Крестоносец

— Вот уж господа какие, — парировала та и затворила ставни.

На самых бедных улочках, кои нам тоже пришлось миновать, мусор возле стен лежал кучами, также источая зловоние. Копошившиеся в этих кучах жирные крысы не обращали на прохожих ровно никакого внимания, как, впрочем, и те на грызунов.

Встретились нам и двое монахов, о чём-то жарко спорящих и размахивающих при этом торчащими из широких рукавов ряс тонкими ручонками. Причём спорили между собой на латыни, так что ни единого слова из их диалога понять не удалось.

Мы двигались в сторону далёкой ещё Базарной площади, отданной нынче под ярмарку. Была ещё и Соборная площадь, на которой, как объяснил Роланд, располагался собор Нотр-Дам-дю-Порт, перестроенный после разграбления норманнами.

Из очередного проулка послышались детские голоса. Минуя его, мы увидели, как на небольшом пятачке типа перекрёстка, путаясь у прохожих под ногами, мальчишки увлечённо гоняют тряпичный мячик. Выходит, в это время не только в Англии пользовалась популярностью игра, ставшая предвестником футбола. Вот именно что предвестником. Мальчишки не гнушались хватать мяч в руки, да ещё отвешивать друг другу тычки и оплеухи, так что эта игра больше походила уже на регби.

На одной из узких улочек совсем уже недалеко, по словам Роланда, от Базарной площади, навстречу нам показалась конная процессия, которую возглавляли два богато одетых рыцаря, а следом верхом двигались их оруженосцы. Увы, даже они выглядели солиднее, чем мы с Роландом. Один из шевалье лет тридцати с выбритым подбородком и висячими, как у шляхтича, усами, сидел верхом на крепком вороном жеребце в холке чуть ли не на полметра выше моего мерина. Дестриэ — всплыло откуда-то из глубин подсознания название этой породы. Накидку незнакомца украшал искусно вышитый герб с изображением сидящего на каплевидном щите синего цвета орла с чем-то вроде короны на голове, скрещённых позади щита копий, и разного рода узоров в виде завитушек. Рыцарь имел при себе сразу два меча. Один, длинный, двуручный, был приторочен к седлу, а второй, поменьше, свисал в ножнах с его широкого пояса.

Разъехаться не было никакой возможности, единственный вариант — сдать либо нам назад, либо им до ближайшего переулка. Тем более им это сделать было быстрее. Так как переулок располагался в десятке метров позади верховых. Однако они, похоже, уступать не собирались, ожидая, пока мы дадим задний ход. Роланд, судя по выражению его лица, был не против уступить дорогу, даже начал было поворачивать свою Матильду назад, но я придержал его лошадь за поводья.

— Господа, не будете ли вы так любезны уступить дорогу рыцарям, проделавшим неблизкий путь, чтобы под началом Его Сиятельства отправиться воевать с неверными?

Моя фраза заставила усатого рыцаря удивлённо приподнять брови, а его выбритый до синевы товарищ грозно нахмурился.

— Кто вы, наглец, посмевший требовать от нас уступить вам дорогу? Назовите своё имя, чтобы я знал, кого собираюсь проучить.

В смысле проучить? На дуэль, что ли, вызвать меня собрался?

— Имя моё Симон де Лонэ, я младший сын храброго шевалье Франциска де Лонэ, ходившего с отцом моего друга под началом графа Гильома VI освобождать Иерусалим и Гроб Господень от неверных. Извольте назвать своё имя.

Во как, сам от себя не ожидал столь выспренней фразы, а от волнения даже кровь, кажется, к лицу прилила.

— Маркиз Альфонс Лиможский, — процедил тот сквозь зубы. — Видать, вы настоящая деревенщина, раз не знаете моих цветов и родового герба. Итак, вы уступите дорогу или мне всё же придётся продемонстрировать крепость своего клинка?

— Симон, не будь упрямым, как осёл, это всё-таки маркиз, — прошептал мне на ухо Роланд.

Но я уже был на взводе. Ишь ты¸ маркиз… Проходил у меня, кстати, как-то подозреваемый в ограблении ювелирного магазина по кличке Маркиз. Старый медвежатник, ещё советской закалки, когда я его поймал, получил семь лет строгача как рецидивист. Это воспоминание заставило меня невольно ухмыльнуться.

— Вам смешно, сударь? — нахмурился вероятный противник. — Ну сейчас вам станет не до смеха. Я вызываю вас на поединок!

— С удовольствием!

Я обнажил свой меч, при виде которого соперник, его дружок и их оруженосцы не смогли сдержать ухмылок.

— И этим куском железа вы собираетесь биться? — приподнял бровь маркиз. — Ты видел это, Жоффруа? Да Пётр Пустынник со своим разящим евреев и неверных посохом и то был бы не в пример опаснее! Да и лошадь ваша… Мне кажется, она старше меня. Удивляюсь, как она не издохла по пути в Клермон. И где ваши оруженосцы? Неужто сбежали от таких рыцарей?

— А вы, я смотрю, только языком молоть горазды, — выдавил я из себя, не зная, как ещё ответить на столь язвительный выпад.

Соперник усмехнулся и, глядя на меня сверху вниз, высокопарно бросил:

— Что ж, дабы уравнять наши шансы, я выбираю меч для пешего поединка, так что предлагаю спешиться.

— Симон! — дёрнул было меня за кольчужный рукав Роланд.

Но я отмахнулся и, пусть и не очень ловко, но всё же спрыгнул с Аполлона на мостовую, устояв на ногах. От удара о камни ступни засаднило. Что есть башмаки, что нет, одно название, неужто трудно было пошить их с нормальной подошвой? Если сегодня выживу и когда-нибудь вдруг появятся деньги — закажу нормальные сапоги, с крепкой подошвой и на правую и левую ногу отдельно.

Маркиз, в отличие от меня, спрыгнул это не в пример изящнее, стёк буквально с седла, невзирая на вес своего более тяжёлого, нежели у меня, одеяния. Его спутник и оруженосцы сдали назад, освобождая пространство для поединка, а Роланд продолжал что-то бормотать, типа призывал образумиться и принести извинения.

Ну уж нет, де Лонэ никогда не отступали! И Делоне тоже… Я с детства придерживался принципа, что если уж ввязался в драку — то либо со щитом, либо на щите. А сейчас был оскорблён не только я, но и весь мой род.