Страница 31 из 83
Фигура Григория Цамблака во многом остаётся загадочной в истории Русской православной церкви. Опираясь на поддержку Витовта, Цамблак шёл своим тернистым путём самозванца. Свои рукописи он подписывал как «смиренный Григорий Цамблак, митрополит Киевский, Галицкий и Всеа России». Окружённый великими правителями и подогреваемый великими замыслами, Цамблак и сам втянулся в большую политическую игру. По поручению Витовта он ездил на Констанцский собор Римской католической церкви, который проходил с 5 ноября 1414-го по 22 апреля 1418 года (63, 365). На этом соборе обсуждался и вопрос об унии католической и православной церквей. Насколько известно, Цамблак выступал там как твёрдый приверженец православия. Но сам факт его участия в переговорах с латинянами дал повод его московским недругам упрекнуть его в связях с Римом.
Все перипетии истории с киевским митрополитом, естественно, горячо обсуждались в Москве. Свидетельством тому стал сбивчивый рассказ летописи об этих событиях под 1425 годом:
«О Цамблаке. Григорий Цамблак, митрополит, поставленыи от Витовта, рече к великому князю Витовту: “что ради ты, княже, в Лятской вере, а не в православной вере христианской?” И отвеща ему Витовтъ: “аще хощеши не токмо единаго мене видети въ своей православной вере, но и всех людей неверных моея земли Литовскыя, то иди в Рим и имеи прю с папою и с его мудреци, и аще их преприши, то мы вси христиане будем, аще ли не преприши, то всех христиан вашея веры, иже в моей земле, имам превратите в свою веру Немецкую”. И посла его в Рим съ папы своими.
О том же. О сём же Григории Цамблаке Фотии, митрополит Русский, писа, яко той мятежник церковный зоветься митрополитом Киевским, а поставлен есть от неправедного съборища в Новегородце в Литовъском, не избранием святых отец, ни испытанием соборным, ни разсужением правилным, ни рукоположением святого патриарха, ни по преданию церковному, но паче мучительскы самозаконно поставление его съдеавша, якоже в сонном привидении играюще проявление сии спешаще гнуснии и меръзскаго оного поставляють и в освящённую одёжу непотребнаго несвященне одевають, еже “достоинъ” въгласивше ему, иже многа студа и лукавства достоинаго, но мирскими властьми, и по хотению своему желание обреете на пребывающаго мене митрополита по достоанию въ животе, яже о нём и пръвее явленна быша на съборе в Цариграде, елико смущение сътвори на Христову церковь, от святеишаго вселенскаго патриарха Еуфимиа и от божественаго и освященнаго събора изъвержен бысть из сану от поповьства и проклят бысть» (29, 164).
Летописец бесстрастно констатирует: «В лето 6926 (1418). Митрополит Григории Цамблак прииде из Рима в Литву». Зазвонили киевские колокола, но дни его были уже сочтены: «В лето 6927 (1419). Тое же зимы умре Григории митрополит Цамблак на Киеве» (29, 165).
Так закончил свой путь ещё один забытый потомками выдающийся деятель Русской православной церкви...
В 1412 году случилось событие, достойное упоминания. Оно не изменило ход истории. Но в нём ярко проявилось то, что принято называть «духом времени». Речь идёт о явлении иконы Божией Матери на речке Колоче близ Можайска. Вот древнейшая версия летописного рассказа об этом событии:
«В лето 6921 от Можайска в 15 вёрст в отчине князя Андрея Дмитриевичя явися знамение в Колочи. Некий человек, именем Лука, простълюдин сына, и прииде ис Колочи к Можайску с иконою пречистыа Богородица, держаще на руце младенец Господа нашего Исуса Христа, с едину же страну иконы тоя на затворце Никола чюдотворець, а с другую Илья пророк, от неяже многа и различна исцелениа быша, и якоже приближися к граду, и срёте ю весь град от великих даже и до малых, и до ссущих млеко. Оттоле же поиде къ Москве, такоже и по иным градом, и сретахуть ея с кресты митрополити, епископи и весь священническыи чин, такоже и князи и княгини з детми и боляре и вси велможи и всё православное христианское множество, чюдес ради бываемых от нея: мнози бо слепии, хромии, разслаблении и глусии, и вси недужнии, с верою пришедши и здрави быша, елико не может ум человечь изрещи такова человеколюбив Божиа и милости Его на нас грешныхъ» (29, 161).
Явления чудотворных икон, привлекавшие всеобщее внимание, случались редко. Лет за тридцать до Колочской иконы явилась чудотворная Тихвинская икона Божией Матери (23, 83). За сотню лет до этого в Костроме явилась чудотворная икона Фёдоровской Божией Матери. На эти события можно смотреть с разных точек зрения. В атеистической традиции принято думать, что чудотворные иконы появлялись, так сказать, «по заказу» и были своего рода церковной акцией. Безусловно, «заказные» явления икон и чудеса имели место, как имели место и «самопроизвольные» случаи такого рода. Найти прозаические корни можайской истории достаточно просто. Можайск был западным форпостом Московской Руси. После того как Литва захватила Смоленск (1404) и Вязьму (1402), её граница вплотную приблизилась к Можайску. В ожидании нападения литовцев на город необходимо было воодушевить его защитников разного рода чудесными историями, суть которых сводилась к идее небесного покровительства Руси вообще и Можайску в частности.
Витовт был католиком. Латинская Литва надвигается на православную Русь. Но Русская земля — под покровом Богородицы. Война с Литвой — не просто война, а война за нашу православную веру. Как Дмитрий Донской готовил своих воинов к жертвенному подвигу Куликова поля, так и Василий I готовил своих бойцов к грядущей битве с Литвой. Ярким символом этой борьбы стал образ Николы Можайского с храмом в одной руке и мечом в другой. Колочская чудотворная составляла необходимую смысловую пару к образу Николы Можайского...
Обретение иконы сопровождалось чудесами. Но оно имело и свою прозаическую историю. Любая икона со временем чернела, покрывалась трещинами, разъедалась червями. Согласно тогдашнему представлению, состарившуюся икону нельзя было просто выбросить или сжечь. Чаще всего икону поновляли иконописцы. Старый слой левкаса и живописи покрывали новым. Затем икону ставили на место до следующего поновления. Но иногда по каким-то причинам икона приходила в полную негодность. Расстаться с ней следовало уважительно. Икону либо хоронили в землю, либо пускали плыть по реке, либо ставили на дерево в лесу. Прежний владелец иконы заказывал новую и часто забывал о старой. Но её мог случайно найти кто-то другой. Такая находка становилась событием в том случае, если она совпадала с чудесами — исцелением недужных, самопроизвольным перемещением иконы с одного места на другое и т. п. На дереве нашёл чудотворную Феодорскую икону костромской князь Василий Квашня — младший брат Александра Невского. На дереве нашёл икону Николая Мирликийского Дмитрий Донской по пути на Куликово поле. Позднее на месте чудесной находки возник Николаевский Угрешский монастырь. В земле, на пожарище, откопали икону Казанской Божией Матери в 1579 году. В честь чудесного события строили часовню или церковь, молвой о новых чудесах привлекали богомольцев.
В истории новообретённой иконы содержится урок религиозной морали. Приведём краткий рассказ об этом событии (изложенный по Никоновской летописи) из «Истории России» С. М. Соловьёва:
«Сказание о Луке Колоцком. Лука был простой поселянин, живший в 15 верстах от Можайска на реке Колоче; он нашёл на дереве икону Божией Матери, от которой начали твориться чудеса; Лука понёс икону в Можайск, в Москву; повсюду появление её сопровождалось чудесами, и Лука собрал от приносов большое богатство; разбогатевши, он построил себе на Колоче большой и красивый двор, как будто князь какой, набрал отроков, вкусно пил, ел, ездил на охоту с ястребами, соколами и кречетами, держал множество псов и медведей и утешался ими. Мы видели, до какой дерзости дошёл Лука относительно своего князя. Когда медведь оставил его чуть живым, то князь Андрей Дмитриевич приехал к нему немедленно и стал говорить ему: “Зачем ты полюбил бесовское позорище и пляску и предался пьянству? Бог тебя прославил чудотворным образом Своей Матери, а ты низошёл к бесполезному мирскому житию; поделом тебе так и приключилось!” Лука с плачем стал умолять князя распорядиться его богатством на дело богоугодное, и князь построил монастырь Колоцкий, где Лука постригся и умер в покаянии» (104, 661).