Татьяна

Из-за стола все поднялись в угрюмом молчании. Арина, которая после нескольких бокалов красного сухого заметно повеселела, чтобы избавиться от неловкости, подхватила отца и его партнера под руки, встав посередине, и повела из ресторана, нахваливая саксофониста из джаз-бэнда, что сейчас исполнял соло, полностью отдавшись музыке. Вадим с Татьяной шагали за ними.

– Спасибо, – стеснительно промолвила девушка, убрав руки назад: левую она согнула в локте и обхватила ладонью правое предплечье.

– Ну, как всегда, должна будешь, – весело ответил Вадим.

– Отдам, если заработаю.

Она издала грустный вздох.

– Ты же знаешь, я натурой беру.

Он тоже убрал руки за спину, приняв аналогичную позу, только отзеркаленную. Девушка обернулась на него со слабой улыбкой.

– Я просто не хочу быть зависимой от отца, – некстати пояснила она, опуская глаза на черный прорезиненый ковер, что лежал у входа.

Парень усмехнулся, открывая длинной рукой стеклянную дверь.

– А от меня хочешь?

– А тебе я и даром не нужна, – выдавила она сквозь мгновенно возникшую в горле боль и сразу отвернулась, чтобы не встретиться с ним глазами.

На лице Вадима на миг промелькнула гримаса раздраженного недоумения, но он не успел ничего ответить, потому что его внимание привлекла Арина. Они уже подошли к машинам на парковке. Отец с Дмитрием остановились у белого универсала с длинным капотом. Женщина опиралась фигурным боком на золотой внедорожник.

– Вадик, отвези меня к Ладиному отцу, – сказала она, нахмурив брови. – Надоело мне до нее дозваниваться.

– Уже ночь, мам, – возразил он лениво.

– Будто они спят! – она вскинула голову.

– Я ведь Соне сегодня обещал приехать…

– Перебьется твоя Соня одну ночь без секса! – раздраженно отреагировала Арина. – А я дочь уже три недели не видела!

Парню возразить было нечего. Губы в протесте сжались до тонкой искривленной линии. Татьяна с сочувствием на него посмотрела, хотя Арину ей было больше жаль. В глубине души она радовалась, что хотя бы одну ночь Вадим Соне не достанется.

– Ладно.

Они стали прощаться. Арина обнялась с Николаем и Дмитрием, как с закадычными друзьями. Обнимаясь, они наговорили друг другу кучу принятых любезностей о том, как им приятно было познакомиться, как они интересно провели вечер, как хотелось бы встретиться еще таким же составом. Вадим с Татьяной стояли в стороне, со скепсисом глядя на сюсюканья родителей.

– Пока, – просто сказал парень, когда остальные расселись по машинам, и направился к своей.

– Пока, – тоскливо протянула девушка, двинувшись к автомобилю Дмитрия.

Вадим стартовал первым. Дмитрий еще копошился несколько минут с ремнем безопасности, который никак не мог найти под собой, а потом тоже выехал с территории парковки. Отец не сумел сдержать упреков. Татьяна к этому готовилась еще на выходе из ресторана.

– Куколка, я надеялся, что мы уже все проговорили, – начал он пыхтящим голосом. – Мы ведь семья. В семье нормально помогать друг другу. Я ведь делаю это не для того, чтобы выпендриться, в конце концов! Зачем ты выставляешь меня врагом? Я ведь хочу заботиться о тебе.

– Пап! – резко остановила его девушка, ударив кулачком по кожаному сиденью. – Хватит! Ситуация уже разрешилась. Я о себе давно сама забочусь. И я вполне способна за себя сама платить. Пока не в таких дорогих ресторанах, но в нормальных местах для обычных людей легко! Мне не нужна поддержка и помощь. Спасибо, но нет.

– Тем не менее сегодня от Вадика ты приняла помощь, а от родного отца – нет? – продолжал негодовать он, развернувшись корпусом.

– У нас с Вадимом свои счеты, – отрезала она и уставилась в окно.

Разговор на этом закончился. Дмитрий еще пару минут поглядывал боязливо то на партнера, то на его дочь. От неловкости он схватился за руль обеими руками, хотя до этого водил только левой, кладя правую на подлокотник. Отец вертелся и ерзал, недовольно цокая и хмыкая. Когда они вошли в квартиру, Татьяна сразу заперлась в комнате.

Перед сном она долго смотрела на «балерину», думая о других картинах Вадима, о нем самом, о сегодняшней встрече, об Арине и баре, который очень живо себе представляла теперь. Она уже гуляла по нему, танцевала на сцене и чувствовала смешанный запах алкоголя и дерева. В воображении разыгралось целое танцевальное представление – смесь отрывков из того, что они делали в «Дэнхсолле»: и хэллоуинский шабаш, и похищение Нового года злобным отшельником, и свадьба зомби и еще множество других. Она продолжала задавать себе вопрос, который задал Арине Иван, и пыталась найти ответ. Ее в Москве, действительно, ничего не держало. Она не имела там ни постоянного жилья, ни постоянной работы, да и друзей не успела много нажить. Русик с Муравьевой были заняты собственным бурным романом. С ними она в последнее время виделась редко, особенно после окончания курсов в школе рисования. Лада жила в Москве только из-за матери. «Адлия? У нее там тоже ничего и никого нет», – с надеждой подумала девушка. Все упиралось в Арину. Девушка решила созвониться с ней завтра. С этой мыслью заснула и проснулась.

Из кухни снова несло соблазнительным вкусом выпечки, который пробуждал стянувшийся за ночь желудок. Голод тащил девушку на кухню, где ее ждал еще надутый отец. Он продолжал за ней ухаживать: наложил кашу, приготовил кофе, вытер крошки со стола, но говорил сухо и как бы с неохотой, хотя взгляд то и дело падал на ее полусонное лицо. Она реагировала спокойно. Татьяна поражалась себе, как теперь не волновалась из-за мелочной обиды отца. Года два назад она бы билась в панике и истерике, стараясь ему угодить. Он тоже к этому привык, потому удивлялся ее равнодушию.

После завтрака она опять закрылась в комнате. До обеда звонить Арине боялась, потому смотрела мультфильм на телефоне, лежа на животе. После двух бывший директор набрала ее сама.

– Решила? – спросила она сразу после «Алло?».

– Нет, – сглотнув, ответила Татьяна и резко поднялась на кровати, скрестив ноги. – А ты?

– Эти двое тут меня умоляют, – с ехидством произнесла женщина. – Внезапно мать все полюбили.

Девушка улыбнулась стене, на которой высветился в шутку недовольный образ Арины с закатывающимися глазами и вытянутым в трубочку пухлым ртом.

– Знаешь, что меня смущает?

Татьяна сначала замотала головой, а потом поняла, что собеседница ее не видит, только слышит, и ответила:

– Нет. Что?

– С этим Иваном у меня был роман, – со вздохом высказалась Арина. – Всего пару месяцев перед моим отъездом в Москву. Я думала, ничего серьезного, парень молодой, отойдет быстро. Он мне год потом еще писал. Каждый день. И раз в месяц, прямо на работу, отправлял букет алых роз.

– Ого, – вырвалось у Татьяны.

Она округлила глаза и притаила дыхание, хотя нечто подобное и ожидала услышать. Арина продолжала отстраненным бархатным голосом:

– Я его игнорировала. Думала, все равно далеко, поэтому и не парилась. А он взял и приехал. В клуб. Это еще до «Дэнсхолла» было. Застукал меня во время секса в кабинете с одним поваром. Скандал устроил.

– Оо, – протянула девушка.

Теперь ей стало ясно, почему Иван вел себя так неприветливо.

– В общем, я ему в грубой форме тогда объяснила, что мне на него плевать. Он обиделся, уехал.

– Ну, понятно, почему ты не хочешь иметь с ним дело, – вздохнула Татьяна огорченно.

– Я не закончила, – строго заметила Арина и подождала несколько секунд, чтобы девушка настроила свое внимание. – Меня смущает как раз то, что я дико хочу иметь с ним дело. Не только бизнес. Думаю, ты догадалась. И со вчерашнего вечера не могу перестать о нем думать.

– Оу.

Татьяна сначала опешила и тупо уставилась в пустую стену. Постепенно злорадная усмешка сама расползлась по лицу. Она почувствовала умиление и, хихикая, спросила тоненьким голоском:

– Арина влюбилась?

– Громко сказано. Ты знаешь, кому принадлежит мое сердце. А вот вагина…

Голос оставался спокойным и бархатным, но Татьяна чувствовала в нем легкий трепет. Она коварно прищурилась, не убирая улыбки с лица.