Самаэль

Поднимаюсь и Лика идет в след за мной. Выходим вместе из квартиры, спускаемся на улицу.

— Нам в разные стороны, — говорю ей, — прощай.

И иду по направлению парка.

Еву нашел очень быстро. Она сидела на лавочке и ела сладкую вату.

— Будешь, — предлагаю Саше вату, как только он плюхается рядом на лавочку.

— Давай, — Ева протягивает мне большой намотанный шар сладкой ваты, и я отрываю от него кусок. — Надеюсь ты ей не поверила?

— Нет.

— А почему ушла?

— Ну, так ты справился за двадцать минут, а так все затянулось бы на час…

— Так ты просто экономила наше время?

— Ну не совсем. Мне тоже нужно было подумать…

— О чем?

— Ты знаешь, мы как-то быстро срослись что ли, но толком друг о друге ничего не знаем. Я, например, не знаю, как ты относишься к детям, вот эта ситуация…

— Я тебе сейчас расскажу о своей жизни, и ты примешь решение, нужен ли я тебе такой вообще, или надо бежать сломя голову? — вздыхаю и собираюсь с мыслями. Думал ли я когда-нибудь, что буду впускать кого-то в свой личный ад? Да и как начать, сразу с главного или с момента рождения? — Родился я в Польше, по отцу я поляк, причем еврей-поляк, до десяти лет я был Самаэлем Ковальским. Мы жили в общине, не далеко от Жешува, главным в общине был мой отец. Мать моя детдомовская. В детдоме жизнь была не сахар, и она сбежала оттуда в шестнадцать лет, скиталась, а это были времена начала распада Советского Союза, поэтому государству было не до беспризорников. Как она из Калининграда добралась до этого городка, неизвестно, ну точнее знает только она, но факт остается фактом, на вокзале ее заметил Тадеуш Ковальский, навешал лапши, и она пошла с ним. Мать у меня красивая, поэтому сразу стала его любимой женой. Она забеременела и через семь месяцев родился я, слабый, еле дышащий, синего цвета, но живой. Отец оказался проповедников секты Демонолатрии, культа, который поклоняется демонам, родиться я должен был точно в определенное время, шестого июня в шесть утра, поэтому матери вызывали роды… — Замолкаю на время, пытаюсь собраться, когда ты живешь этим — это одно, но когда ты произносишь это в слух, такое чувство, что бредишь. — Вот. Ты оказалась права…, да ежесекундно мне вдалбливали на протяжении десяти лет, что я избранный, у меня миссия, если честно, то уже не помню какая. Но, в какой-то момент, что-то изменилось, и отец решил меня убить, принести в жертву. Мать, чисто случайно услышала и мы бежали. Нам попался порядочный мужичок-дальнобойщик, он переправил нас на Украину, помог с документами, и я приехал в Сочи уже Александром Леонидовичем Измайловым. Подростком я был сложным, матери было некогда за мной бегать, все время на работе. Подобрал меня Семеныч, мой тренер по боксу, говорит, что не из жалости, а увидел во мне потенциал… За что я ему и благодарен. Потом армия, потом служба наемником, понял, что не мое и вернулся в спорт… Семь лет прожил в Штатах и был бойцом ММА, попутно открыл клуб, пару лет, как управляю им сам. О семье и не мечтал, думал, что не имею на это право, с моими-то генами, каких детей от меня можно родить…, — замолчал. Все это время, что я рассказывал, смотрел перед собой, а сейчас повернул голову к Еве. Она сидит и слезы в два ручья.

— Из тебя получится самый лучший папа на земле, вот увидишь…, - говорю Саше сквозь слезы и не потому, что хочу его успокоить или подбодрить, а потому что так думаю. — Ты заботливы, добрый, надежный…, самый-самый… А гены у меня тоже — не фонтан, может нам с тобой и не повезло с папами, но наши мамы — компенсировали их минусы, своими плюсами. Я видела твоего демона, там в октагоне, когда наши взгляды пересеклись… И знаешь, что я думаю, что он — Ангел, может быть и смерти, не знаю, сильный, мощный, могучий и такой одинокий… Он хочет любить и быть любимым, поэтому принимает твои человеческие чувства с радостью. А, вообще, я люблю тебя и скажи ему, — тыкаю пальцем Саше в грудь, — что и его я тоже люблю, раз он неотъемлемая твоя часть. — Саша обнимает меня, и мы сидим, как влюбленная парочка подростков. Едим вату и рассказываем истории из жизни друг друга.

Эпилог

Три года спустя.

Смотрю в окно и наблюдаю за тем, как Саша с Дианой балуются в бассейне. Эта маленькая хитрюшка вьет веревки из своего папаши. Ей только два, но она отменный манипулятор. Если она что задумала или захотела, мы можем смело перечеркнуть все свои планы и делать то, что хочет она. Нет, она не плачет и не требует, всего пара слов, кошачьи глаза и папа тает, как эскимо на солнце… Слабак.

В нашей семье, я — злой полицейский, а папа — добрый. Он готов повернуть землю вспять, лишь бы золотая принцесса получила то, что хочет. Но, без фанатизма, конечно. Они вечно шушукаются, у них общие дела и интересы… Ничего, вот через месяц рожу себе сына и пусть кусают локти и просятся в нашу компашку.

На кухню заходит свекровь. Мы с ней подружились с первого взгляда. Она очень красивая женщина, так и не скажешь, что ей за пятьдесят. Максимум сорок. За ней увивается какой-то богатенький итальяшка, как она говорит, но либо ей не удобно перед Сашей строить отношения, либо она не знает как себя с ним вести, потому что мужчина горяч, хотя они одного возраста, спортивен и очень настойчив.

— Опять Адриано зафрахтовал свою тридцатиметровую яхту напротив нашего дома, — а, я забыла сказать, мы живем пару месяцев в году у Веры на острове Капри, тогда, когда погода у нас в Сочи портится и становится сыро и противно. — Ну что он мозолит мне глаза? Хвастается?

— Я думаю, что он просто не знает, как привлечь ваше внимание Вера. Может он заслуживает шанс? — мягко пытаюсь подобраться к этой теме. — Позовите его на ужин, пусть они познакомятся с Сашей, поверьте, он только будет рад, если вы будете счастливы. Ему не очень удобно с вами разговаривать на подобную тему, но я просто уверена, что он не хочет, чтобы вы были одиноки.

— Но, у меня есть вы, — пытается упрямится свекровь. Но я-то вижу, что этот Адриано ей небезразличен.

— Мы — есть, были и будем, а достойными мужчинами разбрасываться не надо…, - смотрю на нее с легкой улыбкой на губах.

С моря слышен шум приближающейся катера. Они почти доплыли к нашей пристани. За рулем моряк в форме, а рядом стоит хорошо сложенный мужчина с огромным букетом роз.

— Что он себе позволяет, — вспыхивает свекровь, — сейчас я ему…, - Я удерживаю ее за руку.

— Пойдемте лучше накрывать на стол, — на что Вера только поджимает губы и вздыхает. А к пристани уже мчит Диана и за ней Саша, — разберутся, — говорю ей, — не маленькие.

Вечер прошел в семейно-дружеской атмосфере. Адриано оказался очень приятным мужчиной, причем даже неплохо говорящим по-русски. Диана, как маленькая сводница, вилась вокруг новоявленного жениха и нахваливала бабушку. Под конец ужина она, бедняжка, так умаялась, что заснула на руках у Саши.

— Давай, я отнесу ее наверх, — наклоняюсь к Саше, чтобы забрать Диану.

— Она уже тяжелая, я сам.

— Я украду у вас Веру, — говорит Адриано. И пока она не начала отнекиваться, быстро вставляю свои пять копеек.

— Конечно-конечно, Вера Павловна, никогда не каталась на такой яхте, да еще и ночью. Красиво, наверное, звезды, лунная дорожка…

И тут выдает Диана, которая спит, якобы.

— Бабуська, безы узе, дядя холоший, — и закидывая Саше руку на шею, переворачиваясь в его руках на бок. Мы замерли, а потом начали тихо хохотать.

Саша понес ее на второй этаж. А мы захохотали уже в голос. Я выпроводила Веру вместе с Адриано, сказав: «Какие ваши годы, выспитесь на пенсии».

Через пару дней к нам приехали еще гости. Вот уже пару лет, как у меня появилась подруга Аврора. Кто-то может назвать ее странной, грубой, и юмор у нее черный, профессия накладывает отпечаток. Лично мне, она и ее муж нравятся тем, что всегда говорят то, что думают, открыты, без заморочек и пафоса. У нас компашка — сашибись. Хорошо, что в большинстве своем итальянцы не знают русский, а то если послушать наши разговоры, то можно психушку вызывать. У Авроры маленький сынок, который чуть старше нашей Дианки. Они выстрадали и сберегли его, хотя многие, даже отец Авроры, были против их союза и ребенка, в частности. Зато теперь — дедушка первый в очереди, кто балует внука. А когда Диана и Дима соединяют свои усилия, то жди армагедец!