Страница 8 из 16
Домработница доела пирожное, вытерла рот салфеткой и кашлянула. Секретарша села за письменный стол у окна и застучала по клавиатуре компьютера. Садовник выпрямил спину, а Виолетта уставилась на Максима.
«Ого! Смотрит, как на врага!»
Илья Рудольфович встал:
– Зачитывается завещание восемьдесят четыре эн пэ, за номером сто девяносто четыре, семьдесят шесть, тридцать два. Место составления – город Москва, время составления четвертое апреля две тысяча пятнадцатого года, семнадцать ноль…
– А можно покороче как-то? – перебила Жанна Яковлевна.
– Процедура оглашения – стандартная, – нотариус поправил очки и продолжил: – Я, гражданка Стрельцова Алиса Витальевна, десятого октября одна тысяча девятьсот сорок пятого года рождения, паспорт…
Максима не волновало наследство. Он хотел разделаться со всей этой канителью и вернуться к лондонской жизни.
«Раз пригласили, что-то достанется. И насчет учебы бабка наверняка позаботилась».
Закончить академию – дело принципа, чтобы доказать ей, пусть и после смерти, что он добился успеха в современном танце.
– …Завещаю своему внуку, Стрельцову Максиму Федоровичу, седьмого декабря одна тысяча девятьсот девяностого года рождения, паспорт… Все имущество… Кроме флигеля…
«Как кроме? – Максим вслушался в монотонную речь нотариуса.
– Флигель со всем содержимым я завещаю Юдановой Виолетте Игоревне, седьмого августа одна тысяча девятьсот девяносто второго года рождения…
Максим чуть не крикнул:
«Какая, к черту, Юданова? – внутри просыпался вулкан. – И как я дом без флигеля продам? – мысли скакали, как би-бой на танцполе. – О чем вообще бабка думала?»
– …Пожизненное содержание в размере…
«Семенычу перепало», – машинально подумал Максим, и тут же вздрогнул от пронзительного крика домработницы.
– Шкатулка?! – она встала, уронив с грохотом стул. – Вы что такое читаете? Какая шкатулка?! – подскочила к нотариусу, пытаясь вырвать бланк. – Это подлог! Я видела завещание Алисы Витальевны, и в нем мне положено…
– Жанна Яковлевна, попрошу вас, сядьте. Вопросы сможете задать после оглашения.
Илья Рудольфович поднял руку с завещанием и отступил к стене.
«Во бабка дает! – Максим скрестил руки. – Знала значит, что Жаба приворовывает. Мой шантаж – детские забавы по сравнению с ее местью. Браво, Алиса Витальевна!»
Домработница тяжело опустилась на стул и принялась что-то шептать себе под нос. Нотариус дочитывал:
– Личность завещателя установлена. Дееспособность его проверена. Подпись подлинная, – он достал из кармана пиджака платок и вытер лоб.
Первой очнулась домработница:
– Это что сейчас было? – она вскочила и наклонившись вперед, почти легла на стол. – Алиса мне лично показывала завещание! И флигель мне, и деньги, круглая сумма, и…
– Зачитанное завещание единственно подлинное, в чем я удостоверился в присутствии двух свидетелей, – резюмировал нотариус, – а именно…
Жанна Яковлевна перебила:
– Врете вы все! Сговорились, да? И свидетели ваши купленные! – ее лицо побагровело, а рот искривился и дергался. – Я на вас в суд подам! Негодяи! Сорок лет прислуживала, как верный пес, и где благодарность?!
– А вам не кажется, что вы уже получили свое? – встрял садовник.
– На что вы намекаете? – домработница метнула в него колючий взгляд.
– Я не намекаю. Прямо говорю. И нечего тут пыхтеть, как самовар!
Жанна Яковлевна беспомощно хватала воздух ртом. Секретарша принесла стакан воды, но домработница гневно отвела ее руку. Схватила сумку. Выбежала из кабинета, громко топая, и так шарахнула дверью, что закачались стеллажи.
Илья Рудольфович сел в кресло:
– Ольга, позвоните вечером гражданке Пахомовой и напомните, чтобы она взяла ключ от ячейки, где хранится вышеупомянутая шкатулка.
Секретарша быстро сделала запись в блокноте, а нотариус поинтересовался:
– Максим Федорович, вам все понятно в отношении содержания завещания вашей бабушки?
«Ни черта мне не понятно, но спрошу не здесь и не у вас, – Максим посмотрел на садовника: – Он же явно знаком с этой Юдановой! Почему не предупредил о ее существовании?»
Нотариус встал:
– Если что – звоните в любое время.
В прихожей все молчали. Иван Семенович помог Виолетте надеть пальто. Вызвался подержать сумку и перчатки, пока она оборачивала шарф.
«Обхаживает наследницу престола», – Максим презрительно хмыкнул.
– Вас что-то не устраивает? – Виолетта натянула перчатки и уставилась на Максима скептическим взглядом.
«Серая мышь заговорила!» – Максим резко застегнул молнию на куртке, развернулся и вышел на улицу, закрыв дверь ногой.
Виолетта выскочила следом и преградила дорогу:
– Я вам, кажется, вопрос задала?
– А я вам, кажется, на него не ответил.
– Тогда спрошу по-другому, если позволите. Как вам жилось все эти годы, уважаемый Максим Федорович, совесть не мучила?
– А что с моей совестью не так?
– Не ругайтесь, – подошел садовник. – Виолетта, ты в общежитие? Давай подвезем.
– Спасибо, Иван Семенович, я с этим в одну машину не сяду.
– А ничего, что «этот», стоит и все слышит?
– Не нравится, когда на вас не обращают внимания? А бабушке за столько лет ни разу не позвонить – это нормально?! Алиса Витальевна вас любила! Каждый день вспоминала своего «Максимушку»! А вы даже на похороны не удосужились приехать!
– Я…
– Виолетта, не надо ссориться.
– А вы не выгораживайте его, Иван Семенович! Наш «Максимушка» вполне взрослый мальчик. Пусть ответит, если есть что!
– Да ты вообще кто такая, а?! – не выдержал Максим. – Флигель оттяпала и радуйся!
– Перестаньте! – садовник встал между ними.
– Я кто такая? – Виолетта выглянула из-за плеча Ивана Семеновича. – Я та, кто обвиняет тебя, Максим Стрельцов, в смерти Алисы Витальевны…
– Спятила?! – Максим сжал кулаки.
– …если бы ты был рядом, то Алису Витальевну не убили бы! – Виолетта повернулась и побежала прочь.
Максим остолбенел, слово получив удар под дых.
– Как убили? – он перевел взгляд на садовника. Тот развел руками и вздохнул:
– Поехали. По дороге объясню.
Глава 3
До поворота на МКАД Иван Семенович не проронил ни слова. Максим незаметно разглядывал его профиль, не решаясь начать разговор. Нос с горбинкой. Губы плотно сжаты. Тяжелый подбородок выдвинулся вперед, словно ящик с карточками книг в бабкиной библиотеке.
Солнце слепило, выглядывая между домами – пришлось опустить защитный козырек. С трудом встроились в поток спешащих из столицы машин. Ядовитый закат огненной лавой залил частный сектор слева от дороги, придавая затянувшемуся молчанию зловещий оттенок.
«Что там эта ненормальная вопила?» – слова Виолетты давили невыносимыми децибелами на слух, словно злоумышленник врубил на полную мощность невидимую стереосистему и прижал колонки к ушам Максима.
«Обвиняю в смерти! – болезненный звуковой хук справа. – Убили! – попытка атаковать слева. – Если бы ты был рядом!» – громкость зашкалило сразу с двух сторон.
Максим не выдержал:
– Иван Семенович, вы можете объяснить, кто такая Юданова, и с какой стати в киллеры меня записала? – удары сердца пытались обогнать стук колес на ребристой шумовой разметке, обрамляющей пешеходный переход.
Садовник достал из-под сиденья минералку.
– Открой, будь добр.
«Он что, издевается?!» – Максим весь сжался и выпалил:
– Какая к черту минералка? Прямо скажите, что тут произошло, пока я лондонскую ссылку отбывал?
Садовник невозмутимо открутил крышку и сделал пару глотков.
– Сразу всего и не объяснишь…
– А вы постарайтесь!
– …ученица она.
– Какая еще «ученица»?
– …Алисы Витальевны. Пятый год с ней занимается… Занималась.
– Допустим. А флигель тут причем? За какие-такие заслуги бабка… – Максим запнулся. – Бабушка завещала его ей?! – Он еле сдерживался. Ненависть к покойнице затопила нутро: – А, понятно, очередная блажь выжившей из ума старухи!