Крестоносец

Ужин и впрямь оказался не в пример сытнее и разнообразнее обеда. Бригитт, оказавшаяся приличной поварихой, подала на стол запечённого кролика в винном соусе, фаршированных цыплят, запечённые перепелиные яйца, копчёную рыбу, рыбный пирог, ну и неизменные сыр и вино. Было и блюдо с ещё зелёными и, как оказалось на вкус, кисловатыми яблоками. Уж лучше бы дали им нормально дозреть. Зелени тоже хватало, она шла к кролику и цыплятам, но и так её можно было брать с отдельного блюда.

Когда мой живот оказался так набит, что пришлось распускать тесёмки на штанах, я, глядя на стоявший передо мной стакан с вином, мечтательно произнёс:

— Эх, кофейку бы…

— Кофе? — оживился Бремонт. — У меня есть небольшой мешочек этих пахучих восточных зёрен, привезённых ещё из того самого похода. Причём уже обжаренных. Я пробовал кофе по пути в Иерусалим, мне этот напиток не понравился, слишком уж горек. Хотя, я слышал, сарацины добавляют в него верблюжье или козье молоко. Готовить кофе в моём доме никто не умеет. А ты умеешь?

— Да тут ничего сложного. Если зёрна уже обжаренные, их нужно мелко, очень мелко растолочь, небольшую металлическую ёмкость прогреть на огне, после чего положить в неё, к примеру, две маленькие порции кофе, и налить двести мил… хм, залить всё это кружкой воды. Варить на медленном огне, пока не закипит и не поднимется пенка. После этого напиток можно перелить в кружку и, дав немного остыть, медленно пить.

Роланд снова пялился на меня, как на какую-то диковинку, и я тихо шепнул: «Святой Януарий», после чего он с понимающим видом кивнул. А Бремонт между тем распорядился, чтобы кухарка приготовила зёрна кофе и ступку с пестиком. И следом за мной он и Роланд отправились на кухню, чтобы посмотреть, как я буду готовить любимый напиток султанов и прочих шахов. Честно сказать, в прошлой своей жизни этим делом я занимался один-единственный раз, в гостях у знакомых, сам напросился из интереса, готовя кофе под их чутким руководством, а ещё пару раз видел, как это делают, и зёрна мололи не пестиком, а в специальных мельничках. Но это не помешало мне через четверть часа презентовать три чашечки пахучего кофе. Я в свою чашку добавил только кусочек тростникового сахара, а Роланд и приютивший нас шевалье Бремонт ещё и молока себе подлили.

После кофею я ещё про себя повздыхал по случаю отсутствия в хозяйстве старинного друга наших отцов русской баньки, пусть даже по-чёрному, или хотя бы финской сауны. После боя с негром мне однозначно требовалось смыть с себя высохший пот. Путём осторожных расспросов я вызнал, что Бремонт, как и всякий уважающий себя рыцарь, моется примерно раз в месяц, для чего ему набирают большую бочку тёплой воды. После него в той же бочке моются его домочадцы, ежели у них имеется такое желание.

Чтобы набрать здоровую бочку горячей воды, как выяснилось, во дворе греют на огне большой чугунный чан, из которого вёдрами воду переливают в бочку. В случае плохой погоды мытьё происходит в доме, и домочадцам в лице Поля и двужильной Бригитт приходится проделывать трудоёмкую работу сначала по носке воды в бочку, а затем по носке уже использованной воды из бочки во двор, где её выливают прямо в траву.

Я решил никого лишний раз не напрягать, просто прошествовал к колодцу, где и помылся при помощи холодной колодезной воды, а также выпрошенного у Бригитт куска дегтярного мыла и мочала. Это зрелище вызвало у всех изумление, кроме Роланда, который уже привык к моим чудачествам под эгидой святого Януария. Ничего, дружище, я и тебя рано или поздно приучу к чистоте.

А наше с Роландом нательное бельё я попросил Бригитт, сунув в её крепкую мужеподобную ладонь один денье, как следует прокипятить. Вшей будем уничтожать планомерно. Взамен она выдала нам нижнее бельё из запасов своего господина. Оно было великовато нам с Роландом в ширину, но панталоны хотя бы можно было подтянуть с помощью витого шнура.

Ночь прошла спокойно, клопов в чистом постельном белье не обнаружилось, а утро я начал с тренировки, чем в очередной раз шокировал всех в доме Бремонта. Невзирая на ошалело глазеющих на меня и самого шевалье, и Бригитт с Полем, я вытащил во двор Роланда и заставил его повторять упражнения. Для начала мы дали тридцать кругов босиком (башмаки нужно было беречь) по периметру дворика, затем продолжили движение с прыжками, кувырками, приставным шагом, с поднятием коленей, гусиным шагом, в том числе спиной вперёд… Моё новое тело с трудом привыкало к необычным нагрузкам, у Роланда, судя по его стонам и кряхтению, такая же ситуация, и он уже несколько раз порывался закончить с этим. Не знаю, как с этим обстояло дело у Симона, но во мне пробудились задатки лидера, и я не позволил Роланду малодушно смыться с разминочной площадки.

— К вечеру твои мышцы так будут болеть, что ты не сможешь поднять даже ложку, — со злорадной ухмылкой обещал я ему. — А завтра утром боль будет ещё сильнее, но я тебя всё равно вытащу на тренировку.

— Завтра мы отправимся в Париж, — простонал Роланд.

— Так не прямо же с раннего утра. Так, теперь разминаем шейный отдел позвоночника…

После закончившейся растяжкой разминки приступили к отработке приёмов самообороны без оружия. Роланд попробовал было заявить, что рыцарь сражается не кулаками, а мечом, на что я заметил:

— А если твой меч окажется сломан, как у меня в поединке с этим, как его, маркизом Альфонсом? Да мало ли как может повернуться. Рыцарь всегда должен быть готов к любым неожиданностям. Да и общее физическое развитие не помешает. Сейчас ты сможешь рубить мечом, скажем, десять минут, а после того, как твои мышцы станут крепкими, ты сможешь рубиться без остановки полчаса, а то и час.

Это я, конечно, малость преувеличил, даже самый накачанный в мире рубака полчаса мечом в хорошем темпе не сможет работать. Но на Роланда мои слова произвели впечатление, и он с усердием принялся повторять за мной.