Терновая Лилия

Зимой, по словам Клеменс, с едой дела обстояли куда хуже — если бы не запасы, которыми щедро делилась с нею дочь, вряд ли она смогла бы еще и подкармливать цветочниц.

Мы уже отмыли руки от муки и въедливого красноватого сока, — сегодня был ревеневый сладкий пирог, и я с нетерпением предвкушала приход девушек, чтобы можно было его достать из очага, разрезать и съесть — когда Клеменс услышала деликатное постукивание. Если бы оно раздалось часом раньше, за грохотом скалки мы бы его и не заметили.

Стоявшая на пороге женщина была одета довольно просто. Хоть ее одежда и была выполнена явно из дорогой ткани, покрой имела строгий и лаконичный — никаких золотых цветочков и россыпей жемчуга. Аккуратную головку мадам с низко уложенной рулоном косой украшала вычурная шляпка с пером — единственный, пожалуй, бросающийся в глаза аксессуар.

— Добрый день. Здесь ли живет мадам де Валье, цветочница? — уточнила она, глядя на нас по очереди. Очевидно, расспрашивая про нарядных дам, посетивших рынок, она не уточняла возраст и теперь раздумывала, к которой из нас обратиться.

— Де Валье — это я. Проходите, пожалуйста, — вспомнила о хороших манерах Клеменс. Она посторонилась, отодвинув заодно и меня, и пропустила гостью во внутренний дворик. Та переступила основание забора, мешавшееся под ногами, мельком огляделась и проследовала за нами в гостиную, где обычно собирали букеты. Прибрать после цветочной утренней суматохи мы еще не успели, и повсюду были рассыпаны лишние листья и облетевшие лепестки.

— Присаживайтесь. Кофию? — любезно предложила Клеменс, смахнув подолом с одного из плетёных диванчиков зелень и указывая на него даме. Она поджала губы, но присела, чем заработала дополнительные очки в моих глазах. Я уже догадывалась, о чем пойдет разговор, потому уселась поближе к ней.

— Меня зовут Клэр Шаппель. Прошу прощения за столь неожиданный визит, — начала гостья издалека. Клеменс с трудом подавила возглас изумления и метнула на меня испуганный взгляд — она до последнего не верила, что моя затея удастся, и сейчас, когда персона, лично общающаяся с принцессой, посетила ее дом, хозяйка его впала в панику. — До меня дошли слухи о необычных нарядах, в которых вы гуляли по рынку в эти выходные. Мне бы хотелось на них взглянуть.

Мои губы изогнула легкая пристойная полуулыбка, хотя внутри я скакала и ликовала. Сработало!

Вздумай мы с Клеменс, даже одевшись точно так же, ходить по ателье и предлагать модисткам образцы кроя, от нас бы отмахнулись в лучшем случае. В худшем — вызвали бы жандармов. В швеи и помощницы брали девиц, зарекомендовавших себя в шитье, по знакомству или по протекции мастерицы, их обучавшей. Да и ткань, как правильно заметила мадам Леклер, была из самых дешевых. Не производящей должного впечатления. С непривычки эффектно, конечно, но совершенно не то, что может получиться из роскошного бархата, к примеру.

— Мадам Леклер уже сшила первые образцы ваших рукавов для одной дамы. На вечернем приеме у королевы она произвела фурор, теперь все хотят такие же, — отвечая на мои мысли, поделилась с нами свежими новостями модистка. Так я и думала. Внешние атрибуты скопировать легко, тем более, в скреплении четырёх полос бантиками нет ничего особенного. Зато выглядит броско, что и требовалось. — Тем не менее я ещё слышала, что у вас на спине нет шнуровки и в то же время платье как-то держится. Вы зашивали его на себе?

— И распарывать каждый раз по вечерам? Нет уж, увольте, — хмыкнула я. — Предупрежу сразу: застежка уже запатентована у одного ювелира, и запас он произвёл приличный, так что хватит на несколько платьев сразу.

— Вы так уверены, что я заинтересуюсь вашим предложением? — склонила голову набок мадам Шаппель. Вместо ответа я встала со своего кресла, подошла к ней вплотную, по-прежнему ни слова не говоря, развернулась спиной и присела прямо на каменный пол. Благо многослойные юбки не дадут так уж сразу все отморозить.

Пальцы модистки благоговейно пробежались по стыку лифа между моих лопаток вниз.

— Пожалуй, ваша уверенность вполне обоснована, — вынуждена была признать она. Клэр не поленилась, раскрыла верхний крючок, предварительно спросив разрешения. Еще одно очко ей в пользу. — Итак, вы меня заинтриговали. Какие у вас еще есть новшества?

Клеменс выдохнула. Дальнейшие планы мы особо с ней не обсуждали: какой смысл, если она не верила даже в стадию появления у нас звездной швеи? Зато теперь происходящее стало для нее приятным сюрпризом.

— О, у меня целый список предложений, — вывернув руки под неестественным углом, я непринужденно застегнула крючок обратно и поднялась, присаживаясь рядом с модисткой на длинную плетёную лавку. — Начнём, пожалуй, с обуви…

Весть о том, что туфли можно делать не только из кожи, но и из той же ткани, что и сами платья, и отделывать не менее богато, оказалась шокирующей.

— Но ведь чтобы разглядеть их, придется залезть даме под юбку. Какой смысл? — растерянно пробормотала модистка. Хмыкнув, я покружилась перед ней.

— Зачем? — уточнила я, намекая на длину своего подола. Тот едва достигал середины лодыжки.

— Но это же для простолюдинок. Не сочтите за оскорбление, — поспешно поправилась Клэр. Она, кажется, периодически забывала, что мы всего лишь цветочницы, и разговаривала с нами на равных. Думаю, потому, что и сама не так давно выбилась наверх и еще не успела обрасти слоем пафоса, как урожденные аристократки. — Дамам не положено показывать щиколотки.

— Они у них чем-то отличаются от наших? — фыркнула я, покрутив для наглядности ступней. — Или от мужских? Декольте почему-то демонстрировать можно, а оно куда провокационнее.

И я скосила глаза в собственную ложбинку, едва прикрытую тонкой сорочкой.

Мадам Шаппель невольно глянула туда же, помотала головой, отгоняя навеянные мною крамольные мысли, и поджала губы.

— Не обязательно сразу обнажать все, — пошла я на компромисс. — Можно просто приподнять подол впереди, всего на пару сантиметров, а диаметр юбки сделать меньше.

— Тогда при каждом шаге будет виднеться край туфельки! Гениально! — восхитилась модистка и начала машинально шарить по скамейке — наверное, в поисках карандаша и бумаги. К сожалению, тут я помочь ей ничем не могла: подобного богатства у Клеменс не водилось. Если и было где-то, то я не видела.

— Что еще? — Клэр подалась вперед, готовая внимать моим откровениям. Глаза у нее горели, как у фанатика, узревшего чудо.

Я мило улыбнулась и села обратно на скамейку.

— Еще много чего, но только после того, как мы заключим официальный договор и еще несколько неофициальных соглашений.

Модистка сомкнула распахнувшиеся в предвкушении губы, поджала их и по моему примеру устроилась ровнее, выпрямив спину.

— Да вы непростая штучка. Какая гильдия? Торговая? Хотя вряд ли — они женщин не жалуют. Наемница? — Клэр, прищурившись, изучала мое лицо. Я распахнула глаза пошире, принимая максимально невинный вид.

— Берите выше, — посоветовала я. — Цветочница.

— Всего-то? — выпалила модистка и осеклась, наткнувшись на совершенно не ласковый взгляд Клеменс. — То есть я хочу сказать, хватка у вас деловая, как у ювелиров и ростовщиков.

— Благодарю за комплимент… наверное, — пожала я плечами. — Могу пообещать, что вмешиваться в ваши дела не стану, как и претендовать на долю в мастерской. Меня интересует только процент с заработка.

— Чистые деньги? Как аристократка? — Клэр не знала уже, что и думать.

— Вы правы. Мне нужны деньги, и чем скорее, тем лучше. В обмен на процент я готова поделиться с вами идеями, а их немало.

— Не думаю, что мы сможем внедрить сразу все, — задумчиво протянула модистка. — Некоторые очень уж новаторские.

Это она про щиколотки? Да уж, разврат века. Хотя у китайцев, кажется, тоже обнаженная ступня была куда неприличнее задницы. Но там дело было в бинтовании…

Я потрясла головой, которая почему-то начала ныть в висках. Народности под названием «китайцы» я до сих пор не видела, хотя прекрасно знала, как они должны выглядеть. Должно быть, я и правда приехала издалека. Или много путешествовала.