Страница 20 из 117
— Мы не знаем, но он что-то не проявляет никакой активности. Как будто ждёт. Вот мы и думаем, что ждёт он именно своих сообщников.
Я кивнул, уже лихорадочно обдумывая свои версии.
— Так что, Гончар… Ну, представь, многие студенты мечтают о таком, когда им говорят: «Расслабься, даже на учёбу можешь не налегать».
Я встал, кивнул Гномозеке:
— Спасибо за чудесную встречу.
Мне и так было понятно, что дальше будет мозго-промывательная беседа. Ну, нет, спасибо.
— Гончар, я всё же советую тебе задуматься над моими словами. Даже твои родители желали бы, чтоб ты поберёг себя.
Обернувшись, я с лёгким удивлением посмотрел на Гномозеку. Как-то резко у меня вся симпатия пропала.
Ведь так говорят сиротам, у кого родителей нет в живых. Это был удар ниже пояса.
У меня они живы! И ждут моей помощи!
Я шёл к своим, сжимая от злости зубы. Ну, ладно, теперь вы увидите Тёмного Гончара…
Слова Дворфича о том, что Ведуна заметили возле Баттонскилла, запали мне в душу. Надзорщик-предатель следит за мной.
Да, пипец, твою за ногу, и дураку понятно, кого он тут ждёт. Он надеется, что Оркос и Вайт припрутся за мной в академию, чтобы опять использовать для своих опытов в следующем Прорыве. Или с моей помощью собрать осколки, что тоже вполне вероятно.
И если на тех, кто меня защищал, я злился по-настоящему, то тут мне стало просто смешно. Вот как так получается? Даже на врагов нельзя положиться — Ведун вёл себя, как идиот, совершенно не желая самостоятельно разыскивать тех, кому мстит.
Так, если подумать, то у него есть даже два варианта: Оркос и Вайт сами идут за мной, или я иду за ними. В обоих случаях Ведуну остаётся лишь находиться поближе ко мне.
Он использует меня как приманку.
Вскоре мне удалось подловить модератора Чернецова.
Седому надзорщику я был благодарен за то, что если уж он присматривал за нами, то делал это открыто. Вот и сегодня, через пару часов после неудачной попытки получить свитки, мы подошли к нему, едва увидели во дворе.
— Да, Ведун и вправду рыщет рядом, — Герман ухмыльнулся.
— Ядрён батон, — выдал Бобр, а потом ехидно спросил, — А чего не ловите? Или теперь у Министерства нет к нему кучи вопросов?
Чернецов покачал головой:
— Вы со своей колокольни-то всей картины не видите.
— Герман, — тихо сказал я, — Я надеялся, что хоть лучший друг моего отца не будет промывать мне мозги.
Чернецов аж крякнул:
— Твою ж дивизию, — а потом засмеялся, — Неплохая попытка надавить мне на совесть, плеер.
Впрочем, отсмеявшись, он не дождался от нас реакции, и поэтому сказал:
— Ладно, Георгий. Мне и самому это не нравится, но всё словно застыло… — Чернецов покачал головой, — Вот знаю же, нельзя тебе говорить.
Мы сразу же воровато оглянулись, и Герман хлопнул себя по лбу.
— С кем я имею дело, ну смешно ж просто. Вы зачем оглядываетесь? Мы же вас так и вычисляем.
— А? — Бобр опять оглянулся, видимо, выискивая этих самых «мы». А потом опомнился, и уставился на модератора.
— О чём именно нельзя мне говорить? — напомнил я.
Чернецов помялся, поскрёб свой седой ёжик.
— Да словно застыло всё. Понимаешь, сейчас бы по горячим следам всех отлавливать, и Ведуна повязать, расспросить. Но нет. Сверху никаких указаний, только «ждём, наблюдаем, охраняем».
— Эээ… — вырвалось у меня, — А как же осколки? А моя тётя, ей вечно бегать?
— Мне это тоже не нравится, — Герман вздохнул, — Ведун прямо копирует работу Министерства, аж стыдно становится.
Мы удивлённо уставились на него.
— В смысле?
— Да, Министерство тоже использует тебя, как приманку, ждёт действий от Оркоса и Вайта. Сейчас Ямантау прямо напичкано отделами Надзора и Забвения. И… ну…
— И все ждут, — хохотнул Бобр, — А мы тоже подождём, да, Герыч?
Я улыбнулся:
— Ага, кто-то должен начать действовать.
— Не ёрничай, Георгий, — Герман цикнул, — Я не буду тебе помогать, ты же знаешь.
— Знаю. Спасибо хоть на том, что правду сказали.
Чернецов кивнул, потом добавил, гораздо тише:
— Я же вижу, что тебе неймётся. Что ты планируешь?
Но я сразу же махнул своим разворачиваться, и весело ответил:
— Ага, как же. Так я и рассказал…
Мы отошли уже на пару шагов, когда Чернецов всё же бросил вдогонку:
— Гончар, присмотрись к Тегрию.
Я застыл, оглянулся:
— Что?
Модератор прошептал что-то, а потом двинулся в другую сторону, как ни в чём не бывало.
— Чего он там сказал-то? — Боря почесал затылок.
Я сразу обернулся к Лекарю. Тот надменно пожал губы, потом ответил:
— Модератор сказал, что гномы очень обиделись на нашего бывшего куратора.
Чернецов стоял во дворе, отвернувшись от нас и уставившись на солнышко. Здесь, в пределах академии, было гораздо теплее, чем на склонах Ямантау.
Мимо Германа сновали студенты других курсов, и он даже улыбался некоторым, а про наше существование будто забыл.
— И чего нам этот Тегрий? — удивился Бобр.
— Дивидэ эт импэра, — важно произнёс Лекарь.
— А? — теперь Бобр уставился на барда.
— Разделяй и властвуй, деревенщина, — высокомерно отмахнулся тот.
Слова Лекаря, наверное, как никогда лучше подходили к моему замыслу. Чернецов ведь знал, что я не упущу возможности.
Твою ж за ногу, а ведь про Тегрия я и забыл.
Внутри академии нам перемещаться запрещено не было, и поэтому мы довольно скоро спустились в ту самую аудиторию, где велись занятия «по подземельям».
Наш бывший куратор выглядел… да как обычно.
Он сидел, одиноко уставившись в стол. С красным носом, соловыми глазками, и спиртным от него разило за версту.
Почему его до сих по не нагонят из Батона, я не понимал.
— А… Ик! Плееры… — Тегрий поспешно спрятал какую-то фляжку в стол, но с первого раза не смог попасть в ящик, стукая по дереву.
— Здравствуйте, Тегрий Палыч, — максимально вежливо воскликнули мы.