Инкубаториум Киборгвилля

— Вы предоставили нам фотографические иллюстрации… — голос третьего мужчины напоминает бархат, а манера произносить слова струится, как шёлк. — Вы уверены, что данное цветовое решение хорошо подходит для наших целей? — он интересуется насчёт уже готовой детской. — Вы уверены, что преобладание обезличенности в дальнейшем будет играть в пользу эксперимента, а не против такового?

— Да, я в этом уверен, — отвечает Бэй. — Дело в том, что именно эти цвета должны отложиться на первых этапах развития. Затем мы непременно будем применять в интерьере основные цвета для формирования чувства вкуса и наполнения жизни нашего РИП фундаментальными знаниями и навыками. Это неизбежно! Ведь нам, в первую очередь, нужен человек и только потом робот!

— Вы ошибаетесь, — в разговор вклинивается второй. — В первую очередь нам не нужна душа и прочее дерьмо! Так что отбросьте в сторону свои сопли и этот никчёмный романтизм! Нам нужен идеальный человек! А самый идеальный человек — это робот, но с роботами мы уже разобрались.

— Прошу вас… — третий мужчина приподнимает руку, и второй моментально замолкает. — Не перебивать меня впредь… — он настолько спокоен, что это спокойствие пугает своей всеобъемлющей силой. — Если вам необходимо высказаться, будьте добры дождаться конца речи одного лектора и после, удостоверившись в исчерпанности монолога, приступить к своим вопросам или дождаться окончательного завершения разговора всех участников беседы и только после этого начать интересоваться тем, что вам показалось неприемлемым или сомнительным. Договорились? — он мог бы говорить это, как бы возвышаясь над своим собеседником, но мужчина ни разу не дал своему голосу дрогнуть в сторону пренебрежения или превосходства. Каждое слово идеально вымерено, взвешенно и пропущено через тонкое ситечко восприятия и последствий.

— Так точно! — проверяющий в форме скупо, быстро кивает, преисполнившись уважения. — Больше такого не повторится! — говорит он и выпрямляется так, как струна, натягиваясь, выпрямляется на гитарном грифе.

— Отлично! — беспристрастно произносит третий мужчина. — Скажите пожалуйста, вам тоже все понятно? — он обращается к первому, и первый согласно кивает, не издав при этом ни единого звука.

Единственное, что он присовокупляет к своему кивку — это жест раскрытой ладонью, который обозначает: «Продолжайте, пожалуйста». Такая обходительность заслуживает благодарного кивка со стороны третьего проверяющего, который вновь переводит фокус своего внимания на доктора.

— Итак, мы остановились на развитии ребёнка и цветовом воздействии на восприятие, — говорит третий мужчина. — Каковы ваши дальнейшие шаги относительно воспитания? — спрашивает он. — На первый месяц, — здесь он акцентирует внимание при помощи своего голоса, и Бэй это слышит и берёт себе на заметку, поставив мысленную галочку.

— Как только дитя достигнет десятого дня своего развития, мы приступим к первым опытам. И воплотим первое воздействие на вегетативную нервную систему, — спокойно отвечает Олденвуд Грей, сердце которого внезапно увеличивает темп сокращений, а в мыслях зудит мысль, шедшая вразрез с его решением никогда не называть новорожденного мальчика его настоящим именем: «Неон… я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты никогда не почувствовал такого». Доктор БОГ думает, что таким образом сделает большое добро подопытному человечку, которому не дали сделать выбор.

— Первый месяц — и уже вегетативная система? — одна бровь третьего проверяющего всего на секунду, всего на миллиметр сокращается, и этого достаточно, чтобы прочесть озадаченность и заинтригованность.

— Так точно, — неизменно спокойно отвечает Олденвуд. — Дело в том, что это самый нежный, но при этом самый сильный возраст для адаптирования… точнее, для обучения организма быстрой адаптации в разнообразных условиях и при всевозможном воздействии, — он старается подбирать правильные слова, описывающие суть запланированной работы. — Поэтому при помощи автоматики мы будем создавать условия, которые назвали «контрастный душ». Таким образом, будут создаваться условия внешней среды, при которых сначала мы проверим отклик кожи и того, каким образом организм будет справляться с внешней средой. Это даст нам основание для более сложных опытов на основе фармакологических разработок. Данный пласт работы будет направлен на внутренние органы и их способность к адаптации на воздействие различных веществ: от пищи и лекарств до ядов и, возможно, радиации, — добавляет доктор Олденвуд Грей.

Он уже разработал примерный план на ближайшие пять лет и готов реализовывать все шаг за шагом. Также сейчас, имея каркас планов, доктор Грей занимается отступлениями, вариативностью развития событий и создаёт не просто прямую развития для РИП, а целое дерево, алгоритм со сложной структурой взаимодействия и введения или выведения разнообразных модулей, рассчитанных на формирование идеального аналитического разума в беспрецедентно здоровом организме, практически лишенном эмоций и экзистенциальных вопросов о вечном.

— У вас есть схема для представления нам? — задаёт вопрос все тот же мужчина, которого беспрекословно готовы слушать два других проверяющих.

— Да, — коротко произносит и при этом кивает БОГ, который ждал этого вопроса и не разочаровался в своих ожиданиях. Ещё до рождения РИП он подготовил то, что хотел показать… потому что мог он гораздо больше, но не доверял ни правительству, ни приставленным к нему людям и поэтому хранил все свои тщательные наработки в небольшом тайнике, о котором знал только он сам.

— Будьте добры направить нам данные для изучения, — говорит мужчина и замолкает на несколько секунд, — Итак, вопросы, замечания, пожелания? — он обращается к своим коллегам и внимательно смотрит на каждого, те в свою очередь отрицательно мотают головами. — У вас есть вопросы, замечания, пожелания? — теперь он обращается к доктору.

Олденвуд Грей благодарит, сказав, что все прекрасно и он ни в чем не нуждается. Он говорит об этом и не врёт, потому что на данный момент его действительно все устраивает.

Проверка подходит к своему завершению. Трое мужчин, оставшись при своих мнениях, покидают лабораторный комплекс в сопровождении БОГ, который провожает их до лифта, что доставляет ревизоров на поверхность. Там их уже ждёт охраняемый экипаж.

Смотря на то, как графическая точка показывает передвижение лифта наверх, доктор Бей Олденвуд Грей внезапно понимает, осознаёт одну непростительную оплошность, которая могла бы стать фатальной ошибкой, допущенной в самом начале эксперимента.

«Без ультрафиолетового излучения, будь то солнечный свет или иной его источник, гиповитаминоз D практически гарантирован и никакой диетой его не компенсировать, — подумал доктор Бей, — Но здесь, в любом случае, даже при нашем техническом развитии, нам не удастся в полной мере обеспечить РИП и последующих контактирующих достаточным количеством ультрафиолета… А это значит, что сейчас, на стадии разработки конструкции дома и сада, а в последующем — и района, надо заранее внести правки, согласо… ять… вать их… — не выдерживает Олденвуд Грей, предвкушая большое количество вопросов от только что покинувших лабораторию инвесторов. — И начать немедленное внедрение источников ультрафиолета, и дополнить питание РИП витамином D, чтобы у мальчика было полноценное развитие.

Надо избавляться от подобных подводных камней, чтобы наш Титаник не ушёл под воду раньше времени, — доктор Бей идёт в свой кабинет с чувством готовности заново штудировать справочники по физиологии и искать все те мелкие кусочки мозаики, которые мог упустить из виду в силу их микроскопичности. — Любая, даже самая маленькая дырочка может спровоцировать полное разрушение сложной структуры дамбы… вода сильная… я должен избавиться и от воды, и от трещин, и от возможности возникновения конденсата в механизме моего эксперимента!» — он идет и не обращает внимания на ассистентку, которая бежит рядом и что-то рассказывает.