Страница 50 из 72
Заводя байк, я мчусь через пустыню вслед за двумя мужчинами, доводя мотоцикл до предела. Как только они видят, что я бросаюсь в погоню, они разворачиваются и убегают в другом направлении. Они в доброй сотне футов от меня, слишком далеко, чтобы разглядеть их нашивки, и их колеса поднимают облака дорожной пыли, но мне не нужно их видеть, чтобы знать, кто они такие. Если это не команда Волка, я сам оторву свою проклятую нашивку от пореза.
Образ Кэпа, лежащего на тротуаре рядом с его байком, врезается в мой мозг изнутри. Я преследую нечто большее, чем просто клубное правосудие.
Я знаю Кэпа всю свою жизнь. Когда мой ублюдочный отец скончался, мне было шестнадцать. Будучи наемным убийцей Бандитов, папа годами выдавал себя за идеального отца-байкера, семейного человека, который уважал клуб и убивал только для того, чтобы защитить МК. Тот, кто души не чаял в своем сыне. Все это время он пытался сломить меня, превратить в монстра, который выполнял его приказы.
Никто в клубе не знал, кто он такой. Он был одним из офицеров Бони, и президент понятия не имел, что он каждую ночь избивал свою жену и ребенка.
После того, как дорогой старый папа наконец съел свой собственный пистолет, Кэп месяцами работал, устраняя нанесенный им ущерб. Он научил меня, какой на самом деле должна быть клубная жизнь, как выглядит настоящая семья. Поручился за меня, когда Бони подумал, что я слишком пострадал, чтобы сделать это. Кэп научил меня стрелять, драться. Самое главное, он показал мне, как направлять мой гнев, направляя мою жажду насилия и крови так, чтобы это служило клубу, чтобы я мог использовать это, чтобы уничтожить тех, с кем нужно было иметь дело.
Кэп — один из моих лучших друзей, но он нечто большее. Он — отец, которого я должен был иметь. Без него я, вероятно, позволил бы своим демонам уничтожить меня. Я обязан ему своей жизнью.
Холодная рука страха тянется ко мне, и я превращаю ее в пыль в своем кулаке. Страх заставляет человека совершать ошибки, и я не могу позволить себе потерять голову сейчас. Кэп и Стефани одни в этой пещере. Им нужно, чтобы я держал голову прямо.
Стефани. Забота о ней заставляет мои кулаки сжимать руль так, что побелели костяшки пальцев. Я понятия не имею, как эта маленькая воровка забралась так далеко под мою кожу, но такая животная защита делает мужчин слабыми. Это так же опасно, как и любой страх.
Клуб — это то, что важно. Справедливость — вот что имеет значение.
Я следую за стрелками через узкий проход между двумя скальными образованиями в нескольких минутах от того места, где я оставил Кэпа и Стефани. Тропинка петляет туда-сюда, дюжина развилок расходится во все стороны.
Дерьмо. Я мог легко потерять их в этом лабиринте, и я бы поспорил, что одна из дорог приведет их обратно к пещере.
Приближаясь к ним, я заставляю их спуститься по другой тропинке, ведущей к скале, которая, как я знаю, обрывается в глубокий каньон. Если я смогу их там остановить…
Я рычу в сторону проема между двумя высокими образованиями, толкая их к утесу.
Один из мужчин ругается, в его голосе слышится ужас.
Попался.
Впереди появляется отверстие, и в двадцати футах от него выступающая скала обрывается вниз. Два придурка оборачиваются, явно намереваясь вернуться тем же путем, каким пришли. Я давлю на них сверху вниз.
Оба в шлемах с забралами, которые закрывают все их лица, но они заметно испуганы, и я знаю, что они видят.
Смерть придет за ними.
Я резко останавливаюсь перед ними, и они пятятся, как два загнанных в угол зверя. Я наставляю пистолет.
— Привет, мальчики.
Я подхожу прямо к ним и всаживаю по пуле в грудь каждому из них. Тела падают на землю, как камни. Сила выстрела заставляет одного из них сделать пируэт, развернуться так, что он падает на живот.
Я переворачиваю его пинком ботинка на спину и срываю с него шлем, подтверждая убийство.
Знакомые, пустые глаза смотрят на меня стеклянным, невидящим взглядом. У него такой же большой нос и черные волосы, как у Ганнера.
Это Хеликс, брат Ганнера.
Я не удивлен, что Волк позволил Хеликсу сделать это. Я принял правильное решение, отправившись за ними. Это был не просто поражение для них. Это было не просто возмездие, предписанное клубом. Это было личное, а такого рода вендетта не дает человеку покоя, пока причина не умрет.
Я проверяю другого парня. Блядь. Я бы узнал эти сумасшедшие волосы с проседью и дикую бороду где угодно, даже если бы не видел нашивку Инфорсер на его порезе.
Это брат Волка.
— Дерьмо.
Это полностью меняет игру.
Я качаю головой. Мое убийство Ганнера означало, что Ублюдки должны искать возмездия за своего павшего брата. Это означает, что для Волка мой выход обязателен. Брат убитого мною Ганнера и наши клубы, которые теперь несут потери с обеих сторон, замыкают нас в бесконечном цикле возмездия. Но убить брата президента Ублюдков Сатаны? Это совсем другой уровень проблем.
По одному за раз я избавляюсь от тел самым быстрым из возможных способов, сбрасываю обоих со скалы и оставляю их на дне каньона глубиной в двести футов.
Где ни копы, ни прохожие никогда не найдут их и не выведут их смерть на меня.
Туда же бросаю их байки, наблюдая, как они падают на дно.
Выругавшись, я вскакиваю на байк и мчусь обратно к пещере, где меня ждут Стефани и Кэп. Где Стефани заботится о самом близком мне человеке, который когда-либо был настоящим отцом, и где Кэп, надеюсь, все еще держится.
Ярость за каждого Ублюдка под командованием Волка подпитывает мою кровь, в моих венах разгорается высокооктановый огонь.
Брат Волка, убит пулей из моего пистолета. Этот ублюдок требует моей крови, и крови каждого брата с нашивкой Бандит, теперь это неизбежно. Это больше не битва между нашими двумя клубами, старая вражда вновь пробудилась.
Война прячется прямо за углом, ожидая, когда Волк протрубит в гребаный рог.
Глава 18
Человек внутри зверя
Эмма
Проходят минуты, а Кэп не двигается с места. Он так и не открыл глаза. Старик, кажется, даже не дышит.
Тут все еще нет никаких признаков Спайдера. Страх за него струится по моим венам, ледяной холод и дурное предчувствие.
Что случилось с теми стрелками? Поймал ли он их? Если он этого не сделал…
Если они поймают его первыми…
Я отбросила эту мысль, отказываясь позволять беспокойству разъедать мою и без того слабую решимость.
Я смотрю на часы на телефоне Кэпа. Прошло десять минут с тех пор, как я позвонила Драгону. Если я права насчет нашего расстояния до здания клуба, он не появится по крайней мере еще десять минут.
Закрыв глаза, я прислушиваюсь к любому намеку на опасность, но ничего нет. Никаких выстрелов или шагов за пределами пещеры. За исключением звука моего собственного дыхания и случайного свиста ветра, внутри пещеры царит только тишина.
Я снова пытаюсь разбудить Кэпа, но безуспешно. Проверив его пульс ранее, я ничего не нашла. Я нахожу его запястье и снова проверяю. Либо он мертв, либо его пульс слишком слаб, чтобы я могла его почувствовать. Должно быть, он потерял больше крови, чем я думала. Либо это, либо у него есть другие травмы, о которых я не знаю. Может быть, он ударился головой, когда вырубился.
У меня сжимается горло. Десять минут вдруг кажутся часами.
Одна в почти полной темноте, мои мысли неизбежно возвращаются к Спайдеру.
Образы его, лежащего безжизненным в пустыне, истекающего кровью от огнестрельных ран, нанесенных соперничающей бандой байкеров, всплывают, отказываясь быть проигнорированным.
Я зажмуриваюсь, но образы остаются, сжимая мое сердце в крепкий кулак. Я откинула голову на грубую стену пещеры.
Как, черт возьми, я оказалась здесь? Я сбежала из Колонии только для того, чтобы оказаться в плену у человека, гораздо более опасного, чем Сет или кто-либо в церкви. Человек, который украл у меня все, потому что я украла у него. Из его клуба.