Страница 3 из 19
Ходили упорные слухи, что в любой момент может случиться вооруженный переворот и начаться союзная интервенция. Полным ходом шла переброска в глубину территории важных грузов с причалов порта Бакарица. Дипломаты появились совершенно некстати.
Положение осложнялось и тем, что в городе практически отсутствовали первые лица. Кедров уехал для доклада и консультаций в Москву. Павлин Виноградов с отрядом красноармейцев отбыл на юг в Шенкурск, подавлять восстание крестьян, протестовавших против мобилизации. Большая часть военного руководства губернии, в том числе бывший царский генерал Самойло, зачем-то были отозваны в Вологду. В Архангельске не осталось никого, кто бы мог в случае опасности возглавить оборону города. Нет, конечно, такие люди были, адмирал Викорст, например, но, как показали последующие события, большинство бывших кадровых офицеров, формально служивших новой власти, сами оказались участниками заговора.
К великому разочарованию горожан уже на следующий день дипломаты со штатом посольств отправились на пароходах по Белому морю в сторону Кандалакши.
Власти, как могли, пытались сохранять уверенность в своих силах, но слухи о том, что со дня на день может возникнуть заговор против красных, упорно держали в напряжении советские учреждения.
Очевидное и давно ожидаемое событие случилось в ночь с 1 на 2 августа.
Группа офицеров во главе с капитаном второго ранга Георгием Ермолаевичем Чаплиным, полтора месяца жившим в Архангельске с британским паспортом на имя Томсона, подняла восстание и захватила власть в городе.
Спустя несколько часов в Белое море вошла эскадра союзников. Для большинства жителей Архангельска прибытие союзников стало настоящим праздником.
Казалось, весь город, желая увидеть это событие, вышел на набережную. Среди публики были девочка тринадцати лет по имени Женя Шольц и ее тетя Маргарита, выпускница гимназии, высокая артистичная девушка, которую за красоту в патриотических постановках всегда ангажировали на роль символа России. Девочки смеялись от радости и хлопали в ладоши.
Через много лет в эмиграции миссис Евгения Фрезер, в девичестве Шольц, опишет в мемуарах свои впечатления тех дней:
«Весь день на набережной толпились люди. Они стояли на пристани, сидели на камнях у воды и на парапете. С балкона нашего дома открывался прекрасный вид на реку, и мы с друзьями ждали появления первого корабля.
– Вижу мачту! – Закричал какой-то сорванец, забравшийся на телеграфный столб. Публика замерла, и вскоре вдали действительно показались корабли. Они медленно шли в кильватерном строю на фоне заката. Реяли флаги: русские, английские, французские, американские.
По набережной неслось: «Наши пришли! Ура!». Люди на кораблях тоже что-то кричали и махали руками. Старушка, стоявшая рядом, прослезилась и, перекрестившись, повторила: «Слава тебе, Господи!». Город ликовал несколько дней».
На кораблях союзников прибыл небольшой международный воинский контингент, всего несколько сотен штыков, ничтожно мало для защиты огромной территории, оставленной большевиками.
На площади маршировали французы, ветераны сражений на Западном фронте, которые прибыли в уверенности, что будут охранять склады с имуществом Антанты от возможного посягательства немцев и большевиков. После подписания сепаратного мирного договора в Бресте, никто в армиях стран Антанты не сомневался, большевики – союзники Германии, а, следовательно, враги Антанты – «Сердечного Согласия». Французы прислали сюда и два батальона колониальных войск.
Великобритания отправила на Север России наибольший воинский контингент. Кроме собственно английских отрядов в состав контингента входили королевские шотландские стрелки, щеголявшие по городу в галифе и юбках-килтах, канадская артиллерия, австралийская пехота.
Почти все британское офицеры имели боевой опыт, но они воевали в основном на юге. К особенностям военных действий на арктическом севере никто из них готов не был.
Впрочем, наступления и не планировалось. Союзники пришли в Архангельск, чтобы помочь лояльным Антанте силам сформировать русскую армию, которая сама решит исход этой войны.
В числе участников высадки были и американцы с крейсера «Олимпия», бравые морские волки. Основные силы, которые правительство Соединенных Штатов отправило в Северную Россию были еще в пути.
Большевики бежали из Архангельска, не оказав сколько-нибудь существенного сопротивления. У них все было готово к быстрой эвакуации. Но, как водится в таких случаях, немало полезного так и осталось в городе, доставшись заговорщикам.
У организатора заговора Чаплина и прибывших на кораблях союзников сил, чтобы организовать преследование красных и на плечах отступающих продвинутся до Вологды, было совершенно недостаточно.
Об этом очень мечтали дипломаты Антанты, которые были не только в курсе дел, но и выступали организаторами этой дружеской интервенции. Они полагали, что только слухи о высадке лучших армий в мире заставят большевиков бросить все и бежать прочь. В Вологде американская военная миссия заплатила за аренду дома, где они располагались до приезда на Север, сразу на год вперед. Рассчитывали вернуться после отъезда в июле 1918.
Дипломаты мечтали сплотить всех недовольных большевиками и на широкой платформе создать правительство, выражающее интересы большинства жителей России. Внутрипартийные противоречия в расчет не принимались. Главное было одно – сокрушить ненавистный союзникам большевизм.
Но этим занимались теоретики, практики в военной форме на другой же день после высадки войск поспешили занять позиции как можно дальше от Архангельска. Сформировав какое-то подобие линии фронта, стали ждать подкреплений для продвижения вглубь территории в сторону Вологды.
После переворота 2 августа Архангельск преобразился буквально за пару дней. На улицах появилась нарядно одетая публика, магазины торопились продать ставшие актуальными предметы роскоши, повсюду были видны военные мундиры императорской армии.
Теперь замечания делали уже тем офицерам, кто всё еще не сподобился вернуть обратно на китель погоны и прицепить на фуражку кокарду. Впрочем, обязательным возвращение старых знаков отличия не было, и многие офицеры по-прежнему пребывали без погон. Как говорится, это было делом совести.
Ежедневно на площади играл оркестр, а в ресторанах снова подавали блюда из дореволюционного меню. Откуда, спрашивается, все это взялось в полуголодном городе, еще недавно задавленном большевистской властью?
7 августа в Архангельск вернулись члены дипломатического корпуса. Они прибыли из Мурманска и Кандалакши на судах в сопровождении внушительного военного эскорта.
На пристани состоялось очередное чествование, теперь уже не военных, а дипломатических представителей. Слово для приветствия дали Николаю Васильевичу Чайковскому. Он был представлен союзникам как глава Верховного управления Северной областью.
Все случилось именно так, как и планировалось еще в июле. Совершив военный переворот, капитан второго ранга Чаплин передал власть на освобожденной территории гражданскому правительству, оставшись командиром немногочисленного отряда русских добровольцев, куда записалось в первые дни после переворота около пятисот человек, в основном патриотически настроенная молодежь.
Большинство находившихся в это время в Архангельске офицеров, более двух тысяч, не спешило встать под знамена белого движения и союзников. Они не хотели воевать. Гораздо проще было прожигать жизнь в ночных заведениях и ругать на чем свет стоит большевиков и союзников. Первых за то, что уничтожили Россию, вторых – за само присутствие на Севере.
Слово интервенция в русском языке имеет четко выраженный негативный оттенок. Разумеется, первоначально союзники не знали про такой расклад и долго не могли понять, почему эти русские вечно всем недовольны.
Услышав фамилию новоиспеченного главы правительства французский посол Нуланс удивился:
– Чайковский? Он не родственник великому композитору?