Крестоносец

Так, ну и куда податься? Тут рядом с Буржем сразу две речки сливаются в одну, да и болотец с озерцами хватало, обратил внимание, когда подъезжали. Крепостную стену преодолевать не нужно, ею обнесён только стоявший в центре города замок, некогда принадлежавший графу Эду I Юрпену. А может, можно найти воду поближе?

Мой взгляд упал на колодец. В принципе, диаметра ведра будет достаточно, чтобы увидеть свою физиономию. Лишь бы никто не появился в тот момент, когда я в платье буду пялиться на своё отражение.

Но для начала нужно намазаться мазью. Как там ведьма говорила, с головы до ног? Надеюсь, хотя бы волосы мазать этой дрянью не надо. Я как раз перед ужином их промыл чемеричным отваром. Который, кстати, дело своё делал, вшей и гнил стало значительно меньше. Сегодня днём на привале Роланд покопался в моей шевелюре, нашёл только нескольких гнид, а вот вошь всего одну поймал. Впечатлённый результатом, сказал, что теперь и сам не прочь помыть голову чудодейственным отваром. Что мы тут же и сделали. А я по приезду в Бурж накрошил новую порцию корней чемерицы, так же разложив на тряпице под кроватью, как и в доме Бремонта.

Время, по моим прикидкам, ориентировочно было уже часов 11 вечера. Со стороны трактира, где светились оконца первого этажа, изредка доносились звуки, в том числе гомерический смех «Портоса», который ни с чьим другим спутать было невозможно.

Ворот колодца ужасно скрипел, но всё же никто так и не появился, чтоб узнать, кому тут вдруг приспичило в такое время набрать ведро воды. Отцепил от крюка на цепи. Куда теперь с ним податься?

Укромное местечко я нашёл на скотном дворе, если можно было так назвать дальнюю часть основного двора, где стояло длинное, метров на пятьдесят деревянное строение, служившее жилищем для коров, свиней, кур и коз. Во всяком случае, об этом можно было судить по доносящимся оттуда звукам, усилившимся, когда я подошёл поближе. Зашёл за сарай, поставил ведро на землю, стал раздеваться. Вскоре стоял обнажённым, оставив на себе только медальон Беатрис.

Отчего-то меня колотила мелкая дрожь. Хотя понятно отчего. Скажи мне кто ещё вчера, что буду среди ночи мазаться какой-то хренью из человеческого жира и напяливать на себя платье — рассмеялся бы тому в лицо. А сейчас именно этим, к своему стыду и ужасу, я и занимался. Но на кону жизни ни в чём неповинных девушек, ради них уж можно потерпеть.

А если ничего не выйдет с этой мазью, думал я, натирая своё тело. Есть у меня запасной план по поимке серийного убийцы? А запасного плана у меня нет. Тогда придётся задержаться в Бурже на неопределённый срок для проведения оперативно-розыскных мероприятий. Может быть, в двенадцатом веке помогут наработки опера из века двадцать первого.

Ну вот, вроде натёр, даже не побрезговал намазать щёки и лоб. К моему великому удивлению, мазь чуть ли не моментально впитывалась в кожу. А я-то переживал, что на арендованном у Лауры платье останутся жирные пятна.

То, которое поуже, село на мне не как влитое, но и не сильно болталось. Разве что давали о себе знать пустоты в районе груди и задницы, оно и понятно, откуда там чему взяться? Было, правда, коротковато, но не критично. Повязал передник, затем чепчик, глянул на своё отражение. Вместе с луной в воде отразилась затемнённая, чуть вытянутая физиономия молодого человека, натянувшего чепец на голову. Ну и что дальше? Урсула говорила, что нужно сильно представить, в кого хочешь обратиться. И в кого же, интересно?

В Ольгу? Бр-р-р… Почему-то от одной мысли при этом стало не по себе. Так, думай, Сёма, думай, на то тебе и голова дана. Может, в Жанну Фриске? Снова бр-р-р… Не, так-то красотка. Всё при ней, но та Фриске, какой я её помнил, как и моя Ольга, на девственницу точно не тянула. Как и Ани Лорак, и Кристина Орбакайте, и уж тем более Пугачёва.

Тут-то в моей голове и возник образ Беатрис. Стопроцентная девственница, к гадалке не ходи. Да и красивая, чего уж тут… Ну что, рискнём?

Я закрыл глаза и сосредоточился, пытаясь вызвать внутренним взором образ дочери кузнеца-оружейника. Я вспомнил цвет её глаз, чуть вздёрнутый носик, ямочки на щёчках, которые особенно проявлялись, когда она улыбалась… Дальше мой мысленный взор пошёл ниже. Небольшая грудь, наверное, двоечка, талия если и не осиная, то где-то рядом, соразмерно широкие бёдра… Вот я её представил полностью, словно бы отойдя на пару метров. В этот момент и почувствовал, как моё тело начало меняться.

Я испуганно открыл глаза, потрогал лицо руками. Вроде бы всё своё, родное, принадлежащее Симону де Лонэ. Может, привиделось, самовнушение сыграло злую шутку? Или… Или всё же это происходило на самом деле?

Так, хорош трусить! Ведь ты же рыцарь, Сёма, а это значит, что ни страшны тебе ни горе, ни беда… В общем, я снова закрыл глаза и сосредоточился, дав самому себе зарок не истерить и довести начатое до конца. Может, и в самом деле ничего сверхъестественного не происходило, зря я труханул.

Прошло, наверное, с полминуты, когда я вновь почувствовал, как сначала моё лицо стало претерпевать метаморфозы, а затем и тело начало скукоживаться, и в то же время расширяться в районе груди и бёдер. Было немного больно, но некритично. Наверное, примерно так чувствует себя человек, превращаясь в оборотня. Хотя какие оборотни, их же не бывает… Блин, а со мной что тогда происходит? Я ведь, получается, самый настоящий оборотень, если в кого-то превращаюсь, пусть даже и не в зверя.

Мама родная, неужто всё это происходит со мной наяву?!

Минуло несколько минут, прежде чем я понял, что изменения прекратились. Открыв глаза, с опаской наклонился над ведром, машинально убрав с лица прядь длинных волос, явно длиннее, чем были у Симона. На меня с поверхности воды взирала пусть и не очень различимая в собственной тени, но всё же явно не физиономия Симона де Лонэ. Это была мордашка, очертаниями весьма явственно напоминавшая лицо Беатрис Форжерон.