Страница 49 из 127
— Что? — бормочет он.
— А сам пристаешь ко мне со сбалансированным завтраком? — Киваю на банку в его руке.
Он сглатывает.
— Орехи очень полезны. И вообще, ты для меня важнее.
Покачав головой, под его бдительным взглядом начинаю намазывать маслом тост.
— Ты очень важен для меня, — ворчу я в свой тост. Смотрю на него, откусывая уголок.
Он улыбается.
— Я рад. Итак, какое у тебя сегодня расписание? — небрежно спрашивает он, снова обмакивая палец в масло.
Я давлюсь тостом, и он хмурится. Он серьезно? Я ему ничего не скажу!
— Что такого шокирующего в желании узнать, чем ты собираешься заниматься? — дуется он.
Я проглатываю тост.
— О, ничего, — кусаю еще немного, — если бы я думала, что ты искренне заинтересован и не планируешь миссию уничтожения. — Мой голос сочится сарказмом.
— Я искренне заинтересован. — Он выглядит обиженным.
Я на это не куплюсь.
— Встретимся в час в «Барокко». Мне еще нужно позвонить Кейт и сообщить, что ты нарушаешь правила обеда в женской компании.
— Она не будет возражать. Она меня любит, — уверенно говорит он.
— Это потому, что ты купил ей Марго-младшую, — напоминаю я.
— Нет, это потому, что она мне так сказала.
— Когда?
— Когда мы были в баре. — Он убирает волосы с моего лица. — В тот вечер, когда я показал тебе, как танцевать. В тот вечер, когда ты полностью отключилась.
— Отключилась? — спрашиваю я в тост.
— Пьяная, — произносит он одними губами.
Я усмехаюсь.
— Кейт, должно быть, тоже была пьяна. — Не так пьяна, как я, но это было бы трудно. Впрочем, она уже была на пути к этому — не то чтобы это имело значение. Кейт не сказала бы, что ей кто-то нравится, если бы так оно не было, и уж точно не сказала бы, что любит, даже в приступе нежности.
— Не только тогда. — Он окунает палец в масло и сует мне под нос. Я морщусь, и он ухмыляется, прежде чем слизывает массу.
— И когда же? — спрашиваю небрежно, откусывая еще кусочек тоста. Он делает это нарочно.
— В «Поместье», — бросает он, будто для Кейт находиться в «Поместье» — совершенно естественно.
Моя челюсть ударяется о мраморную столешницу. Вспоминаю, что в субботу вечером Кейт отправилась в «Поместье», а поздно ночью оттуда позвонили Джесси. Должно быть, тогда. На мои расспросы она не стала вдаваться в подробности. Забавно, как она отвечала, не желая распространяться. Я определенно не собиралась настаивать после ее пренебрежительной реакции на мой вопрос.
— Что она делала в «Поместье»? — стараюсь говорить небрежно, но, судя по выражению его лица, мне это не удается.
Он улыбается.
— Не наше дело. — Он вскакивает со стула и швыряет пустую банку в мусорное ведро. — Мне пора драпать.
— Драпать?
— Типа, удирать... идти... уходить. — Он подмигивает мне, и я растекаюсь на стуле влажным месивом. Сегодня утром он в хорошем настроении — шаловливый и игривый. Мне нравится. Добродушный Джесси в последнее время становится все более частым гостем.
— Я решила, что, возможно, обед — не такая уж хорошая идея. Не хочу, чтобы Кейт думала, что мы с тобой как сиамские близнецы. — Я отворачиваюсь от него и продолжаю есть тост в самой невозмутимой манере, на какую только способна. Это тяжело, когда мой мужчина ощетинился и рычит за моей спиной.
Он хватает меня, и я визжу, когда он переворачивает меня и несет с тостом в руке к стене, прижимая к ней своим восхитительным телом. В его взгляде сквозит неуверенность и я почти чувствую себя виноватой… почти.
Я знаю, что последует дальше.
Борюсь, пытаясь скрыть усмешку, которая щекочет уголки моих губ, когда он льнет ко мне и поднимает бедра, так что я получаю ощутимый удар между ног. Я стону от чистого, коварного удовлетворения.
— Ты не серьезно, — говорит он, скользя рукой по моему животу вниз, к вершине бедер.
— Серьезно, — бросаю вызов, а затем дергаюсь, когда его большой палец скользит по моей чувствительной плоти. О боже, я никогда не смогу им насытиться.
— Кому-то придется поторопиться, — размышляет он, продолжая водить по мне рукой. Я охаю, наслаждаясь его искусным прикосновением. — Не играй со мной в игры, Ава. — Он убирает руку и делает шаг назад.
ЧТО?
Я хочу притянуть его назад и просунуть его руку себе между ног. Что, черт возьми, за игру он затеял? Я смотрю на него — он ухмыляется.
— Я и так опаздываю, потому что хотел убедиться, что ты поела. Если бы я знал, что ты собираешься играть со мной в игры, я бы сначала тебя трахнул, а потом накормил. — Он делает шаг вперед и начинает тереться об меня своими любвеобильными бедрами, постанывая мне в ухо. — В час, — шепчет он, прежде чем откусить мой тост и отстраниться. — Люблю тебя, леди. — Он смотрит на меня с полнейшим самодовольством.
— Нет, не любишь, — рявкаю я. — Если бы любил, не кинул бы меня на полпути к оргазму.
— Эй! — кричит он, выглядя взбешенным. — Никогда не подвергай сомнению мою любовь к тебе. Это сведет меня с ума.
Пытаюсь изобразить на лице выражение раскаяния, но в моем неудовлетворенном состоянии я изо всех сил стараюсь убедить разум сделать что-нибудь еще, кроме как притянуть его обратно и заставить разобраться с моей проблемой. Я вижу, что он возбужден. Как он может уйти?
— Хорошего дня. — Его взгляд смягчается, он наклоняется и прижимается губами к моей щеке. — Я буду безумно скучать по тебе, детка.
О, я знаю, так и будет. Но до обеда осталось всего шесть часов. Он переживет.
Собравшись на работу, спускаюсь вниз, стуча каблуками по полу фойе, роюсь в сумке в поисках солнцезащитных очков.
— Доброе утро, Ава, — слышу за спиной голос Клайва.
— Доброе утро. — Надеваю темные очки и выхожу на солнечный свет, резко останавливаясь, когда замечаю прислонившегося к «Рендж Роверу» Джона.
Серьезно?
Он поднимает очки и пожимает широкими плечами. О, хорошо, он тоже думает, что это глупо, но сегодня мне нужна моя машина, чтобы после работы я могла забрать вещи у Мэтта.
Я подхожу ближе.
— Джон, я сама могу доехать до работы, — говорю усталым тоном.
— Не думаю, что можешь, девочка, — громыхает он. О чем он? — Твою машину выставляют на продажу. — Он снова пожимает плечами и садится за руль. Я оборачиваюсь и вижу целую армию мужчин, драящих мою машину.
О, ради бога. Вытащив из сумочки связку с ключами, обнаруживаю, что ключ от машины пропал. Позже я объясню Мистеру Надзирателю, что рыться в женской сумочке — и в телефоне тоже, — чертовски неприлично. Почему он не посоветовался со мной? Это плохая новость. Я могу позвонить Кейт. Она меня подвезет. Я набираю ее номер.
— Приветик! — щебечет она.
— Привет, можешь отвезти меня к Мэтту после работы, чтобы забрать вещи? — выпаливаю свою просьбу так быстро, как только могу.
— Конечно.
— Отлично, увидимся за обедом. Да, кстати, Джесси тоже придет. — Я вешаю трубку и запрыгиваю на сиденье рядом с Джоном. На нем привычный черный костюм и черная рубашка. Сколько черных костюмов может быть у одного человека?
— Ты считаешь его неразумным и вызывающим? — небрежно спрашиваю, опуская солнцезащитный козырек, чтобы нанести немного блеска для губ.
— Да, девочка, — громыхает он. — Но, как я уже говорил, он такой только с тобой.
Я опускаю руку на колени и смотрю на Джона, который, как обычно, барабанит по рулю.
— Значит, на работе он не ведет себя как сумасшедший?
— Неа.
Я хмурюсь.
— Он покладистый?
— Ага
Я тяжело вздыхаю, просто чтобы Джон знал, что я хочу знать больше.
— Почему?
Он переводит взгляд на меня, ослепляя белозубой улыбкой, и я мельком замечаю золотой проблеск.
— Девочка, не будь слишком жесткой с этим безумным ублюдком. До тебя ему на всех было наплевать.
Я откидываюсь на спинку кресла и слушаю, как Джон начинает что-то напевать себе под нос. Джесси на всех было наплевать. Ему тридцать семь.