Порочный рыцарь

Ошеломленная девушка прижала руку к своей шее. Он отметил ее собой. Дал понять, что имеет над ней власть. А она подчинилась. Не могла сопротивляться. Не хотела. Он просто играл, играл над ее эмоциями, с телом, и это… понравилось Агнес? Сплошное безумие. Девушка встряхнула головой, пытаясь скинуть с себя наваждение, но тело горело, требуя его прикосновений, а сердце… Сердце замирало от одного воспоминания его близости к ней.

– Господи, я ненормальная… Он совершил столько гадких вещей, прилюдно опозорил меня, выставив всеобщим врагом… Да даже вчера он выплеснул мне в лицо алкоголь! В голове не укладывается! Я же не мазохистка? Нет, определенно нет. Тогда почему я позволила ему касаться себя, зачем поддалась, разрешила ему играть с собой?.. – Агнес встряхнула головой, словно отгоняя неуместные мысли от себя. – Надо просто скорее забыть этот день…

Агнес лежала в кровати, переключая каналы. По телевизору крутили нудные новости и постановочные шоу. Сара сегодня не заходила, и после странного визита в ее школу Агнес больше не видела подругу. Решив разобраться с этим завтра, девушка потянулась к пульту, выключая телевизор. Она поплелась в спальню, падая на кровать. Веки ее уже потяжелели и сомкнулись, как вдруг послышался громкий рингтон мобильного, разгоняя сонную дымку.

Чертыхнувшись, Агнес ответила на вызов.

Голос, который она хотела бы не слышать.

Дерек.

Глава 15

– Привет.

– Зачем ты позвонил?

– Я так понимаю, ты не рада меня слышать, – Дерек нервно рассмеялся.

– Сам догадался или подсказали? – съязвила девушка, сжимая несчастный телефон в руках.

– Мы не виделись больше месяца, не так ли?

– Не надо, – Агнес прикусила до боли губу. В глазах защипало.

– После того, что случилось… Мы с Рэйчел должны были тебе рассказать.

– Но не рассказали, – слез нет, только выцветший голос Агнес совсем лишен чувств.

– Ну прости, малыш, что мне еще сказать?

– Замолчи, – гневно отрезала Агнес. – Нельзя так просто взять и одним «прости» заставить забыть боль, что вы мне причинили. Когда меня упекли в полицию, а потом насильно запихнули в этот чертов Данверс, вас не было рядом. Так что сейчас, когда я с таким трудом восстановилась, не смей снова рушить мою жизнь!

– Мы дружим с тобой с шести лет… – кажется, он говорил уже искренне, но Агнес не была готова пропускать в себя старые чувства, которые причинили ей чудовищную боль. Больше нет.

– Дерек, как я поняла на своем горьком опыте, продолжительность дружбы не гарант ее подлинности. Главное в любых отношениях – это доверие. У нас его, несмотря на все совместно проведенные годы, оказывается, никогда не было. В тот день я скорбела не только по тому, что ты изменил мне с Рэйчел. Ты всегда мог честно признаться, что разлюбил. Меня ранило то, как грязно и подло разорвал связь, что мы столько лет строили с тобой!

Девушка закрыла глаза, борясь с желанием разбить телефон о стену. Урод.

– Ты же говорила, что любишь меня… – слова ранили сильнее, он будто специально ее изводил.

– Я ошибалась, Дерек, – Агнес положила трубку, ощущая, как горячие слезы, обжигая глаза, скатились по щекам.

Больше не сдерживаясь, она упала лицом на подушку и горько зарыдала, дав волю всем накопившимся эмоциям. Видела ли свою жизнь сейчас без него? Да. Хотела ли причинить заново боль? Нет. Могла ли она его простить после всего? Нет. Любила ли до сих пор? Агнес лишь осознавала то, что до смерти устала.

Марк подъезжал к бару. Пальцы привычно потянулись к бардачку, вытаскивая любимое фото. Когда он смотрел на ее вечно улыбающееся лицо, ему казалось, что его Лили снова рядом с ним. В последнее время Марк меньше обыкновенного вспоминал о возлюбленной, и корил себя за это в минуты душевного беспокойства. Сегодня ему хотелось перенестись в их первую встречу. В тот момент, когда она убила и спасла его. В начало.

Марк сидел за уютным столиком в небольшом кафе-клубе для любителей классической литературы.

– Опять меня Сара притащился хер пойми куда, – проворчал он недовольно. – И куда она убежала? Охрененно, сижу здесь как ботаник какой-нибудь.

Перед ним стояла чашка приевшегося горького кофе. Пальцы, коснувшись сосуда, приятно обожгло после долгого пребывания на морозе. Парень крепче сжал чашку, поднося к губам и делая большой глоток горячей терпкой жидкости. Кофе обжег язык, но он уже привык. Марк почти не слушал паренька, который, распинаясь, читал на воображаемой сцене сочиненные стихи.

Поэзия – это не его. Люди – это не его. Ему бы сейчас рвануть куда-нибудь за город, в тишину, побыть наедине с мыслями, наедине с собой. Подальше от всех. Но приходилось довольствоваться тем, что имелось.

Марк вытащил пожелтевшую книжку, решив дочитать любимое произведение в относительной тишине и спокойствии. Он вел пальцем по строке, чтобы не сбиться, и с наслаждением трижды перечитывал особенно полюбившиеся моменты. За любимым занятием время летело быстро. Кофе почти остыл, и Марк с жадностью поглощал его остатки, не прерывая чтения, как вдруг ощутил толчок сзади, и жидкость из его чашки стремительно растеклась по его джинсам уродливым пятном. Парень поднял голову, чтобы выразить свое недовольство, и замер, как будто громом пораженный.

Ему казалось, что зима прошла, и наступило лето. Перед ним стояла худенькая, хрупкая девушка, виновато улыбаясь. Эта улыбка. Солнечная. Она была просто невероятной. Ее глаза искрились, а выражение лица вскоре сменилось с удивленного на радостное. Марк не мог прийти в себя. Девушка, следя за его замешательством, тихо рассмеялась. Золотистые пряди упали на ее веснушчатое, удивительно невинное лицо, и незнакомка встряхнула длинными волосами, перебрасывая их через плечо. Янтарные глаза устремились с живым интересом на Марка.

– Тебе нравится Остин? Не думала, что парни предпочитают такого рода… Чуткие романы, – она без спросу перетащила скамейку за стол Марка и заняла ее. – И да, прости за то, что джинсы твои испортила. Я случайно.

Она совершенно беззаботно подперла голову рукой, опираясь на локоть.

– Некорректно судить о книге из гендерных соображений. И да, твои извинения приняты, – в ее тоне отозвался парень, слегка улыбнувшись ей краем губ.

Девушка оживилась. Собеседник показался ей интересным.

– Я Лили, – она протянула ему тонкую ручку. Парень на мгновение застыл, но затем уверенно коснулся ее маленькой ладони своей. В этот момент его будто током ударило. Он просто смотрел в ласковые солнечные глаза, утопая в их теплоте. Пальцы сжали ее руку сильнее.

– Как тебя зовут?

– Марк, – парень, как зачарованный, скользил взглядом по фигуре напротив.

– Приятно познакомиться, – усмехнулась задорно Лили.

– Кстати, ты очень красивый.

– Спасибо, – он смущенно улыбнулся комплименту.

Она говорила, не раздумывая. Бесхитростно, искренне, открыто. Именно ее детская непосредственность притягивала его. Одно присутствие девушки дарило тепло. Она не врала, не играла, не примеряла маски, как Марк. Лили была просто собой. Такой необычной, такой прекрасной, такой «его».

Тем же вечером Марк Стаймест понял, что бесповоротно влюбился. А Лили, возвращаясь домой и кутаясь сильнее в шарф, думала о том, как прекрасно, что в этом мире есть замечательные книги, насколько удивительно красиво крутятся холодные снежинки, опускаясь на ее раскрытые ладони, и как здорово было бы снова встретить этого чудного парня, который поднял ей настроение этим вечером.

– Ты обещала не бросать меня, а я обещал любить тебя всегда. Но ты в отличие от меня не выполнила своего обещания, – его лицо исказилось горькой гримасой боли. – Тебе интересно знать, что я ощущаю сейчас, да? Хочешь ведь, чувствую. Тогда знай: я не скучаю по тебе. Уже нет. Потому что знаю, что тебя не вернешь. Я научился жить без «мы», научился заново дышать и говорить, получать кайф от жизни. Ты смотрела бы на меня сейчас так же восхищенно сейчас, как в нашу первую встречу? Сомневаюсь, – он провел пальцами по фотографии нежно, стиснув зубы от щемящей боли в груди. – Ты бы возненавидела меня и убежала. Не смогла бы принять меня настоящего, любимая. Ты слишком чистая, а такой человек, как я, рано или поздно испортил бы тебя, душу бы вытряс. Знаешь, иногда мне одиноко. Это странно. Потому что последние годы я не чувствовал одиночества. Я привык, – парень убрал фото обратно в бардачок, уже ведя монолог с самим собой. – А потом объявилась Уокер, и моя жизнь словно с ног на голову перевернулась. Она такая взбалмошная… Хоть и пытается доказать мне, что смелая, на самом деле очень ранимая и чувствительная. Это мне нравится. Я не привык врать себе: меня чертовски тянет к ней. Я одержим идеей того, чтобы владеть Агнес. Мне хочется причинять ей жестокую боль и одновременно с тем утешать и сжимать в объятиях до хруста костей. Это всего лишь больная зависимость, от которой мне сносит крышу. Я не стану привязываться, нет. Простое развлечение. Не больше. Я не повторю своих ошибок снова. Нельзя привязываться к людям, потому что рано или поздно они тебя бросят. Чувство паршивое, если быть откровенным. От нее пахло карамелью. Черт. Мне хотелось ее поцеловать. Очень хотелось. Это было не только физическим влечением, я получал безумное удовольствие от ощущения того, что она была в тот момент только моей, подчинялась, боялась… Чувство сродни дозе опиума. Это все новое. Не думаю, что банально «хочу» ее. Хотя, конечно, я бы не отказался горячо трахнуть ее при первой же возможности, пора это признать, – он пошло ухмыльнулся. – Даже это непривычно. Я никогда прежде не был одержим кем-либо. Все, что я хотел, сразу становилось моим. Скажете, я избалованный засранец? Не буду вас переубеждать.