Терма

Таким образом, этот день подошёл к своему завершению со следующими итогами: Вектор стал представителем рабочего класса и вошёл в совет исследователей; Виктория заняла свой прежний пост; вопреки всем ожиданиям, та женщина и тот мужчина, которые вышли на контакт, тоже вошли в совет управления ИЛ, для регулирования баланса взаимодействия между структурами.

Всё обсуждалось в общей столовой, где автоматически восстановился былой порядок. Причём это произошло за те несколько часов, пока мы торчали на мостике. Также за эти несколько часов восстановился рынок. Торговцы быстро вскрыли свои схроны и тайники и с облегчённым выдохом вышли в главный коридор нашей станции, чтобы заняться единственным подходящим для них делом.

Кстати, такая скорость передачи информации меня сильно удивила и даже вызвала приступ гордости за нашу станцию, которая, ощутив на себе, как может быть, сравнив с тем, как было, быстро приняла решение, узнав от службы безопасности о бездействии оной в связи с отменой нового режима.

Не могу отрицать, что я сам много происходящего не понимал до конца. Подобного вида поведение и кооперация казались мне странными. В связи с этим я придумал для себя следующее: «Иногда между друзьями возникают разногласия, о которых потом никто и не вспомнит. Наверное, это как раз тот самый случай, когда достаточно пожать плечами и пойти дальше, избавившись от последствий...»

Что же касалось последствий. Здесь все оказалось намного сложнее, и тому виной оказались те механизмы, которые придумал один из тех поваров, которые осуществляли управление важнейшими узлами станции, то есть людьми, находящимися под шантажом и угрозой смерти. Как оказалось, достать эти штуковины не то чтобы невозможно, просто очень рискованно. Для этого необходимо проводить операцию по удалению небольшого участка желудка, потом зашивать все это дело и некоторое время лечить. Об этом нам поведал некролог, который, помимо этого, был другом Джина и который вскрывал тело Скала.

— Ну, тут прикольная такая штука на клапане, — сказал он. — И действительно, если бы сам механизм не оплавился бы, то всем нам настал бы триндец! А так, можно сказать, что всем очень конкретно повезло, причём настолько, что вас сначала можно четвертовать за тот риск, которому вы всех подвергли, а потом поставить памятник в благодарность и во славу! — в тот день он аккуратно извлек детонатор из тела сгоревшего на проводах Скала и отдал его Джину. Тот был вынужден побегать по станции в поисках изобретателя и затребовать у того полного выведения той маленькой штуки из строя! Полного уничтожения.

Тот, выслушав и, взяв небольшое электронное устройство, поступил настолько непредсказуемо, что нутро Джина сжалось до размера восемнадцатой гайки. Тот мужчина просто бросил его себе под ногу. Резко, с добрым усилием наступил пяткой, после чего выполнил поворот вокруг своей оси под треск с скрежет устройства.

— Ты что, совсем больной?! Ранка в голове?! Зеленки принести, чтобы выпил?! Авось поможет?! — кричал Джин до того момента, пока не поймал на себе презрительный взгляд.

— Я эту херовину создал, — сказал мужчина. — Ты думаешь, что я не понимаю того, что делаю? — спросил он, после чего наклонился и достал из-под пятки остатки устройства. — В печь закинуть, и через несколько минут можно вообще забыть обо всем об этом.

— Да ну на фиг?! — Джин отказывался верить, как и все сотрудники станции. Проще стало после первого погибшего, а точнее, после вскрытия помершего своей смертью старика и изучения взрывного устройства. Только после заключения о том, что сами по себе устройства не опасны, все решили поступить так, как им об этом было сказано изначально, и забили. Только вывели из строя все взрыватели, которых оказалось очень много. Для этого их сначала лишили антенн, а после сожгли в печах.

Нейман вернулся на свою должность, а также принял непосредственное участие в возне с фильтрами. Честно говоря, никогда прежде я не видел подобной страсти к своему делу и к тому, с каким фанатизмом можно подходить к рабочему процессу. Наверное, если бы его не было с нами, мы возились бы месяц, может быть, дольше, но с нами на постоянной основе был этот безумец, что позволило нам справиться всего за неделю, и такое достижение было чем-то удивительным и крутым! А то чувство, связанное со спасением невероятного количества жизней, ещё и два раза подряд... оно было непередаваемым!

«Наверное из-за этого все те герои старых фильмов и занимались тем, чем занимались. Наверное, для них это было чем-то таким, что можно сравнить с наркотой самого высокого качества, самого сильного действия, вызывающей моментальное привыкание», — вот как думал я, когда мы запустили новую конструкцию в действие.

Что касается наших друзей с «Зелёнки», они остались с нами до самого конца, даже несмотря на то, что мы были готовы предоставить им лучшую из тех капсул, которые были в наличии у нашей исследовательской станции.

Когда ситуация с сепаратистами разрешилась, они сами вышли на связь со своими и рассказали им о том, что на самом деле все хорошо, просто из строя вышло шасси капсулы — и как раз в зоне недосягаемости сигнала о чрезвычайной ситуации. Услышанное меня поразило, даже шокировало, но никто из нас и никто из представителей нашей станции не стал оспаривать их решение. Только поблагодарили. А ещё Нэк выписал им свои экспериментальные костюмы. Уже с урезанным функционалом, но, несмотря на это, очень добрые образцы, в которых можно было забыть про девяносто процентов проблем, которые только могли возникнуть в ходе нашей непростой жизни в замёрзшем мире.

Кстати, да… В итоге все равно получилось так, что мы поблагодарили гостей с «Зеленки», отдав всё ту же, лучшую из доступных нам капсул, чтобы они смогли добраться домой.

Те сведения о пеннингах, которые уже были собраны нами, были переданы на «Зеленку» и «Ковчег», и если бы не наши гости, то нас посчитали бы лжецами и кретинами, которые решили прославиться находкой того, чего никто раньше не встречал, но дополнительные, не заинтересованные в выдумках голоса сделали своё дело. Правда, приврать все равно пришлось, чтобы состыковать истории.

Была еще одна забавная ситуация связанная с нашими друзьями. Случилось это практически сразу после того как они отчалили. Нэк спросил: «А кто знает как их зовут?», — и тут мы выпали в осадок. Оказалось, что никто из нашей компании так и не удосужился спросить гостей с «Зеленки» о именах. Что-то вроде: «Сначала было чем заняться, да и адреналина было ого-го сколько! А потом, просто, некогда... да и обычного «эй ты!» было достаточно». Конечно, неловко получилось, но в нашем мире никто не стал обращать внимания на подобное. Были более важные занятия, нежели обижаться на такие мелочи как имена. Да и скорость нашей жизни слишком велика, чтобы обращать внимание на столь незначительные понятия!

Казалось бы, жизнь должна была наладиться, но вопрос с существами требовал решительных действий. И я прекрасно помню, как на борт уже не моей капсулы, а Скарабея Краски зашёл Нэк и задал тот вопрос, которого мы с ней ждали: «Ну что, вы готовы?» В этот момент я просматривал логи и выгружал все точки, которые за много лет успел поставить на карту. Краска в этот момент разбиралась с методом соединения солнечных батарей. Помогал ей в этом деле Нейман, который через слово то хвалил, то в жёсткой форме ругал мою напарницу.

— Ну что, ты готова? — спросил я у Краски, обратившись к ней, с головой ушедшей под фюзеляж капсулы.

— Да... готова! — ответила она. — Мы со стариком сделали все необходимые пометки.

— Отлично! В таком случае, оставьте это рабочим и Нейману, а нам пора выдвигаться на внешку, туда, в подледье, — сказал бывший коллега по лаборатории, предатель в прошлом и нынешний друг в одном лице.