Терма

— Еда и сон... Еда и сон... Мне нужны еда и сон! — напевала Краска, спрыгивая с макушки нашего исследовательского мини-крейсера.

— Я бы добавил бы к этому ещё душ, — хмуро заметил я, кое-как спускаясь по лестнице. — Долгий, теплый душ! Слишком засиделся в этот раз... Всё тело стонет и болит.

— Дак душ вообще не обсуждается! Душ — это норма! А в остальном — надо было почаще просить, чтобы я подержала управление, — пожала плечами Краска. — И вообще ты слишком много взял на себя. И тепло у тебя заканчивалось, и работать решил до упора! Ты чего это?!

— Хочу термокостюм... — угрюмо ответил я и пошел в сторону стойки регистрации.

— А хочешь, вместе пойдем, я помогу тебе выбрать? — весело спросила она.

— Номер капсулы? — я не успел ответить Краске, так как администратор за стойкой регистрации уже задала мне вопрос, ответ на который вырвался у меня автоматически. — Вам очень повезло, что вы смогли добраться! На связь перестали выходить три экспедиции, — лицо Краски и мое исказились сочувствием и болью, а вот сидящая за компьютером девушка ничуть не смутилась. Она больше походила на киборга, запрограммированного на смесь чувств из брезгливости, усталости, легкой грусти и полного неприятия людей. — Бригада чистильщиков скоро будет. Просим вас подождать в зоне отдыха.

— Зашибись, — проворчал я, — вот тебе и душ, и еда, и сон.

— Да ладно, что ты сегодня такой ворчливый?! — Краска искренне развеселилась. — Ещё одно «бу-бу-бу», и я начну называть тебя стариканом. Подумай над этим! Если станешь стариканом, дороги обратно уже не будет, — она забавлялась от того, что я сначала хотел что-то сказать, возразить, но тут же передумал. А передумал потому, что понял: что бы я ни сказал, это прозвучит как ворчание, и тут Краска меня подловит и сделает так, как и сказала.

В тишине мы зашли в комнату отдыха, где расположились остальные, такие же, как и мы, мусорщики.

— Слушай, а почему ты решил заниматься этим? — спросила Краска, тем самым сама разрывая негласный запрет на мой голос.

— А чем еще? — спросил я, не до конца поняв её вопроса.

— К примеру... К примеру, ты мог бы заниматься поддержкой систем жизнеобеспечения станции. Или быть ученым, который ищет то, как вывести нас из эпохи термогена... Или быть механиком, который чинил бы капсулы. Или, на самый крайний случай, ты мог бы одним из чистильщиков, — начала перечислять она с таким видом, будто бы примеряла на меня каждый из образов.

— А кто сказал о том, что я не был? — спросил я, поставив её перед непреодолимой стеной тупика размышлений.

— Это как? — спросила она, с интересом уставившись на меня.

— Я был ученым. Но разочаровался в исследованиях. Немного побыл и механиком, и наладчиком. Не понравилось. После открытых исследований это вообще не интересно. Чистильщики... Эту кухню я выучил наизусть, когда был ученым. Практически все нечисты на руку, и это печально! — сказал я, а после посмотрел ей в глаза. — А потом убедился в этом, когда немного поработал в этом отделе.

— А надсмотрщиком был? — Краска посмотрела на меня со смесью отвращения и неприкрытой брезгливости.

— Нет, надсмотрщиком не был. Вот куда-куда, а в этот отдел вообще никогда не тянуло. Есть на то личные причины... — проговорил я. — А вот остальными я был.

— Оу... круто! — на лице Краски была смесь из недоверия и любопытства. — А что за исследования? — спросила она. — И почему в итоге мусорщик?

— Исследования до сих пор засекречены. Я не имею права разглашать ни единой детали, но на случай, если ты мне не веришь, вспомни, как я работаю с приборами и датчиками. Это докажет тебе мою принадлежность к исследователям, — сказал я, стараясь не смотреть на нее в этот момент.

— Ну, да... Не поспоришь... — недоверие с лица не пропало, но его стало гораздо меньше. — А почему все же мусорщик?

— Потому, что это позволяет работать с аппаратурой, уходить как можно дальше и испытывать себя, своё тело и разум, — ответил я с полным безразличием в голосе.

— То есть тебе нечего и некого терять, и ты ищешь способ, чтобы покончить с собой, так? — хмыкнула Краска и посмотрела на меня пронзительным взглядом, который я почувствовал.

— Нет... Ты не права. Я жить хочу! Просто, если бы я остался кем-нибудь из перечисленных, я бы превратился в фикус, — сказал я, продолжая свои попытки не смотреть на нее.

— Ты бы превратился в цветочек? — с насмешкой хмыкнула Краска.

— Да. В самый красивый в мире цветочек, — хмыкнул в ответ я. — Но вот знаешь, растением быть не моё. Я так себя чувствовал в исследовательской лаборатории.

— А остальные профессии? — спросила Краска, не выпуская меня из вида.

— Просто не моё, — спокойно ответил я.

— Не, ну как ты мог променять лабу на это?! — спросила она и жестом обвела грузовое помещение. — Там же стерильность, минимум опасности, люди умные... Никаких тебе мародёров... Пиратов... Только работа! — через пару минут тишины она указала на стоянку, а после разочарованно выдохнула.

— А, собсно, в связи с чем ты решила покопаться в моём прошлом? — спросил я, — Настало время пообщаться по душам — или что это за приступы почесушек языком?

— Да так... Просто. Интересно стало, вот и решила повопрошать, — ответила Краска, сплетя руки в замок на груди.

— А это за нами, наверное... — сказал я минут через пять после этого.

К нам шла бригада из пяти человек в объемных костюмах ядовито-желтого цвета. Специальные защитные шлемы они несли в руках, а от больших смотровых окошек то и дело отлетали блики преломляемого света.

— Какой у вас номер? — спросил один из чистильщиков. Скорее всего, он был бригадиром. Ему я и назвал номер нашего судна. Он удовлетворенно коротко кивнул и жестом пригласил покинуть зону отдыха и отправиться к капсуле: для её вскрытия и извлечения всех артефактов мира прошлого.

— Что у вас там? — спросил чистильщик перед тем, как я открыл контейнер. Этот вопрос — самая обычная процедура. Она служила неким клапаном безопасности. От ответа зависело, будет ли надет шлем защиты или его можно будет оставить рядом с экспедиционным шаттлом.

— Фильтры для производственных машин и станков. В основном... — ответил я и вопросительно посмотрел на бригадира команды, выделенной нам с Краской. Тот молча кивнул, давая разрешение открыть и наконец освободить грузовое отделение капсулы.

— Там, где вы нашли все это, ещё есть? — спросил бригадир спустя несколько часов напряженной разгрузки.

— Надо будет посмотреть, — спокойно ответила Краска, — Правда, мы старались вычистить все за один заход, — впервые за долгое время она была собрана и серьёзна, словно произошла подмена человека.

— Я свяжусь с руководством станции, — ответил он и посмотрел на меня. — А ты случайно не?..

— Наверное, нет, — сказал я, не дослушав вопрос. — Когда и сколько нам заплатят? — спросил я о том, что не только меня, но и Краску, сильно волновало в данный момент.

— Пришлите сюда кого-нибудь из надсмотрщиков, — бригадир активировал рацию у себя на плече и проговорил это в небольшой прибор. — Все вопросы вы будете решать с тем надсмотрщиком, который придёт, — он не переставал щуриться на меня, от чего внутри становилось не по себе.

— В связи с чем такой радушный приём? — хмуро поинтересовался я, понимая, что происходит что-то не совсем хорошее.

— Приказ начальства. Связаться с вышестоящими, если будет найдено то, что нашли вы, — холодно ответил чистильщик и посмотрел на меня со смесью извинения и досады.

— Ладно, я понял, — ответил я.

— Нам хоть заплатят?! — встряла Краска. — Знаете, как-то не прикольно шерстить поверхность, прячась от термогена. И так же не прикольно всё вот это вот грузить и таскать. Особенно, если тебе не заплатят после.