Место под тенью

Четвёрка лохматых парней (гитара-вокал, бас-вокал, синтезатор-вокал и ударные) играла вполне современный танцевальный репертуар. Ну как современный… Перестроечный и постперестроечный, можно так сказать, в который входили Маликов, «Сталкер», «Комиссар», «Форум» и прочая попса подобного толка с электронным отливом. Я ещё по той жизни помнил этих ребят, группа у них называлась, кажется, «Ураган», и всё удивлялся, как они с таким названием играют попсу. Потом выяснилось, что сами они сочиняют вполне себе роковые песни, а на танцах играют для заработка. Что ж, вполне обычная ситуация во все времена.

Мы с Алиной нашли себе пятачок ближе к ограждению танцпола, где и подёргивались в танцевальном экстазе. И танцевала она неплохо, с этаким, я бы сказал, налётом эротики. А потом мы, прижавшись друг к другу, покачивались в медленном танце, и я вдыхал аромат тех самых духов с притягивающими афродизиаками или феромонами.

Почему она ими не брызгалась, когда мы ходили в кино? Или бережёт? Всё равно ведь не знала, что я им встречусь. А тогда, в баре, почему пахла? Тоже ведь, наверное, не рассчитывала на посиделки с мужчинами. Не знаю, не нужно заморачиваться всякой ерундой, нужно наслаждаться моментом. И как-то урезонить своего дружка, который снова рвался в бой.

Единственное, что портило настроение — это мысль о том, что как бы травмат во время танцев не вылетел из кармана. Не помешало бы вообще уже куртку сменить, могу позволить себе кожаную, и чтобы карман был на молнии, как у Севы. Завтра же займусь этим вопросом.

Дискотека закончилась ровно в десять, и мы неторопясь направились домой. К ней домой, всё-таки я обещал маме Алины вернуть ей дочь в целости и сохранности. Перед тем, как попрощаться, я предложил посидеть возле подъезда на освободившейся к этому времени лавочке.

— Давай, — легко согласилась Алина, присаживаясь рядом со мной. — А я, между прочим, с твоим подарком не расстаюсь.

Она достала из кармана куртки нэцкэ и с какой-то любовью посмотрела на фигурку.

— Бэндзайтэн — представляешь, я запомнила, как её зовут — стала моим талисманом. Когда нэцкэ при мне, я чувствую себя уверенной в своих силах и в будущее смотрю с оптимизмом.

— Ну и здорово, — улыбнулся я. — А ты живёшь с мамой?

— Да, и с младшей сестрой. Родители развелись четыре года назад. У папы сейчас новая семья, но он нам помогает. Тем более что и зарабатывает неплохо, дальнобойщик.

— Мои тоже развелись. Отец уехал за тридевять земель и не даёт о себе знать, а мама вышла замуж за бывшего одноклассника, переехала к нему в Астрахань, мы сейчас с бабушкой вдвоём живём.

— А ты в армии где служил?

— На таджико-афганской границе, разведвзвод в мотострелковой бригаде.

— Это ж почти «горячая точка»! Ты видел этих, как их… моджахедов?

— Случалось, — неохотно ответил я.

— И какие они?

— Да как в кино, бородатые и в чалмах.

— А в тебя стреляли? А ты в кого-нибудь стрелял?

— Бывало и такое.

— Тебе неприятно об этом вспоминать, — догадалась она.

Мне и в самом деле хотелось иногда забыть те события, как страшный сон. Особенно тот момент, когда наконец нашли тела наших пропавших несколько дней назад двоих сослуживцев. На обезображенные, безголовые останки жутко было смотреть. Головы мы так и не нашли, то ли «духи» унесли их с собой, то ли выбросили в протекавшую неподалёку горную речку. Всё, что осталось, отправили в Россию в запаянных гробах.

— Да уж, — согласился я со вздохом после некоторой заминки, — приятного порой было мало, если не сказать больше… Кстати, я до сих пор не знаю, где ты учишься.

— В педе, на факультете иностранных языков, второй курс.

— Круто! Какой язык будешь в школе преподавать?

— Так-то упор на английском делаем. Честно — не хочу в школу идти.

— Почему? Учить детей — святое дело.

— А чему учить? У современных детей на уме только одно. Все мальчишки хотят стать или бандитами, или бизнесменами, а девчонки — вырасти и выйти замуж либо за бандита, либо за бизнесмена. Лучше за бизнесмена — бандита могут застрелить, останешься тогда матерью-одиночкой. У моей мамы знакомая в школе преподаёт, приходила недавно в гости, рассказывала, какой мрак там творится. Школьники учителей ни во что не ставят, зарплата копеечная, везде бардак…

— У нас вся страна сейчас — один большой бардак, — вздохнул я. — В общем-то я тебя понимаю.

Хотел было добавить поговорку про рыбу, которая ищет, где глубже, но подумал, что эти слова могут как-то задеть Алину и промолчал.

— Я вообще хочу после вуза в Москву уехать, может, получится в какую-нибудь фирму, ведущую дела с зарубежными партнёрами, устроиться переводчиком.

— Хм, неплохо задумано. Будем надеяться, что твоим мечты воплотятся в жизнь, хотя обычно тёплые места достаются по блату, а иногородним намного труднее закрепиться в Москве без «волосатой лапы».

— Почему сразу тёплые, я просто хочу реализовать свой потенциал, а я чувствую, что готова на большее, нежели всю жизнь просиживать в школе на нищенскую зарплату. А ты где учишься? — спросила она.

— В политехе, на «Системы автоматического управления», будущий компьютерщик.

— Вот это совсем другое дело, за компьютерами будущее.

— Согласен, надеюсь, моя профессия будет точно востребована.

Я поднял голову к небу, на котором сквозь лёгкое облачко жёлтым блином просвечивала луна.

— Как думаешь, американцы высаживались на Луну или это грандиозная афера?

— Ты думаешь, они обманули весь мир? Но это же… Это же таким пятном легло бы на их репутацию!

— Поэтому они и подготовились к этой афере как следует. Съёмки якобы с лунной поверхности режиссировал сам Стэнли Кубрик, снявший перед этим «Космическую одиссею-2001».

— Да ты что?! — округлила глаза Алина. — Откуда ты это знаешь?

— Да так, почитываю научно-популярные журналы, в том числе зарубежные, — приврал я.

— На языке оригинала?

— Нет, ну английский я знаю постольку-поскольку, просто получается достать в переводе, — снова соврал я.