Роза для навигатора

Один из них внезапно пронёсся за гараж и там встало ослепительное зарево. Грохот был — заложило уши, и ещё долго потом стоял в голове оглушительный звон. Четыре шара рванули вверх и пропали в облаках. И облака начали расходиться…

Светлело на глазах. В конце июня у нас стоят северные белые ночи, солнце закатывается под горизонт не раньше одиннадцати вечера, и то лишь затем, чтобы подсвечивать алой зарёй до раннего восхода. Ну а сейчас едва ли исполнилось девять. И на мрачных глыбах чёрных туч на юго-востоке вставала яркая двойная радуга.

Я дёрнула с крючка в прихожей куртку, сунула ноги в летние прорезиненные сапоги и пошла смотреть, не загорелось ли за гаражами, не звать ли пожарных.

В воздухе стоял крепкий запах озона, с листьев всё еще капало, и порыв ветра вылил мне за шиворот отменное ведро холодной воды. Ругаясь сквозь зубы на этакую пакость, я прошлёпала по мокрой дорожке на задний двор, через гараж вышла на улицу…

Мой дом — последний в ряду на нашей улице. За ним — пустырь, за пустырём деревья, за деревьями — Северо-Западная ТЭЦ. И на пустыре я увидела свалившийся с неба шар…

Он уже не пылал и не щетинился молниями. Лежал, зарывшись на треть, по поверхности пробегали редкие искры. Вот это поворот, подумалось мне. НЛО в моём дворе!

Почему я не засняла объект на смартфон? Сама не знаю. Могла бы ведь. Легко. И — по всем соцсетям: смотрите, завидуйте, ай да я. Сколько я после этого прожила бы… Может, день. Но будто толкнуло что-то забыть о гаджете в руке и не включать камеру.

Я осторожно подошла, в любой момент готовая отпрыгнуть и сбежать. Кто его знает, какие там повреждения. А вдруг рванёт? Впрочем, если рванёт, то мало не покажется, там же наверняка какой-нибудь ядерный реактор в качестве источника энергии. Привет, Хиросима.

Вот когда стало по — настоящему страшно. Стоило только подумать о том, что вместо нашего посёлка возникнет громадная радиоактивная яма…

Но шар не взорвался при падении, так, может быть, не взорвётся вообще. Я осторожно пошла к нему. Может, там кто-нибудь выжил? Может, помощь нужна? А кто они вообще все такие? А вдруг преступники?!

В голове закружились сюжеты всех фантастических книг, прочитанных до сегодняшнего вечера. Никакого ответа на ситуацию в том водовороте не было. Такие книги пишут, чтобы развлечь читателя, а мне не до развлечений сейчас.

Если включить логику, полиция бы обязательно спустилась и проверила подбитый корабль на предмет ценных для допроса пленников. Заодно память подчистила бы досужим местным, вроде меня. А так как вокруг нет никого, значит, сбили мой шар, скорее всего, преступники. Сбили и смылись. Я вспомнила, как они поспешно растаяли в облаках… Да, похоже на суматошное бегство. Чтоб не застукали на месте преступления.

Я пошла вдоль шара, не приближаясь к нему. На гладкой поверхности не разглядеть было ни люки, ни иллюминатора, — смешно, какие иллюминаторы в инопланетных кораблях! Но как-то же можно было попасть внутрь? Или выйти наружу?

Да. Наружу можно было выходить, правда, непонятно как, но это и неважно. На взрытой при падении земле лежало тело. На первый взгляд — человеческое. Руки-ноги-голова, никаких тебе жвал и щупалец. Ростом разве что под два метра, но не критично. Дяди-Стёпы и у нас вполне себе встречаются. В сплошном сером комбинезоне или скафандре или чёрт его знает, в чём. Я склонилась над телом, пытаясь понять, жив еще этот товарищ по разуму или уже нет.

И угодила в жестокий удушающий захват!

Тут бы мне и конец, но пилот шара всё же был ранен и потерял сознание прежде, чем смог меня додушить. Какое-то время я со всхлипами втягивала в себя воздух, свежий и внезапно вкусный до одурения. А потом снова пошёл дождь.

Я посмотрела на небо. Небо ничем не обрадовало: чёрные тучи снова бежали наперегонки. Сейчас ка-ак ливанёт…

Шар исчез. Внезапно. Как будто выключили голограмму. Я таращилась на то место, где только что лежал сбитый инопланетный аппарат: там ничего не было! Ничего, только оплывающая под дождём обширная воронка, не сказать, чтобы глубокая. Мне по колено примерно.

Что это могло быть, даже гадать не хочу, вплоть до тихой аннигиляции. Было и пропало. Дезинтегрировалось. Или как там правильно это называется. Лежал звездолёт перед глазами, и не стало его. Испарился.

А вот гуманоид остался.

— Эй, — сказала я, обращаясь к телу. — Ты живой? Душить больше не будешь?

Нет, а что ещё спрашивать, когда шея зверски болит до сих пор? Синяки останутся. Хорошо, что голос не пропал. И вроде ничего не сломано. Было б сломано, уже бы знала!

Гуманоид приподнялся на локте, и я увидела в его руке здоровенный боевой нож. Вот когда облило страхом с головы до ног.

— Вот не надо, пожалуйста! — сказала я, отступая и поднимая ладони. — Не надо! Убери эту штуку! Уймись!

Мгновение инопланетный тип смотрел мне в глаза, потом слегка опустил руку с ножом. Прогресс? Или я сейчас получу весь этот милый металл прямо в глаз? Шутки закончились, это я понимала прекрасно.

— Ĉu vi раrоlаs Esреrаntоn?

— Чего-о?!

Сказать, что я обалдела, значит, ничего не сказать. У нас как-то в школе учительница по литературе провела урок, посвящённый конлангам, то есть, искусственным языкам. Степанида Васильевна — прекрасный человек и отличный учитель, её уроки литературы и русского помнят даже те, кто давным-давно забыл школу как страшный сон. На каком другом занятии можно было повтыкать тихонько в смартфон, и учителю было без разницы, лишь бы не шумели в классе. Но у Степаниды Васильевны забывали о чатиках и игрушках с первых же минут. Интересно, увлекательно, просто здорово — каждый урок, как открытие…

И вот она рассказывала о том, как создавались искусственные языки — для «Властелина колец», например. Или для «Аватара» язык на-ви. Конечно, же рассказала и об эсперанто. Зачотная попытка объединить Человечество через общий язык, она провалилась, но как бы сказать, не до конца. Эсперантоговорящих что-то около двух миллионов сейчас на планете. Я, помню, из любопытства повтыкала на сайт Lеrnu, где можно было выучить этот язык. Даже переписывалась с кем-то из таких же новичков, как и я.

А потом подошёл одиннадцатый класс с подготовкой к ЕГЭ. В сутках ведь не семьдесят два часа. Да и для практической пользы всё же лучше учить английский.

И вот у меня инопланетное существо спрашивает, говорю ли я на эсперанто. Приплыли.

Я даже ущипнула себя, зло, с подвывертом, чтобы проснуться. Проснуться не вышло, пришлось судорожно напрячь мозги и выдать, надеюсь, без диких ошибок:

— Мi раrоlаs, sеd mi nе раrоlаs bоnе.

Дождь усилился, и над нами прокатился раскат грома. Я подняла голову к небу, как раз вовремя, чтобы поймать увитые молниями шары света, пока еще далёкие, но направление угадывалось.

Они неслись вниз.

К нам.

— Шолва! — выругался мой новый знакомец, поднимаясь на одно колено. — Маlрurаj bеstоj!

Ран видно не было, но, может, у него голова пострадала. Контузия там или что.

— Пошли! — я протянула руку, решение пришло мгновенно. — Пойдём же! Быстрее!

Напрягла память и выдала на эсперанто:

— Vеnu kun mi! Rарidе!

На память я никогда не жаловалась. Зверская она у меня. Помнит всё, особенно то, что лучше бы забыть, как страшный сон. Все мои косяки детские, всё, за что свербит в затылке от стыда до сих пор, стоит только подумать в том направлении … и все диктанты, с пометками об ошибках, контрольные, географические карты, номера телефонов… урль-адреса в поисковых полях браузеров… И эсперанто в том куцем объёме, какой я восприняла пять лет назад на ознакомительных страницах интернет-сайта, тоже никуда не делся.

Мой новый знакомец передвигался с трудом. Ну, точно, контузия у него. А у меня будет сорванная спина. Всё-таки брат по разуму выше и тяжелее меня раза так в полтора. Я увлекаюсь горным туризмом с детства, то есть, не феечка прозрачная, но есть же предел! Впрочем, до гаража мы добрались прежде, чем снаружи всё снова залило грозовым светом. Я не понимала ничего, кроме одного — спасаться надо. Подпол показался идеальным решением и, забегая вперёд, скажу: сработало.