи закрыли черным мешком огни семафора недалеко от Ланкастера и вывесили вместо них свои фонари с сигналом остановки. Трое в комбинезонах и фуражках железнодорожников оглушили паровозную бригаду, еще пара человек отцепила “лишнюю” часть состава и вскоре локомотив с банковским вагоном уехал на рабочие пути поближе к морю.

Там к инкассаторам закинули едкие дымовухи, всех, кто выскочил наружу, повязали и сложили чихать в сторонке. Затем быстренько перекидали почти сотню мешков в грузовичок и умчались на берег, где под парами дожидался рыболовецкий кораблик.

Грабители предварительно перерезали все телеграфные и телефонные провода в ближайших окрестностях, и первые сообщения в полицию поступили лишь через пять часов.

Криминальные и революционные круги Европы замерли от восхищения

— Ну, все почти так и было, — ответил Савинков на молчаливый вопрос Муравского, — только времени потратили без малого год. Пока систему оповещения выстроили, пока подходящей суммы дождались. Да и взяли не “миллионы”, а полтора, причем треть разбросали по округе.

Опробованный в Кимберли метод сработал и сейчас — сильно затруднил и замедлил поиски. Да еще русская часть “ирландских боевиков” изъяснялась на адском жаргоне южноафриканских ойтландеров, отчего Скотланд-Ярд начал искать следы непримиримых буров.

— Вышли в море, там второй кораблик, поделились грузом — им часть мешков с купюрами, нам часть улова, встали на банке, закинули сети и ждем.

— Вокруг большая суета поднялась?

— Штук пять миноносцев шныряло, а мы — вот они, стоим, рыбку ловим, никуда не бежим.

— Страшно было? — спросил Муравский.

— Да, обстановочка нервная. Ну, доловили до полных трюмов и пошли там в одну деревушку в графстве Лаут.

И все. Деньги и команды растворились в туманах Ирландии.

Полиция, конечно, хлеб свой не зря ела и ход событий восстановила почти точно, но почему-то решила что к ограблению причастны польские и латышские анархисты-террористы, за которыми водились и другие грешки. И здешний вариант истории тоже получил свою “осаду Сидней-стрит”, только позже и в другом месте.

— Послушайте, Михаил Дмитриевич, зачем мы вообще ввязались? Там и без нас все идет неплохо, — вернулся к делу Бейлиса Муравский. — Дело на доследовании, частным порядком его копает Красовский и он разроет землю на три сажени вглубь, лишь бы реабилитироваться, хороших адвокатов навалом — Зарудный, Маклаков… Репортеры начеку, судьи от дела увиливают, даже насквозь монархический “Киевлянин” и тот тыкает правительству на предвзятость!

— Без нас вода не освятится, Коля. Министерство, несомненно, сядет в лужу с размаху, а наше дело использовать это в двух направлениях — убедить евреев ехать в Палестину и показать, что режим разрушает сам себя.

— Максимальная дискредитация судебных установлений?

— Друг мой Коля, не говори красиво! — поддел его Савинков.

Он тоже имел основания для гордости, именно его ребята добыли основные доказательства и опросили проблемных свидетелей. Ну как “опросили”… взяли за шкирку и крепко встряхнули, потом под запись, при понятых, подписи, все дела.

В дверь постучали, в приоткрытую щель заглянул один из Колиных доверенных сотрудников.

— К нам полиция, по делу Бейлиса.

— Продержать пять минут, — скомандовал Муравский.

Борис спокойно встал, попрощался и ушел через комнату отдыха, откуда вел секретный ход в подвал, а мы дождались служителей закона.