Страница 13 из 54
Но по мере развития сельского хозяйства - с полевыми культурами, плугами и тягловыми животными - общества неизбежно мутировали в ответ. Пашня была делом мужчин; женщины были вынуждены оставаться дома и потеряли социальную власть, большие сезонные излишки требовали управления, а также защиты от рейдеров; В результате увеличилось количество штатных менеджеров и специалистов по насилию. Общества стали многослойными: богатые правящие классы (которых никогда не существовало среди охотников-собирателей и редко встречались среди садоводов) сидели на вершине экономического роста.
пирамида, в которую вошли писцы, солдаты и религиозные деятели, и которая поддерживалась у своей базы гораздо более многочисленными крестьянами, которые производили всю пищу для себя и всех остальных. Письменность, математика, металлургия и, в конечном счете, атрибуты современной жизни в том виде, в каком мы ее знаем, таким образом, вытекали не столько из земледелия в целом, сколько из сельского хозяйства в частности.
Каким бы важным ни был пример интенсификации сельского хозяйства, во многих отношениях он бледнеет по сравнению с тем, что произошло в течение прошлого века или около того, с применением ископаемых видов топлива в сельском хозяйстве.
Тракторы, работающие на бензине, заменили лошадей и волов, освободив больше земли для выращивания продуктов питания для гораздо большего числа людей. Процесс Габера-Боша для синтеза аммиака из ископаемого топлива, изобретенный незадолго до Первой мировой войны увеличил вдвое количество азота, доступного для зеленых растений, причем почти весь этот прирост идет непосредственно на продовольственные культуры.
Новые гибридные сорта растений также якобы привели к повышению урожайности. Радикально улучшились технологии хранения продуктов. А транспортные системы, работающие на топливе, позволили продавать местные излишки не только на региональном уровне, но и на национальном и даже глобальном уровне. С помощью всех этих стратегий мы разработали средства, чтобы прокормить в семь раз больше населения, которое существовало в начале промышленной революции. И в результате мы сделали сельское хозяйство неэкономичным и непривлекательным для всех, кроме некоторых.
Это широкий, глобальный обзор. В Америке, история которой как независимой нации начинается на заре индустриальной эры, история сельского хозяйства включает три отдельных периода:
Период экспансии (с 1600 по 1920 год): увеличение производства продуктов питания в течение этих трех столетий произошло просто из-за ввода большего количества земли в производство; технологические изменения сыграли лишь второстепенную роль.
Период механизации (1920-1970 гг.): За эти полвека технологический прогресс, основанный на использовании дешевой и обильной ископаемой энергии, привел к резкому увеличению производительности, измеряемой производительностью в час. Между тем, сельскохозяйственная техника, пестициды, гербициды, ирригация, новые гибридные культуры и синтетические удобрения позволили удвоить и утроить урожайность урожая на акр. Также в это время Минсельхоз США стал отдавать предпочтение более крупным фермам (средний размер ферм в США вырос со 100 акров(40 га) в 1930 году до почти 500 акров к 1990 году(200га)) и производству на экспорт.
Период насыщения (с 1970 г. по настоящее время): в последние десятилетия использование еще большего количества энергии привело к меньшему относительному увеличению урожайности; Между тем, постоянно растущее количество энергии расходуется только на поддержание функционирования всей системы. Например, около десяти процентов энергии в сельском хозяйстве используется для устранения негативных последствий эрозии почвы, в то время как каждый год необходимо распылять все большее количество пестицидов, поскольку вредители вырабатывают резистентность. Короче говоря, стратегии, которые недавно привели к резкому увеличению производительности, стали подчиняться закону убывающей отдачи.
В то время как мы добивались чудес производительности, влияние сельского хозяйства на мир природы также росло; действительно, сейчас это самый крупный источник человеческого ущерба окружающей среде.
Этот ущерб принимает несколько форм: эрозия и засоление почв; вырубка лесов (стратегия увеличения посевных площадей); удобрение (что в конечном итоге создает огромные «мертвые зоны» вокруг устьев многих рек); другое агрохимическое загрязнение воды и почвы; потеря биоразнообразия; и нехватка пресной воды.
Короче говоря, мы создали беспрецедентное изобилие, игнорируя долгосрочные последствия наших действий. Это более чем напоминает то, как некоторые предыдущие сельскохозяйственные общества -
Греки, вавилоняне и римляне - уничтожили почву и среду обитания в своей мании накормить растущее городское население и в результате рухнули.
К счастью, в течение последнего столетия или двух мы также разработали такие дисциплины, как археология и экология, которые учат нас, как и почему эти древние общества потерпели неудачу, и как разнообразие паутины жизни поддерживает нас. В принципе, если мы воспользуемся этим знанием, нам не нужно бездумно повторять в очередной раз заезженную историю о катастрофическом цивилизационном коллапсе.
21 век: деиндустриализация
Как мы можем избежать такой участи?
Конечно, дилеммы, которые мы обозначили выше, понятны менеджерам существующей промышленной продовольственной системы. У них должны быть какие-то решения.
На самом деле они есть, и, возможно, предсказуемо, эти решения предполагают дальнейшую интенсификацию процесса производства продуктов питания. Поскольку мы не можем добиться многого, прилагая больше энергии непосредственно к этому процессу, наиболее многообещающей стратегией на горизонте кажется генная инженерия новых сортов сельскохозяйственных культур. Если, например, мы сможем спроектировать культуры, которые будут расти при меньшем количестве воды или в неблагоприятных климатических и почвенных условиях, мы, возможно, сможем найти выход из нынешнего беспорядка.
К сожалению, у этого плана есть некоторые недостатки. Наш коллективный опыт с генетически модифицированными культурами показывает, что блестящие обещания повышения урожайности или снижения потребности в гербицидах редко выполняются. В то же время новые генетические технологии несут в себе потенциал для ужасных непредвиденных последствий в виде негативных воздействий на здоровье человека и целостность экосистем. Мы постепенно модифицируем растения и животных путем селекции на протяжении тысячелетий, но новые методы сплайсинга генов позволяют повторно смешивать геномы способами и в такой степени, которые ранее были невозможны. Одна серьезная ошибка может привести к биологической трагедии небывалого масштаба.
Тем не менее, даже если будущие генетически модифицированные товарные культуры окажутся намного более успешными, чем прошлые, и даже если нам удастся предотвратить генетический апокалипсис, средства производства и распространения генетически модифицированных семян сами по себе будут зависеть от самих промышленных предприятий, работающих на топливе.
Во Франции огород, имеет давнюю традицию и до сих пор пользуется огромной популярностью.
Предоставлено: Жан-Ноэль Лафарг.
Возможно ли, что решение лежит в совершенно другом направлении - возможно, в преднамеренной деиндустриализации производства, но делать это надо разумно, используя информацию, которую мы получили из науки экологии, а также из традиционных и местных методов ведения сельского хозяйства, чтобы уменьшить воздействие на окружающую среду при сохранении общих урожаев на уровне, достаточно высоком, чтобы предотвратить повсеместный голод?
Это не совсем новая идея (движения за органическое и экологическое сельское хозяйство существуют уже несколько столетий), но до этого момента руководители существующей системы сопротивлялись ей. Это, несомненно, во многом связано с тем, что на этих менеджеров сильно влияют гигантские корпорации, которые получают прибыль от централизованного промышленного производства.