Купец. Поморский авантюрист

Часть 1. Глава 2

Глава 2

Считается, что Йоканьга, или Йоканьгский погост, из числа семнадцати саамских поселений на Кольском полуострове, появился днем 17 сентября 1611 года. Именно этот день является датой первого упоминания об Йоканьге в доступных источниках. Однако люди начали скапливаться в этом месте задолго до того, и в середине XVI века здесь уже останавливались рыбаки справлять промысел.

Именно в Йоканьгу пришла артель Митьки весной 1554 года от берегов Йоканьгских островов. Лов в этом году был что надо, хоть и рыбаков со всей округи в море вышло немало. Ловили по привычному маршруту — выходили из Двинской губы в конце апреля, когда вода таяла. Далее брали на север к Белому морю и выходили к Кольскому полуострову. Там на побережье промышляли. По пути изредка заходили в Лимбовский залив[1], а останавливались в заливе Святоносском. Так и попадали в Йоканьгу, дабы перевести дух, набраться сил и пуститься в обратный путь… Сий маршрут был оговорен с Николо-Корельским монастырем. Другое дело, что Митька ставил перед собой совершенно другие цели. Потому по прибытии в Йоканьгу Митька оставлял груз на засол местным мастерам и хаживал дальше. Шел на запад полуострова вплоть до Западного Нокуевского залива, почитай, делая две ходки за одну вылазку. Все для того, чтобы продать улов скупщикам с Кольского полуострова, что везли рыбку в Псков, Новгород, а то и в саму Москву.

Вот такими ухищрениями Митька значительно сокращал срок расчета с монастырем. Практически вдвое. Что позволяло надеяться этим годом получить себе в пользование шняку[2]. Любо же. А там уже либо новый ряд можно заключать, либо выходить на полноценные товарно-денежные отношения с монахами.

Вот и на этот раз Митька планировал выгрузиться в Йоканьге на посолку и выйти на новый промысел. В том, что будут скупщики, Митька не сомневался ни минуты.

Артель зашла в Йоканьгу не далее как час назад и уже успела сгрузить улов — между прочим, добрый. Сами рыбаки отправились перевести дух ко двору местного умельца, что за скромную плату накрывал желающим на стол. Кормили здесь сытными горячими похлебками.

Николка, как звали умельца-посольщика, засел в Йоканьге плотно и основательно. Он имел свою мзду с посола пойманной рыбки, и этот промысел охотно прибрал к рукам. К артели Митьки он относился с особой почтительностью, поскольку рыбачки договорились с Николкой о том, что будут привозить хозяину соль на посол. И до сих пор взятые обязательства исполнялись. Не бесплатно, разумеется, но за плату вдвое ниже, чем у других рыбачков. И втрое ниже, чем предлагали скупщики. Благо в Неноксе, где базировалась артель Митьки, с солью не было проблем. Селение славилось своим солевым производством. Услуга за услугу: взамен Митька арендовал у Николки бочки на перехват за смехотворную сумму и платил полцены за посол улова. Сверх того, артель бесплатно кормилась горячим обедом.

Митька с ребятами расположились за столиком, попросили у сынка Николки наваристой ухи из рыбных голов и стали ожидать. В этот момент к ним подошел сам Николка. Толстый, лысый, но зато с пышными седыми усами и могучей бородой до груди. Умелец неимоверно гордился бородой. Распорядившись с рыбой, что привез Митька, он присел за столик к рыбакам, чтобы тоже перевести дух. Утер тыльной стороной ладони пот, выступивший на изрезанном морщинами лбу, заговорил:

— Здравия вам, рыбаки!

— Здравия, Николка, и тебе!

— Хороший лов, смотрю, привезли?

— Как видишь, десять бочек, все полные до краев, — согласился Митька, у которого от голода урчало в животе, а ноздри уже поймали запах готовящейся ухи, из-за чего есть захотелось пуще прежнего.

— Хороший… — задумчиво протянул Николка, вылавливая из бороды мелкие крупинки соли и бросая их на пол.

— Сам как? Новости какие?

— А какие новости? Хотел просить, чтоб ты мне следующей ходкой соль привез, запасы того и гляди закончатся, а работать надо.

— Сколько?

— Пудов пять хватит.

— Не вопрос, будет соль. Своим помогать надо! — ответил Митька, наслаждаясь запахом ухи.

Николка отмахнулся.

— Знаю, знаю…

Он бросил свое занятие с бородой и принялся растирать ладони о портки, внушительно прокашлялся. Зычным голосом поторопил своего сына, хотя тот уже тащил котелок с ухой[3].

Митька покосился на хозяина. Тот явно что-то хочет сказать, да тянет. Обычно от дел Николку не оторвешь, за стол не усадишь, а тут сам подошел и теперь вот мается.

Митька оказался прав. Когда сын Николки принес котелок, наполненный ароматным варевом, и рыбаки приступили к трапезе, тогда-то Николка и перешел к делу.

— Короче, Митька, че я вокруг да около хожу, как будто баба какая стесняюсь. Я к тебе не просто так подсел, а по уму, — начал он.

— Угу, я как-то сразу понял… — Митька отхлебнул наваристый жирный бульон, кивнул, мол, готов слушать. — Давай выкладывай, коли есть что.

— Дело тут выгорает по-крупному, еще чутка, и выгорит, — начал Николка, скрестив руки и упершись локтями о столешницу. С прищуром обвел взглядом рыбаков, которые обратились в слух.

— А чего другим не предложил, раз выгорает, а, Николка? — спросил Олешка, решивший подключиться к разговору.

— Чего-чего, Митька вон правильно сказал, своим помогать надо. Али не вы мне соль за бесценок возите? Глядишь, еще о чем договоримся. — Николка подмигнул заговорщицки. — Оно вон как бывает — вы мне, я вам, и поладили?

— Любо, — удовлетворился Олешка, вновь переключаясь на горячее.

Митька хмыкнул, утирая усы. Положим, что Николка давно ходил вокруг да около того, чтобы попросить Митьку привезти ему в Йоканьгу соли вдвое больше обычного. Все грезил развернуть свое местечковое производство, вроде как обороты увеличить. Но про «помощь своим» хозяин немного слукавил — не один Митька соль в Йоканьгу возил. Просто других артелей — Федьки да Андрейки, которые у хозяина в доверенных, — на промысле не оказалось. Все к концу месяца, почитай, придут, только обратно к берегу отошли. К другим же рыбачкам у Николки не было никакого доверия.