Страница 47 из 54
Человеческие общества - это динамичные, сложные системы, и большинство их сигнальных характеристик можно понять как возникающие явления.
Это увлекательное мысленное упражнение (я занимаюсь этим уже два десятилетия) - попытаться проследить события прошлого, чтобы определить наиболее решающие события, которые привели к возникновению индустриальной цивилизации.
Конечно, сложность общества (определяемая разнообразием инструментов, артефактов и социальных ролей) зависит от способности человека улавливать увеличивающееся количество энергии из окружающей среды, поэтому генетические и социальные атрибуты, способствующие улавливанию энергии, имеют решающее значение. Какие из этих атрибутов являются ключами к пониманию всего процесса?
Ясно, что большинство возникающих черт сложных обществ (их экономики, технологий и правительства) зависят от языка. теперь же сам язык - это возникающее явление, звено в их длинной цепи; однако он имел очень важные последствия. В великом здании человеческого общества язык следует считать краеугольным камнем.
Горячо обсуждаются вопросы о том, как и когда возник язык. Некоторые археологи утверждают, что относительно внезапное появление, примерно 40 000 лет назад, счетных палочек и новых видов охотничьих инструментов предполагает, что тогда возник язык.
Однако люди, в том числе неандертальцы, были анатомически способны говорить гораздо раньше; действительно, есть ископаемые свидетельства того, что основные области мозга, связанные с языком (область Брока и область Вернике), начали увеличиваться примерно 1,5 миллиона лет назад.
Более того, способность людей распространяться в регионы за пределами Африки, особенно на острова, могла зависеть от их использования языка для передачи информации и намерений, а также для координации задач. Возможно, мы использовали язык так долго, что наш мозг, горло и грудная клетка развивались вместе.
Отчасти проблема определения того, когда и как возник язык, может заключаться в определениях. Термин «язык» может относиться в расплывчатом или общем смысле к любому виду общения; но это использование не всегда полезно. Все животные общаются с помощью звука, цвета, запаха или жеста.
Даже растения и грибы общаются друг с другом, используя химические вещества и генные пакеты, передаваемые через почву или воздух. Человеческий язык отличается от этих видов передачи информации уровнем абстракции, множеством символов и сложностью грамматики (или системы правил манипулирования символами).
Одно дело сигнализировать о соматическом или эмоциональном состоянии или общем намерении, и совсем другое - обсуждать события, в том числе гипотетические, в будущем или прошлом или в отдаленных местах. язык сделал это возможным, но и многое другое. язык породил нашу специфически человеческую форму самосознания: мы можем говорить о себе, говорить о разговоре и думать о мышлении.
Наши отношения с окружающей средой также изменились, поскольку язык позволил нам координировать наше мышление и поведение во времени и на расстоянии беспрецедентным образом, что сделало нас гораздо более грозным видом (сравните размер популяции и воздействие людей на окружающую среду сегодня с теми, которые имеют шимпанзе или гориллы).
Письмо только усугубило эти тенденции, повысив уровень абстракции в языке и расширив нашу способность передавать мысли и согласовывать коллективные действия. Если разговор помогал организовать эффективные охотничьи банды, то письмо способствовало образованию национальных государств.
Добавьте печатный станок, радио, телевидение и ископаемое топливо, и вот мы здесь.
Но вместе с языком возник ряд непредвиденных последствий - что, конечно же, является всего лишь другим названием для возникающих явлений.
Язык и религия
«В начале было Слово», - провозглашает Евангелие от Иоанна. В Книге Бытия творение начинается с серии голосовых команд, начинающихся со слов «да будет свет».
В рассказах о сотворении древних египтян, кельтов и майя также подчеркивалась порождающая сила языка.
Это поразительное совпадение, отмеченное многими исследователями мировой мифологии, скрывает высшую иронию: хотя религия приписывает словам магическую силу, есть основания полагать, что сама религия может быть неизбежным, хотя и случайным, порождением языка.
Интересно предположить, осознают ли животные, кроме человека, что-то, что люди могут признать духовным измерения существования. Бывают ли у собак и кошек околосмертный или внетелесный опыт? Испытывают ли птицы трепет и удивление, наблюдая за восходом солнца?
Нет возможности узнать наверняка. В любом случае совершенно очевидно, что ни один нечеловеческий вид не развил религию - если мы подразумеваем под этим термином организованный набор верований о сверхъестественном и набор практик, ориентированных на служение или поклонение божественному существу или существа.
Почему нет? Что такого уникального в людях, что привело нас к построению религий? Разве мы отделены друг от друга, потому что только мы обладаем душами?
Или наш мозг содержит какую-то необычную структуру, которой нет ни у одного другого животного? Исследования в области нейротеологии, хотя и являются противоречивыми, предлагают некоторые ключи к разгадке: религиозные или духовные переживания, по-видимому, в первую очередь связаны с правой височной долей неокортекса, подразумевая, что чувства, связанные с такими переживаниями, являются нормальным признаком функционирования мозга в экстремальных обстоятельствах.
тем не менее, вполне вероятно, что проблема религии - это как проблема «программного обеспечения» (языка), так и «аппаратного обеспечения» (структуры мозга). Предположим, что язык изначально использовался только для практических целей, таких как координация охоты.
Медленно, бессистемно люди должны были развить элементарные элементы словарного запаса и грамматики, часто для того, чтобы помочь с планированием - деятельность, по своей сути подразумевающая чувства местоположения, времени, причины, следствия, и намерения. Женщины, мужчины и дети начали составлять простые предложения, чтобы спрашивать и объяснять - кто, что, где, когда и почему?
Как только способность задавать такие вопросы и отвечать на них появилась, ее неизбежно начали применять к менее насущным проблемам.
Плейстоценовый охотник перешел от вопроса «Откуда эти бизоны?» К «Откуда взялись звезды, Луна, Солнце и люди?» Следовательно, мифологии коренных народов повсюду богаты историями о происхождении. язык был соблазнительным по своей силе: как только крошечный кусочек реальности был словесно откушен, его неполное переваривание спровоцировало повторяющееся желание откусить еще один, еще один кусочек и, в конце концов, поглотить весь мир.
По мере роста власти над окружающей средой, когда общество становилось все более сложным и грозным, религия соответственно видоизменялась. Охотники-собиратели видели природу как живую и наполненную духовными присутствиями, которые могли быть непосредственно задействованы посредством шаманских практик.
Такие убеждения и поведение выросли из прямого взаимодействия этих людей с окружающей их средой, а также из их потребностей в социальной сплоченности в эгалитарном контексте. С разделением труда и, следовательно, иерархической организацией общества появились специалисты, работающие на полную ставку, которые получали пищу не напрямую от природы, а от других людей; некоторые из этих специалистов были духовными посредниками (жрецами), обращавшимися к богам неба, оторванным от природы и жизни простых людей (об этом прекрасно написано у Брюса Лерро в книге From Earth Spirits to Sky Gods).