Страница 21 из 117
— Гончар… группа, — бывший куратор был одет так же в шахтёрский костюм, его лысина блестела от пота, — А вы чего тут?
— Мы… — я задумался на миг.
— Соскучились, — вставила скромница Биби.
«Ядрён батон», — Боря прислал мне в голову свою недовольную эмоцию, — «Вот уж по кому, кому…»
Тегрий Палыч счастливо расплылся в улыбке, а потом вдруг показал на передние парты широким жестом.
— Садитесь, мои хорошие. Эх, какие времен-то были, да, плееры?
— Ага, — почти синхронно ответили мы.
— И ведь, щебень-гребень, как сработались же, да? — шахтёр откинулся на спинку стула, — Ну, ик! Вы же помните, как мы учились-то…
Я переглянулся с остальными. Особо тёплых воспоминаний о равнодушном, вечно поддающем Тегрии у нас не было, но мы сразу закивали, улыбаясь в ответ.
— Да, и тренировки, — добавила Биби, — С зубастиками.
Она с трудом вклинивалась в разговор, ведь обычно предпочитала молчать. Но это была моя просьба — я был уверен, что гномья кровь, тёкшая в её венах, должна была помочь.
— Ага, и тренировки по нубоболу, — Тегрий так и улыбался, — Хорошо ведь тренировались? Вы — моя лучшая команда!
«Чего?!» — снова прилетело от Бори.
А шахтёр тут же оттянул ящик, снова вытащил фляжку. Сначала даже махнул ей, будто предлагая нам, но вовремя спохватился. Нахмурился, улыбнулся, и пригубил.
— Ммм… — он опять расплылся, — А какую команду я создал-то, ага?
«Герыч, я не могу сдерживаться», — пожаловался Бобр.
«Терпи, Боря».
«Да этот козёл же всё время только палки в колёса вставлял, хрен тренировку выбьешь!»
«Терпи!»
— А как вы Серого-то… ик!.. сделали, а? — Тегрий вскинулся вперёд, махнул фляжкой, стукнул кулаком по столу, — Сработала моя стратегия, да?
Бобр рядом, кажется, вогнал пальцы в столешницу, из-под его ногтей поехала стружка, сворачиваясь спиралькой.
«Геры-ы-ы-ыч!»
«Боренька, держись!», — это завопила Биби.
«Борис, донт ворри», — мягко сказала Блонди, — «Плиз, би хэппи».
«Какое, нафиг, хэппи?! Да врёт, даже не краснеет!»
Мы едва сдержались от улыбки, глядя на раскрасневшуюся от спиртного морду Тегрия. Тот всё раскачивался, вспоминая, как поднял группу Гончара, «обычного ремесли», в самые топы.
— А я ведь сразу увидел потенциал, ик! — язык у него уже чутка заплетался, — А, говорю, Гончар, сын Чекана? Ну нет, вы у меня ещё увидите, что значит кровь!
И снова давай пушить перья — и в первый данж он нас отправил, и как подсказывал с Белым Гномом…
— А ваш лут, а? — снова вскинулся Тегрий, — Да я для собственных плееров… Да самые лучшие расценки, и чтоб ни голды мимо не улетело.
«Братва! Я убью его… Да он же пропил всё, на хрен», — Бобр рядом встрепенулся, парта аж сдвинулась на десяток сантиметров.
«Борис, смотри», — и Блонди прислала мысленную картинку, как стоит в ванной перед зеркалом.
Полотенце намотано на груди, но как-то слабовато, вот-вот свалится. Она его придерживает, но при этом хочет справиться с непослушными волосами, и ей так неудобно работать с феном одной рукой.
«Ох ты ж на-а-афиг», — Боря вдруг затих.
Я тоже замер, понимая, что картинка очень даже привлекательная. И занятная… Удержит ли полотенце-то?
«Гера, ты-то чего смотришь?!» — прилетело от Биби, — «Продолжай!»
Да, пипец!
«А мне чего, не интересно, что ли, по-вашему?!»
Блонди, у которой полотенце уже едва держалось, вдруг грозно свела в зеркале брови, и рявкнула, рыкнула, как львица:
«ГОНЧАР!!!»
Я едва не выругался, пытаясь отвлечься от эротики, развивающейся в моей мысленной сети.
Надо отдать должное Блонди, она всё же усмирила Бобра — тот сидел, притихнув и уставившись куда-то в пустоту. От его ногтей на парте остались заметные борозды.
— Тегрий Палыч, — я вздохнул, пытаясь прервать поток воспоминаний от бывшего ректора, — Я считаю, что это всё незаслуженно.
— А? — он вдруг притих, его взгляд сфокусировался на мне.
— Двойной агент, самая опасная работа в мире, — я покачал головой, — И вы понесли самые серьёзные потери.
— Репутационные риски, — важно добавил Лекарь, который всё это время сидел молча.
Везунчик. Он-то не видел, как Блонди в голове пыталась поймать непослушное полотенце. Она поднимала руку взъерошить локон, махровая ткань тут же катилась вниз, и Лана ловила его вот… ну прямо…
Или она открывала горячую воду, и зеркало резко запотевало. И было понятно, что там полотенце свалилось, открыв сногсшибательную фигуру. Но ничего не разглядишь, лишь размытый силуэт. Твою за ногу!
«Гера», — отвлекала меня Биби.
Я стискивал зубы, завидуя Бобру, что весь концерт только для него. И вдруг почему-то подумал о Фонзе. А вот если бы в зеркале…
«О-о-о, Гончар», — протянула вся моя группа, и я сразу же выпалил, возвращаясь к разговору с Тегрием:
— Мало того, что вам досталась самая сложная группа. Так ещё и службу не оценили. Это просто… несправедливо.
Тегрий некоторое время разглядывал меня красными глазками. Жевал губы, играл бровями, проводя какую-то мыслительную работу.
А потом выдал:
— Неблагодарные землеройки, — он надулся, — Их известняковые мозги… да они… щебень-гребень! Этот Молчарь…
Он стал заикаться, срываться в слёзы, и я сразу махнул всем вставать. Готов клиент, осталось подождать чуть-чуть, когда он сам немного дойдёт.
Я подошёл к столу, где Тегрий уронил голову, всхлипывая и дёргаясь от судорожных вздохов. Положив ему руку на плечо, я кивнул:
— Вот бы кто поговорил с гномами, — мне было немного неприятно играть такую коварную роль, но я буквально вжился, — И нам, блин, нельзя! Пипец!
Выругавшись, я погрозил кулаком кому-то невидимому, и пошёл к выходу.
— Пойдём, народ, — я покачал по пути головой, не оборачиваясь, — Мне слишком тяжело.
Я даже провёл рукой по щеке, изображая, что смахиваю слезу. И готов отдать зуб на выдирание, что полупьяный взгляд Тегрия буквально прожигал мне спину.