Страница 2 из 5
Дергачев делал попытки тоже вставить слово, когда затронутая тема казалась ему знакомой, но почему-то смущался и тут же закрывал рот. Наконец, небо посветлело, очертания домов приобрели четкость, и не выспавшиеся мужики потянулись к выходу.
Дом, который предстояло отремонтировать, находился рядом и имел весьма внушительные размеры. В отличие от невзрачного домика Тихона, он имел какую-то замысловатую крышу с ярусами и слуховыми окнами, и Женька надеялся, что от него не потребуют каких-нибудь расчетов и самостоятельных действий.
От него ничего не требовали, кроме своевременной подачи железных листов и умения не падать вниз слишком часто. Дергачев как мог старался выполнять поставленные задачи. Почти до самого полудня у него без труда все получалось и даже самые требовательные кровельщики наконец перестали награждать его всякими нелепыми прозвищами.
День для работы на крыше был выбран не самый подходящий. Солнце пекло, нагревая железные листы, и от их нестерпимого блеска и жаркого воздуха снова начала кружиться голова. Женька изо всех сил сохранял рабочий ритм, но с каждым часом, проведенном на солнце, у него это получалось все хуже. Наконец, не выдержав, он присел на самый верх крыши и закрыл глаза. В красном мареве плыли картинки морского пляжа, а в гудящей голове раздавался плеск волн.
«Эй, парень! – донеслось снизу и выдернуло Женьку из полубессознательного состояния. – ты уснул там, что ли?! Лови веревку!»
Откуда-то из-под ослепительно сияющего края только что настеленной крыши, вылетел серый обрывок веревки и с шумом опустился рядом с Женькой. Он рванулся за ним, пытаясь ухватить край, от резкого движения Женьку замутило и ему с огромным трудом удалось сохранить равновесие. Привязав веревку к коньку, Дергачев сбросил свободный конец вниз и задыхаясь от усилий, снова присел.
«Если так пойдет и дальше, – думал он, восстанавливая дыхание, – то мужики прогонят меня и денег я не увижу. А ведь работать еще пару недель!»
Подобная перспектива вернула Дергачеву относительно бодрый вид, и он принялся подтягивать вверх очередной лист. Рабочий день тянулся бесконечно, и когда, наконец, раздалась команда отбой, Дергачев не способен был адекватно оценивать реальную действительность. Скатившись на землю, он привалился к стене дома и закрыл глаза. Ему нестерпимо хотелось есть, а еще больше пить, но он все еще не решался беспокоить просьбами мужиков. Один из работяг, время от времени бросая на Женьку настороженные взгляды, в конце концов не выдержал и подсел к бродяге.
«Ты как, парень? – поинтересовался он. – весь день за тобой наблюдаю, не нравишься ты мне что-то…»
«Ну это нормально, наверно, – через силу усмехнулся Женька. – я и не должен вам нравиться…»
«Шутки все тебе, – нахмурился мужик. – я вот что тебе скажу, парень. Завязывай ты с кровельным делом, не твое это. Я помню, был у меня в бригаде такой же отчаянный, все денег пытался заработать, сразу на трех объектах. Сорвался к херам, голова закружилась. Живой остался, да толку с того…Ты чей вообще будешь?»
Дергачев помотал головой, оценивая рассказ мужика и пробормотал:
«Ничей, похоже. Мне очень деньги нужны, чтобы домой уехать. Я не задержусь тут. А так со мной все в порядке. – слова едва выталкивались из Женьки, привычно становясь огромными и застревая где-то в горле.»
Мужик понимающе кивнул и протянул Дергачеву завернутую в бумагу еду. Женька хотел было отказаться, но суровый кровельщик грубо отсек его попытки.
«Не дури, парень! – прогудел он. – у меня сын такой же как ты. Упрямый. Ешь и ложись спать. Завтра поглядим…»
Женька поблагодарил мужика, не став уточнять, что таким же как он сын кровельщика быть не может. Внимательному работяге на вид было около сорока пяти, но видимо Дергачев своим тощим видом пробудил в нем отеческие чувства. Поужинав, Женька, не дожидаясь команды, свалился прямо на землю и мгновенно уснул. На утро хозяйка дома пригласила всех рабочих к богато накрытому столу. Отдохнувший Женька стесняться не стал и с живостью набросился на предложенное угощение. Суровый вчерашний мужик довольно улыбнулся Женьке и принялся что-то рассказывать своему соседу. Когда с завтраком было покончено, бригада снова потянулась наверх. Теперь дело спорилось веселей. Дергачев даже убедил себя в том, что до конца вахты сможет продержаться в рабочем режиме, тем более, если приветливая хозяйка будет продолжать устраивать банкеты.
Кроме сурового кровельщика Афанасия с Женькой в бригаде никто больше не разговаривал, видимо считая его слишком тихим. Афанасий изредка справлялся о Женькином здоровье и дней через пять даже немного рассказал ему о оставленной дома большой семье. Как выяснилось, его сыну было двадцать восемь лет, и он жил далеко в городе.
«Ты учишься где? – поинтересовался Афанасий у Женьки – или уже работаешь?»
Дергачев отвлеченно рассказал про то, что отучился в институте на экономиста, но временно не работает, про себя удивляясь совершенной неспособности Афанасия разглядеть в нем взрослого мужика.
Когда кровельные работы были завершены, хозяйка рассчиталась с рабочими и надавала в дорогу целый мешок пирожков. Уже погрузившись в буханку, мужики поделили гостинец между всеми и тут же вытащили бутылку водки, отметить окончание работы. На все предложения присоединиться к компании, Женька как мог вежливо отказывался, чем вызвал полное непонимание со стороны мужиков.
«Отвяжитесь от парня! – подал голос Афанасий, опрокидывая в рот стопку. – чего пристали?!»
Видимо слова Афанасия имели вес в бригаде, поскольку постепенно затихли и шутки, и всякая пошлятина, обращенная в адрес Дергачева. Дорога укачала уставших работяг и ближе к Ейску в буханке уже раздавался дружный храп.
Женька не спал, продолжая пялится в окошко и вспоминать домик на берегу. Сначала он думал о своем собственном домике, сожженном людьми Антона Кирилловича, но постепенно его мысли плавно перетекли к другому домику, в котором он так заботливо наводил порядок всю прошлую весну. Дергачев несколько раз давал себе слово не думать про Тихона, про его эксперименты, в которых, к слову, так и не разобрался до конца, однако то и дело мысленно возвращался в то время, когда вызвал интерес у ученого хотя бы в качестве материала для исследований. От этих воспоминаний ныло сердце, но Женька продолжал растравлять себя несбыточными мечтами. Когда вдали показались огоньки приморской деревушки, Женька с трудом погасил в себе порыв тотчас же рвануть на побережье, просто для того, чтобы оказаться рядом с морем. Относительно сытая жизнь в ростовском селе вернула на Женькино лицо невнятный румянец, а деньги, заработанные на крыше, приятно грели карман. Машина возвратилась в деревню глубоким вечером и местные магазины были уже закрыты, однако Дергачев вовремя вспомнил про пирожки и довольно заулыбался в предвкушении ужина. Попрощавшись с Афанасием и легко соскочив на землю, Женька отправился на берег. Он был уверен, что Тихон давно уехал в Москву и случайная встреча невозможна. Поблуждав вдоль прибоя, Дергачев нерешительно подошел к темному домику, как делал это сотни раз раньше. Окна были погашены, но внутри явно кто-то был. Женька с любопытством и тревогой прислушался к невнятному разговору и узнал в приглушенных голосах знакомую интонацию ученого. Второй голос был ему незнаком и принадлежал женщине. Потом неожиданно голоса смолкли и до Дергачева донеслись давно забытые, но так хорошо знакомые звуки, в природе которых не приходилось сомневаться. Женька криво улыбнулся и отошел от домика, пытаясь унять в груди разрастающуюся тоску. Воображение живо нарисовало ему картину развернувшегося за стенами дома старого как мир сюжета, и он глубоко вздохнул. Где-то внутри сладко заныло от воспоминаний и несбыточной мечты, так давно терзающей Женькино сердце. Постояв еще немного, Дергачев развернулся и направился вдоль самой кромки воды подальше от темного домика.
Выбрав себе место для ночлега, Женька растянулся на нагретых дневным солнцем камнях и закрыл глаза, снова представляя себе темный домик у самой воды. Вместе с этими картинами к нему вернулись эпизоды его давней женатой жизни, казавшейся ему сейчас чем-то придуманным и никогда не существовавшим. Однако это тоже было. Семейная жизнь не заладилась, и его молодая жена, не выдержав Женькиных похождений, быстро покинула семейное гнездо. Наверно ему следовало вести себя немного сдержанней, став законным супругом, однако, жажда новых впечатлений гнала Женьку на поиски красавиц. Ни одна из которых, к слову, ни разу не отказала молодому краснобаю. Когда до его супруги дошли отчеты о его подвигах, она не стала давать Дергачеву шансы, просто однажды собрала свои вещи и оставила Женьку наслаждаться обретенной свободой. Первое время Женька был по-настоящему счастлив, приводя в тесную квартирку новых подружек. Потом интерес к новизне поутих и Дергачев стал задумываться о тихой семейной жизни, с борщами и субботними стирками. А потом случилась история с ипотекой. Мечты о борщах пришлось отложить до лучших времен. А потом в Женькину жизнь ворвался Тихон с его безумными экспериментами и мечты Дергачева круто изменили направление.