Страница 11 из 15
Проснувшись от хлестких ударов кнута, Виктор не стал плакать, он отреагировал иначе: сначала легким недоумением, потом яростью, а затем и вовсе перестал смотреть в глаза обезумевшему от слепой ярости мужчине.
С первыми лучами солнца, после отцовского урока, мальчик собрал кнут, холст и мамины инструменты. Попрощавшись с ее портретами, он покинул родной дом без сожалений.
Наутро после неспокойной ночи Мартина мучали противоречивые чувства. Он понимал – его сын не заслужил жестокой порки, но пелена, затмившая разум, не давала остановиться и отбросить злосчастный кнут.
Первые несколько дней Мартин справедливо терпел выходку сына, но, когда счет достиг недели, отцовское сердце окутал животный страх.
Небезразличные участливые люди пошли на поиски единственного сына плотника.
Ребенка привели за полночь: все это время он провел с пастухом и его старым скакуном. Отчаявшийся и напуганный до смерти отец уже было замахнулся, чтобы проучить наглеца за непокорность, но тут Виктор выставил вперед свою первую корявую картину.
Ноги у мальчика дрожали, а сердце так и норовило выскочить из груди – в надежде отразить тяжелую отцовскую ладонь он выставил вперед полотно, отчаянно им прикрываясь.
Неожиданно для самого себя Мартин оттаял: его сердце залилось теплом, и рука уже не поднималась ударить хрупкого маленького ребенка.
Эта единственная когда-либо нарисованная Виктором картина гордо висит в мастерской Мартина и по сей день. Изображенный маслом серый жеребец в крупных яблоках следит за размеренной жизнью деревянных изделий – но хранит в себе нечто большее, чем мудрый взгляд, – боль, заключенную в каждом мазке.
В один прекрасный день, когда Мартин провёл для сына очередную лекцию о предначертанной судьбе плотника, в мастерскую пожаловал богатый господин с заказом «необычайной важности» для англиканской церкви, в которой Виктор брал уроки истории.
Мартин сильно смутился, когда господин изъявил желание поручить сложный заказ именно юному Виктору Люмьеру. Но спорить с заказчиком долго не получилось, и заказ, столь высокооплачиваемый, попал в руки постоянно витающему в облаках юнцу, который, помимо всего прочего, еще и пропускал мимо ушей почти все уроки, которые ему давал отец.
К удивлению старого плотника, сын справился на отлично, а господин предложил Мартину сделку. Взамен на регулярную помощь и поддержку церкви он даст Виктору возможность, лишь крошечный шанс – попасть в Оксфорд.
Для пожилого плотника это был сильный удар. Зная своего сына, можно было с точностью предсказать, что тот не упустит своего счастливого билета остаться в мире, непредназначенном для таких, как Мартин Люмьер.
Однако для Виолы, матери Виктора, это было бы настоящее счастье.
Скрипя сердцем, старик дал свое благословение и отпустил сына с незнакомцем, к слову, тот оказался одним из достойнейших представителей влиятельных людей Англии.
Виктору оставалось лишь гадать, почему столь уважаемая личность заинтересовалась им, нищим подмастерьем из маленького городка, вдали от Оксфорда, вдали от всего мира.
И почему ему была так важна та маленькая церковь?
Но как бы там ни было, Виктор ни разу не подвел своего щедрого наставника и осуществил свою заветную мечту – он посвятил себя науке.
Состязаться в скачках с лучшими представителями Оксфорда Виктор решил за пару дней до заезда, когда товарищ с кафедры психиатрии попросил его стать объектом своей выпускной лабораторной работы.
Заняв второе место на скачках, он действительно смог простить своему отцу боль, которая преследовала его с того самого дня. Более того, лабораторная работа была защищена на отлично, а юный Люмьер стал еще более желанным призом для любой оксфордской аристократки.
На вручении наград взгляды Виктора и Джульетты встретились лишь несколько раз, но этого было достаточно для того, чтобы раскалить их будущую вражду до предела.
Два прирожденных победителя, два охотника – в помещении, где пересекались их целеустремленные взгляды, сразу становилось невыносимо душно! Напряжение в воздухе искрило всеми цветами, сигнализируя окружающим: «Опасно, не приближаться».
Вот так их знакомство и превратилось в настоящую гонку за превосходством.
Вездесуще они были тенью друг друга, шли нога в ногу на каждом состязании, и каждое мероприятие превращали в соревнование. Все, кто знал их лично, сказал бы:
«Дай им волю – они, без сомнений, задушили бы друг друга!»
Но кто из этих двоих лучший? Кто из них № 1?
При поверхностном изучении все было просто: двое кардинально разных, ни в чем не схожих людей борются за классовое равноправие. Но стоит копнуть поглубже, и становится очевидным: в их глазах, помимо вызова, читалось и нечто более прекрасное – желание достигать новых высот, желание учиться.
Эти соревнования были инструментом, помощником в бесконечном достижении нового – в первую очередь они доказывали что-то себе, – отчего их противостояние становилось еще более непредсказуемым и оттого опасным, ведь подобная вражда с годами не проходит.
Окончив университет и потеряв друг друга из виду, вечные соперники неожиданно для себя поняли – они не могут прожить и дня без вызова: это был, пожалуй, самый романтичный коктейль страсти, некогда созданный на Земле.
Вот что значит быть мужчиной в роду Люмьеров. Страсть – их голова, а любовь к жизни – это руки. Так же страстно они созидают этот сложный мир, подобно наивным детям, верят в любовь, счастье и не видят на своем пути препятствий – для них нет ничего невозможного.
Именно эти мужчины в совершенстве владеют языком Вселенной – они поют ей о своей любви, и она отвечает им той же лаской и нежностью.
Удачная встреча
Связи не существуют во времени текущем, они вне времени – спокойно ждут своего выхода, попивая чай с холодным молоком, а пока – мы наблюдаем хаос.
Неожиданный приезд состоятельной семьи из Лондона стал для жителей Черапунджи настоящим праздником. Ажиотаж, вызванный приездом иностранцев, накрыл весь город с головой.
А началось все с первого шага на сушу.
Новость слетела с уст рыбака, возвращавшегося домой рано утром, и влетела в ухо продавщицы масла – а от этой душевной женщины весточка впорхнула в дом лодочника, за семейной трапезой которого та отчалила в открытое море, где волны языков ласкали ее вздымающуюся корму. Еще не найдя свой кров, ни о чем не подозревающая семья получила теплый прием в домах всех этих добродушных простолюдинов.
По пути к гостинице взгляд Виктора цеплялся за грязные глиняные тропы, которые вытаптывались каждый день до неузнаваемости; тряпье, свисающее с проходящих мимо людей, в котором было сложно разобрать начало и конец.
На секунду ему показалось, что это место пахнет смертью, однако в этом запахе сочеталось нечто более глубокое: вечность, цикл Вселенной, жизнь как она есть, без условностей и людской глупости, – лишь пленительный голос бесконечного создания, идущего рука об руку со смертью, ведь смерть – неотъемлемая часть рождения.
Вокруг царил перезвон неизвестных инструментов, люди хаотично перемешивались и становились частью удивительной мелодии жизни – все вокруг было в гармонии и слаженности, все вокруг было одним целым.
Люмьеры чувствовали себя несмышлеными детьми. Поддаваясь зову размеренности, доверяя незнакомой обыденности, будто второй матери, они учились заново ходить по этой Земле и дышать этим воздухом. Их легкие то и дело переполнялись благодатью, впитывая новые ароматы неизвестной им доселе жизни.
От увиденной нищеты в мыслях Виктора и Джульетты затаилась грусть по дому, и лишь Мэри восторженно стреляла глазами в разные стороны, подпрыгивая на каждой кочке.
Несмотря на превосходную погоду, путешественники ощутили острую необходимость в зонтах, ведь обильные солнечные ванны способны и загубить здоровье, не говоря уже о жажде приключений.