Страница 318 из 329
К концу этого дня я был совершенно выжат, но при этом счастлив. Внезапно случившийся застой прорвало, и мы сдвинулись с места, на котором застряли. Мы смогли выбраться из болота, и теперь начали двигаться вперёд, причем достаточно быстро. Оставалось только получить информацию от Карла, который пока что молчал и не выходил на связь, который просто ушёл в невидимость, и от которого уже несколько дней как не было никаких новостей. Это тоже можно было считать застоем, только очень тяжелым… Вдобавок, я бы даже сказал, что начал переживать за друга, но повода для этого пока что не было. Я и все мы понимали, что перед проведением операции он сначала предупредил бы всех и только после этого направился бы вершить свою судьбу и судьбу мира! Вместо этого он погрузился или заперся в клетку информационного молчания.
«Скорее всего, Гарри сообщил ему все, что смог раздобыть, и теперь Карл готовится. Потихоньку выуживает какие-то мелочи. Быть может, даже наблюдает за девушкой, чтобы узнать привычки и предпочтения, или просто пытается придумать способ заговорить с ней на улице и последующие шаги выведения беседы на уровень, когда она проговорится о себе и своём истинном положении в мире, — думал я, одновременно с этим насмехаясь над одним интересным наблюдением: — Как часто жизнь одного приравнивается к жизни всех и сразу? И насколько несправедливо, что жизни оцениваются по-разному… То есть кто-то может стоить миллионы других, потому что способен эти миллионы объединить, а кто-то сдохнет на улице и как бы об этом узнают только правоохранительные органы и медицинские службы, которым придётся работать с остатками, что разложатся на белки, жиры, углеводы или будут сожжены в печи, вместе с другими, такими же обесцененными, ненужными, бесполезными…»
Утром следующего дня я подписал документ, согласно которому должен был выделить первую часть денег, направленных на осуществление всех планов, разработанных Клейн и Виро. Я принял это решение практически не раздумывая, даже не обращая внимания на имеющееся несогласие в некоторых вопросах и аспектах, ими предложенных. Я понимал, что эти психи правы, ибо занимались подобным уже столько времени, сколько некоторые не живут. И моя вера в них была практически беспрекословной. Да, пусть это звучало несколько глупо, но так оно и есть. А ещё, даже несмотря на спорность некоторых предложений, я представлял их и получал эстетическое удовольствие от той мерзости, что была предложена ребятами. В том числе разного рода политические шоу, в которых будут представлены рассмотрения тех или иных насущных вопросов с точки зрения реального противостояния между деятелями науки, истории и так далее.
Но, что самое интересное, все это должно выглядеть как нечто такое, что демонстрирует мой лучший враг, а не наша позиция. То есть таким образом Клейн и Виро решили через гипертрофированность постараться сыграть на отвращении и перенаправить заинтересованность зрителей в наши руки. Переиграть игрока. Что-то вроде мерзкого закулисья, и здесь действовать надо было аккуратно… и это лишь часть одного из предложений, что мне понравились. Правда, многие из них были на тонкой грани… но это не должно было нас остановить, потому что ставки стоили того, чтобы рисковать! Точнее, всего одна ставка, величиной в целый мир.
«Теперь нам необходимо дождаться Карла. Теперь его часть работы укажет нам дальнейший вектор развития, и либо мы избавимся от большого количества проблем и практически выйдем на прямую, либо будем вынуждены, как настоящие пираты прошлого, искать обходной путь. Возможно запутанный, жёсткий, опасный и никак не связанный с таким понятием как закон, но единственный, что способен привести нас в конечную точку пути. Причём, неважно какую! Успешную или нет, потому как обходной путь будет выбран всего один и не подразумевает возвращения в начальную точку. Обратная дорога обходного пути автоматически исчезает после каждого следующего шага, оставляя лишь дорогу вперёд, — размышлял я, готовясь к очередному совещанию, посвящённому предстоящим выборам уже на место правления огромным автономным округом. — Интересно, есть ли у меня хотя бы один шанс на то, чтобы словами сломить лучшего врага? — переключился я с одной темы на другую. — За последние годы этот чувачок словно набрался ума. Будто бы ему кто-то искривил извилины… — я усмехнулся от этой мысли. — Как бы то ни было, он стал умнее, разумнее, менее резким и более продуманным. Чувствуется, что он стал обдумывать действия перед их совершением. Теперь общаться с ним стало намного интереснее и тяжелее, и связь между первым и вторым самая прямая».
Очередное совещание прошло быстро и с огоньком, а виной тому банк, что образовался перед началом. Там собралась хорошая сумма, на которую можно было приобрести хороший стейк в ресторане, бутылку белого сухого и кусочек чизкейка на десерт. Это стало отличным поводом для скоростного изложения мыслей и основных положений будущего развития и ближайших шагов. Меня порадовала наивная мысль, касаемо всеобщего мира и блага, которого можно достичь только упорным трудом и честностью перед людьми. При этом я прекрасно понимал, что упорный труд — это совершенно нормально в любой сфере деятельности в том случае, если необходимо достичь какого бы то ни было результата, а вот честность… с честностью никогда ничего простого не бывает. Честность — настолько универсальное понятие, что им или ей можно крутить как вздумается, в зависимости от ситуации, и где-то самому по-черному врать и даже не скрывать этого, а где-то во лжи обвинять того, кто втирает чистейшую правду. И победителем из этого спора обычно выходит тот, кто громче или более уверенно рассказывает и агрессивнее настаивает на своей позиции, и обычно честность в таких «дебатах» — совершенная ложь. Так что, когда был озвучен тезис «честность», я тихо хмыкнул, но ни единого слова не проронил, хотя бы потому, что только несколько человек во всем мире были в полном объеме посвящены в мою персональную честность касаемо нашего мира и его будущего.
Когда собрание закончилось, у меня появилось немного свободного времени. Его я направил на общение с родственниками, а именно с мамой. Конечно, её несколько напрягло мое второе появление на ретрансляторах за последнее время. Исида взволнованно спросила:
— Сынок, у тебя точно все хорошо?» — и, в принципе, я понимал такую её обеспокоенность. — Слушай, если у тебя сейчас затишье, готовься к тому, что в скором времени захлестнет такой волной дерьма, которая даже не снилась. Причем, именно дерьма, потому что после затишья ничего другого не бывает. Словно жизнь специально готовит к чему-то непредсказуемому. Типа: ты давай, отдохни сейчас немного, вот только жди при этом еще неплохой такой тычок в спину. Если успеешь сгруппироваться, все нормально будет, если нет, то можешь превратиться в снежный ком, который под градом из говна летит к подножью склона на бешеной скорости и готовится подмять собой небольшой городишко — скопление нервов, чувств, эмоций и всего того, что делает человека человеком.
Она хмыкнула после этих слов, а я задумался. Я пытался понять, согласен ли я с ней или нет, и в итоге пришел к выводу о том, что согласен. Я внезапно вспомнил, что каждый раз после наступления нескольких дней тишины и спокойствия, расслабления и какой-то ленной неги, даже если таковая была связана с небольшим отпуском, потом накрывало так жестко и таким количеством неотложных дел, что хотелось выйти в окно и больше никогда не заходить обратно.
— Да, мама… понимаю… согласен, — ответил я. — В принципе, это именно то, чего я жду в ближайшее время. Причём, знаешь, осознанно жду, как результата некоторых действий. Ни плохих, ни хороших. Тех, которые должен был совершить вне зависимости от этих относительных понятий, — сказал я и понял, что с самого приглашения меня моим лучшим врагом на своего рода переговоры был готов к последствиям и сейчас просто жду волны, чтобы либо встать на неё, либо утонуть под напором, вызванным движением плит жизни. — Как бы то ни было, у меня просто появилось время, и я решил набрать тебя и узнать, как дела? — сказал я и улыбнулся. — Никакой задней мысли. Ничего особенного. Время есть, и я готов не просто висеть в Синтети и всаживать его, а поговорить с тобой, — от этих слов мне самому было тепло и приятно.