Юнит

     -Всегда нужно помнить об Арбитре. Неизвестно, когда запас его терпения истощится и он начнёт карать и наказывать зарвавшихся больше других Игроков. Когда это произойдёт лучше находиться ближе к концу в списке тех, кого он посчитает нарушителями правил.

     Я спросил: -А он правда существует?

     -Кто, арбитр? Конечно!

     -Ты ведь говоришь только со слов Мокоши?

     -Она никогда не лжёт, -убеждённо ответил Семён и упрекнул. -Тебе бы, кстати, тоже не помешало побольше доверять словам Хозяйки.

     Я думал по-другому, но кивнул. А что ещё мне оставалось - спорить со старшим по посвящению в приближенной к боевой обстановке?

     Закончив разгружать грузовики, рабочие, словно деловитые муравьи, уволокли все до единого светлячки внутрь заводских цехов и там закипела работа слышимая даже сквозь толстые стены и плотно закрытые ворота. Наши ребята вышли из автобуса и слонялись кто где, с видом туристов разглядывая разгрузочные краны и брошенный на рельсах пустой вагон.

     -Что дальше делать нам?

     -Сядем на переоборудованные танки, -ответил Семён.

     -Разве для них нет нормальных экипажей?

     -Есть, конечно.

     -Тогда зачем там ещё и мы?

     -Светлячок не только бесшумный двигатель и источник практически бесконечной энергии, -объяснил Семён. -Это ещё и возможность разово зачерпнуть из него сил, на несколько мгновений в десятки раз усилив свои способности. Но черпать могут только те, у кого эти способности есть изначально. Даже если сейчас они годятся только чтобы показывать фокусы в цирке, рядом со светлячком они превратятся в смертельное оружие.

     -Вот оно как. Мы теперь танковые маги.

     Я задумался. Получается Мокошь планировала что-то подобное ещё когда всем, без исключения в своей свите раздала, казалось бы, бесполезные способности.

     Лариса, со своей левитацией, могла перелететь только через очень низкую стену, через которую можно и так, без особых проблем, перебраться. Но прикоснувшись к светлячку она сможет поднимать в воздух тяжёлый танк. Пашкин огонёк годился только чтобы прикурить от него, если забыл зажигалку. Но теперь это будет огненный шторм сжигающий сумевших подойти на опасную дистанцию пехотинцев. А моя способность чуять воду и тем самым находить спрятавшихся людей? Я ведь стану идеальным сенсом. На сколько километров вокруг я теперь смогу чуять? И самое главное: как сильно после этого будет болеть моя многострадальная головушка?

     Поражённый открывающимися перспективами, я открыл рот и тут же закрыл его, не зная, что и сказать.

     -Понял теперь, -усмехнулся Семён. -Стационарные силовые купола над городами, монстры-мутанты, зомби-солдаты и психоизулчатели калечащие мозги собственному населению это всё ерунда в сравнении с восемью сотнями высокомобильных, защищённых танковой бронёй магов, которые сегодня тут, а завтра уже могут быть за сотни километров.

     Раньше, чем я успел осознать, у меня вырвалось: -Не хочу!

     Я думал, что Семён переспросит, но он сразу понял. Похоже он сам давно уже думал о чём-то подобном. Восемь сотен привязанных к светлякам магов. Скольких людей придётся убить каждому из нас? Сколько всего разрушить? Не хочу! В конце концов, если бы Маши-Мокоши нужны были бы солдаты, то и набирала бы солдат, а я простой программист. Я не хочу, чтобы на моём счету оказались даже не сотни и даже не тысячи, а десятки и сотни тысяч убитых людей.

     -Знаешь, я должен лично убить тех, кто откажется. Если таковые найдутся, -негромко произнёс Семён. Смотрел он при этом не на меня, а куда-то вдаль. На серое, занавешенное пеленой туч небо. -Это будет правильно хотя бы только из того соображения, что кто-то из «пацифистов» может попасть в руки к врагу и раскрыть часть известных ему секретов. Обычная предосторожность.

     -Убьёшь? -спросил я. Удивительное дело, но мне правда вдруг стало интересно.

     Медленно, словно она весила целую тонну, Семён качнул головой: -Нет. Отпущу. Никого нельзя сделать героем по приказу. По приказу получаются довольно хреновые герои. Лучше уж без таких, чем с ними.

     По небу тянулись и плыли нитевидные облака, словно на светло-голубом холсте кто-то дополнительно пролил тёмно-синюю, почти чёрную, краску. Высотные ветра несли их неведомо куда. И больше не было ни синоптиков, ни климатических станций, ни центров наблюдения за климатом, куда бы стекалась вся информация и кто бы мог предсказать нам погоду на завтра и точно указать куда и зачем бегут облака.

     -Чего сидишь, уходи, -предложил Семён.

     Я замотал головой: -Вот ещё. Прямо сейчас собрался и побежал. Маги, значит маги. В танке, значит в танке. Я остаюсь.

     -Хорошо, -улыбнулся Семён. -Мне не хотелось бы расстреливать тебя за дезертирство, Саша.

     -Но ведь ты же сказал, что отпустишь?!

     -Соврал.

     Он продолжал улыбаться, превращая всё сказанное в шутку. Или, всё-таки нет?

     Мальчишка лишившийся семьи во время вторжения наполеоновских войск, найденный и пригретый Мокошью. Её слова для Семёна всё равно, что слова живой богини. Её приказ невозможно не исполнить в точности. Но что именно она приказала знают только Семён и сама Маша-Мокошь. Я мог бы считать Семёна своим другом или, хотя бы, боевым товарищем. Но разве у фанатиков бывают друзья?

     Встав со скамейки, Семён замахал руками, привлекая внимание: -Всё сюда! Сюда!

     Когда подошли все наши, он повторно объяснил им то, что сказал мне. Я сам молча стоял, наблюдая со стороны. И мне странно было видеть, как много предвкушающих улыбок возникло на лицах моих знакомцев, когда они поняли какая, далеко не последняя, роль отведена им в великой разрушительной войне между игроками. Всё равно пешки. Но не простые, а элитные.