Страница 57 из 117
Глава 14, в которой бомба
— Георгий, ты подумай ещё раз! — Лекарь дёргался, ёрзая червячком у меня под ногами.
Его я связал на всякий случай, очень уж мне не понравилось, как Толя стал себя вести. Чем ближе к восстановлению памяти, тем больше от него заскоков.
— Это же Дионис, величайший алхим, — тараторил бард, — И он обладает непревзойдённым вкусом! Да, да, в отличие от вас, дубоголовых простолюдинов…
Под непрерывную болтовню Толи я крепко перевязал Пурбуля, наложив, наверное, с десяток узлов. К счастью, верёвки в этом помещении нашлось достаточно.
Блин, как же ещё подстраховаться?
В кошеле у Лекаря был свиток воскрешения, но я очень не хотел, чтобы после пробуждения этот огр выдал какой-нибудь сюрприз. Если я смогу дважды перехитрить алхимика, в котором такой древний дух, это будет необычайное везение.
— Ну, сделает он из тебя зелье? И что? Может, оно и к лучшему, Георгий? Представь, как я подниму чарку через тысячу лет, — продолжал бубнить Лекарь, — И выпью за твоё здоровье настойку с твоей же кровью!
— Блин, Толя, — вырвалось у меня, и я стал полосовать кинжалом халат огра, пытаясь отрезать кусок.
— Это же бессмертие. Великие короли будущего будут запивать свои победы настойкой из знаменитого Гончара. Ты останешься в тысяч… упф… умм…
Я затолкал Толе в рот кляп из куска халата. Нет, лучше б он уж свои стихи читал.
Немного подумав, я вернулся к трону, поискал среди обломков столика флягу. Ту самую, которой огр поливал чашки, чтобы я не чуял, под какой из них перец.
Когда я нашёл флягу, то поспешил обратно и капнул магического зелья на верёвки огра в нескольких местах. Потом подумал ещё, закупорил фляжку и сунул себе в кошель. Пригодится.
Так, ну а теперь полки с зельями.
Сначала я понадеялся, что, быть может, сам разыщу источник Леты. Но нет, в этих каракулях мне в жизни не разобраться. Сюда бы Фонзу.
Пройдясь вдоль полок, я стал рыскать глазами по тем бутылям, где были какие-нибудь понятные символы, показывающие опасность.
Это было страшное место — в мутных жидкостях и вправду плавали части всяких гуманоидов. Я вздрогнул, когда, ступив шаг в сторону, поймал взгляд дриады — её заспиртованная голова висела в зеленоватой жидкости. На голове у этой древесной жительницы тоже произрастали подсолнухи, и их было довольно много. Как и семечек, которые плавали вокруг.
На этой бутыли был нарисован красный череп с костями, и я, решившись, подхватил тяжёлый сосуд и потащил к трону.
— Вы это, извините, если что, — шептал я, пока тащил бутыль.
Ясное дело, этой дриаде уже пофигу, но всё же я чувствовал себя неловко. А ещё меня распирала злость — этого Диониса-Пурбуля следовало самого заспиртовать в наказание за такое.
Кое-как я, корячась от усилий, подвинул трон к краю постамента, куда потом подтащил связанного огра. Соорудив на троне из обломков столика и верёвки страшно неустойчивую конструкцию, я установил в неё открытую бутыль, и с удовлетворением посмотрел на дело своих рук.
Получалось, что огр лежал головой прямо под горлышком наклоненной бутыли, и ещё чуть-чуть наклонить, так хлынет её содержимое. А сама бутыль держалась на верёвочке… обрежь которую, и ёмкость упадёт, всё польётся прямо на лицо Пурбулю.
Ну, какая-никакая, а страховка. Если верить знаку смерти на этикетке. Даже голова дриады внутри как-то извернулась, будто теперь смотрела на огра со зловещей улыбкой.
Я покосился на всё ещё храпящую в зале гейшу. Та уже свернулась калачиком и дрыхла, просто подложив ладошки под щёку.
А теперь момент икс. Я схлопнул свиток воскрешения, и огр судорожно вдохнул:
— Аха-а-ап! — а потом закрутил глазами, стал ёрзать плечами, — А, игруля новичковая, я тебя!..
Мне пришлось сразу подскочить к верёвке, удерживающей бутыль. Едва я коснулся кинжалом бечёвки, как огр притих.
— Погоди, Чеканчик… тьфу ты, Гончарчик, — толстенные губы расплылись в улыбке, — Ты ж даже не знаешь, что это за зелье.
— А чего тогда волнуешься, Пурбуль?
— Да мне за свои зелья только страхово. Так-то я разнесу нафиг тут всё, и тебя в асфальт закатаю… вот такое вот это зелье! — огр пучил глаза, пытаясь скалить зубы и угрожать.
— Странно, — я потёр подбородок и усмехнулся, — А орк, который при мне проглотил такую семечку, стал самой настоящей клумбой.
Это я вспомнил тот момент, когда в «Сито» в кабинете Генделя Вайта орк проглотил семечку дриады, и из его черепа вырос подсолнух. Так что примерный принцип действия этого зелья я представлял, не знал только масштабов.
— А, умный больно, Гончарчик, — процедил Пурбуль, — Твой отец был умным, и чем кончил, а?!
— Где. Моя. Команда? — отчеканил я.
— А я почём знаю? — он поёрзал путами, — Ты меня магии лишил, не могу их освободить.
— То есть, ты не знаешь, где они, но при этом знаешь, что их надо освободить?
— Если они в моём жилище, то их могли схватить менады, — Пурбуль пытался глазами показать на дрыхнущую гейшу.
Я вздохнул. «Воля лидера» помогала мне вести переговоры, намечая подходящие слова и подсказывая нужные действия. Но то, что мне сейчас нашёптывала «воля лидера», было явно не в моём характере.
Надо, Гончар. Ради команды.
Я отвёл лезвие кинжала от верёвки…
— Умный нубасик, — ощерился огр, — Давай, развяжи меня, и я оставлю тебя в живых.
— Ага, — улыбнулся я, опуская кончик кинжала-серпа в горлышко бутыли.
Сталь коснулась стекла, послышался скрип.
— Ты чего?! — Пурбуль замер, — Это ж «древоядерная бомба»!
Я чуть не присвистнул. Вот это название, даже Кент со своими «составами номер тринадцать» нервно курит в сторонке.
Осторожно, стараясь не порушить всю конструкцию, я обмакнул конец кинжала в зелье. Послышался звон стали, только какой-то странный — словно шёпот в листве, который сразу унёсся вдаль…
— А Чекан-то повежливее был! — рявкнул огр, тараща глаза на кинжал, — Он мне песни пел, обмануть пытался, заворожить хотел!