Башня Миражей

Алёна Тихонова

Башня Миражей

Глава 1

Алебастрово-белые стены, вычурные башенки и полупрозрачные колонны пленяли взор каждого, кто впервые посещал этот город. Резные остроконечные шпили утопали в пышной густой пене облаков. Когда роскошная, как взбитая вата, едва выпавшие сугробы или мягкий лебяжий пух, нетронуто чистая пелена расходилась – эта непостижимая постройка представала во всей красе. Солнечный свет отражался от дворца, играя всеми оттенками бликов, будто на стекле или хрустале, слепил глаза. Странно и алогично изломанная лестница поднималась прямо к позолоченной створке входной двери, её ширина позволяла пройти в ряд не меньше, чем десятку человек. И всё это – парящее, будто невесомое, отрицающее закон земного тяготения, не нуждалось ни в какой опоре и мирно дремало на фоне пронизанной утренними лучами синевы. Сильнейший маг современности, чуть ли не единственный Хранитель, который общался с людьми наравне, и автор двух третей нововведений на острове жил там, и все знали, что попусту его лучше не беспокоить. Он никогда не отказывался принять посетителей и уделить им сколько угодно часов, если они действительно имели к нему что-то важное и толковое. Он и не жил среди остальных Хранителей, чтобы к нему было проще зайти, потому что Храм подавлял величием, угнетал и многим не давал говорить открыто и честно. Нет, тех, кто наведывался к нему просто так, он выгонять не выгонял, но тонко, но, вместе с тем, старательно намекал, что они мешают, и люди обычно догадывались – дураки к нему не ходили.

Фрид Эль'Винг склонился над картой, задумчиво расчерчивая её, отмечая какие-то локации точками, на других решительно ставя косой крест. Туда нужно кого-то отправить, проверить, что и как, а вон в то место уже бессмысленно ходить, там не осталось ничего полезного. Где-то поиссякла магическая энергия, а ведь именно её стараниями остров до сих пор держался в воздухе и даже не рассыпался со временем под влиянием естественных сил. Можно было бы сказать просто "энергия", но аналогов ей в природе не нашлось, и владели таким её типом лишь Хранители. Междоусобный конфликт даром не прошёл, и эти многострадальные края ещё долго не оправятся. Ломать, как говорится, не строить. В детстве Фрид прочёл запоем уйму книг о том, как юные и смелые герои устроили революцию, а в конце все танцевали и праздновали, и на этом история заканчивалась. Маленьким Фрид полагал такой конец по-настоящему счастливым, но теперь понял – с того, к чему приходили там авторы, история на самом деле лишь начинается, но уже не волшебная, а тяжёлый, кропотливый труд. Впрочем, новая кровь, люди принцессы Абиллы, пошла острову на пользу, эти люди соглашались на что угодно, любую суровую работу, в благодарность за их спасение от неминуемой гибели. Они, пожалуй, могли бы таким рвением возвратить веру в человечество даже закоренелому цинику.

За почти незаметно выпуклым наружу круглым окном простирался город, с такой высоты он казался лишь тонко исполненной игрушкой из тех, что помещают в стеклянные шары и продают в качестве памятных сувениров или подарков на день рождения. Отдельные искусники могли даже сделать в шаре смену времён года и суток. Помнилось Фриду, что он был ещё ребёнком и собирал коллекцию таких. Потом брат сказал ему, что он занимается ерундой, и нарочно, с вызовом, разбил несколько. После крупной ссоры Фрид отстоял-таки своё увлечение, вот только интерес и ощущение волшебства, которое можно взять в ладони, пропали. Скандал, громкий и бурный, когда оба они сыпали ругательствами, будто горохом, заставил исчезнуть чары, развеял сказку. Впрочем, конечно, они помирились, но убитые грёзы о вымышленных мирах внутри шаров Фрид брату до сих пор не до конца простил. Забавно, что именно его брат, приземлённый реалист и скептик до мозга костей, в итоге женился на ведьме, да ещё и безумной архитекторше в придачу. Эта женщина ведь совершенно не поддавалась здравому смыслу, самим существованием своим отрицая парочку фундаментальных законов.

Фрид распахнул створки окна и высунулся наружу, подставляя лицо свежему ветру, холодному и резкому на такой высоте, но для Хранителя – в самый раз. Он никогда не сожалел, что мирские заботы и плотские страсти уже не для него. Зато ему доступно видеть потоки силы всего этого мира, что гораздо интереснее. Фрид ощущал их как стихию, пронизывающую остров насквозь, от края до края и сверху донизу, наполняющую небеса и даже само солнце. Воздух был напитан её мельчайшими, неразличимыми для взглядов обычных людей частицами. Любой маг, осваивая возможности собственного организма, одновременно и входил с ней в прямой контакт, принимал правила равновесия между отдачей и принятием энергии. Сложная система, которая безжалостно ставила на место любых дураков, что пытались идти против неё. Даже если это делали Хранители – она не ведала исключений. Они – не то, чтобы пустая формальность, но, пожалуй, не более, чем обслуживающие её инструменты. То, что острова без них, Хранителей, перестанут существовать, вовсе не делает их истиной в последней инстанции. Он вступил в их ряды, чтобы не допустить повторения, не дать другим посвящённым возомнить, будто они центр Вселенной. Нет, они в самом лестном для них случае лишь локальные божки на её задворках, и из отведённого радиуса влияния им не вырваться. И хвала звёздам.

Фрид уже хотел было уйти, но стремительно приближающаяся точка привлекла его внимание. При ближайшем рассмотрении это оказался торжественно-пурпурный, с золотой каймой, свиток, летящий благодаря наложенным на него чарам. Фрид подставил ладони, и тот послушно в них лёг. Внутри, на аккуратно вклеенном тонком светло-бежевом поле, написанные летящим размашистым почерком буквы гласили:

"Господин Фрид Эль'Винг, нижайше кланяясь вашему величию, мы приветствуем вас.

На раннее утро двадцатых суток этого месяца назначена церемония посвящения первых студентов нашей новой Академии Миражей, той самой, на создании которой настояла ваша глубокоуважаемая персона. Мы просим вас присутствовать на столь важном мероприятии, поскольку Академия – ваше детище, и вы, как её идейный вдохновитель, очень воодушевите учеников и дадите им стимул хорошо заниматься весь год. Вы – кумир молодого поколения магов, ваше присутствие – уже подлинное чудо и благословение, и они будут счастливы, если вы скажете им пару напутственных слов. Вашу речь занесут в летописи, и она сохранится через века!

Заранее благодарю за услугу,

Директор Мара К'Нарми."

Фрид слегка поморщился. Эту женщину он знал – и недолюбливал. В частности, вот именно за такие формулировки, по сути, не оставляющие ему выбора. Она составила текст так, что отказаться станет верхом дурных манер, а опозорить так статус Хранителя Фрид не имел права себе позволять. И подобострастие, граничащее с лакейским лизоблюдством, это виляние хвостом перед Хранителем! Даже вступив в их ряды, Фрид никакого пиетета к коллегам не приобрёл, а восхищённые ахи и вздохи надоели ему ещё в бытность официальным сильнейшим магом на острове… Кроме того, заведение ещё не функционировало, а Мара уже называет себя директором! Даже немного жаль, что, скорее всего, так и будет, и её уже не заменят. Он, конечно, мог бы оспорить её кандидатуру, немного времени на поиск новой оставалось, но до подобной мелочности не опустится… Кроме того, при исполнении обязанностей на такой серьёзной и важной должности он ещё не имел шанса её наблюдать, и оттого останавливал себя от излишней предвзятости заранее. Глубоко вздохнув, Фрид взял точно такой же свиток, но пустой, и начал сочинять ответ, то и дело прерываясь на размышления. Ни малейшей неточности допускать было нельзя. Хотя изящное искусство жонглирования словами и их ловкого, хитроумного, дву- и трёхсмысленного тасования Фрид так полностью и не освоил, он продвинулся в этой науке достаточно ощутимо.

"Достопочтенная леди К'Нарми,

оказанную вами честь невозможно переоценить. Воистину я недостоин вашего выбора, ведь я всего лишь затворник моей собственной башни, весь заваленный бесчисленными делами. К сожалению, я не могу препоручить их моей напарнице, так как целиком и полностью несу за них ответственность сам. Возможно, я сумею улучить пару минут для визита. Очень постараюсь, но ничего не обещаю. Прошу понять меня, миледи.