Страница 2 из 33
Из мыслей ее вывело какое-то копошение и звуки, исходящие откуда-то совсем рядом.
Агнес пошла на источник шума, пытаясь понять, что происходит.
Она заметила приоткрытую дверь кабинета компьютерных наук, из которого доносился чей-то тихий, до боли знакомый голос.
Что-то заставило Агнес остановиться и посмотреть в тонкую щелочку, досадно оставленной в пылу страсти незапертой двери.
Она присмотрелась, и сердце сжалось в груди до физической боли. В ту же секунду внутри нее что-то словно треснуло, сломалось, перед глазами все поплыло от слишком сильных эмоций.
Дерек яростно целовался с Рэйчел, а та попутно застегивала пуговицы своей изрядно помятой рубашки.
До Агнес донесся звонкий смех теперь уже бывшей лучшей подруги.
– Это было так горячо, – шептал Дерек, поглаживая ее бедра и вглядываясь в черные глаза горящим взглядом.
– Мне тоже понравилось. Как и всегда, ты неотразим, – Рэйчел поцеловала парня, развязно сплетаясь с ним языком.
К горлу Агнес подкатил комок отвращения и обиды. Она сжала виски пальцами, пытаясь успокоиться, но ничего не выходило.
Предатели. Чертовы предатели.
«Как давно?» – крутилось у нее в голове.
«Как и всегда, ты неотразим».
Рэйчел перевелась к ним полгода назад. Неужели с того самого времени?..
Дерек никогда ее не любил по-настоящему?
Девушка отпрянула от двери, зажмурившись от боли. Все было как во сне, разум затуманился.
Агнес не могла больше трезво мыслить. Она вообще не могла привести себя в чувства. Смех и звуки сзади «сладкой» парочки, решившей вдруг снова повторить их занятие, только сильнее подстегивали.
– Предали, все тебя предали… – раздавалось в голове, как в сломанной пластинке.
Агнес достала из рюкзака кошелек, отсчитывая деньги. Да, хватит. Ноги понесли ее прямо на заправку неподалеку от школы.
– Канистру бензина, пожалуйста, – она положила деньги на кассу.
– Зачем вам? – продавец недоверчиво посмотрел на нее.
– Машина заглохла. Нужно топливо. Или мне еще родителей сейчас привести? Платят – бери и делай свою работу, – огрызнулась девушка в несвойственной для себя манере.
Продавец решил не продолжать спор, забрал купюры и подал ей канистру. Агнес отвернулась и направилась в школу.
– Мисс, сдача!
– Оставь себе, – грубо ответила она, не оборачиваясь.
Безумный план потихоньку превращался в явь.
Плевать на все и всех. Она устала быть примерной девочкой, которая жила ради других, делая все, чтобы угодить им. Стараясь воплотить чужие амбиции, наплевав на собственные желания и чувства. Соответствовать глупым стандартам совершенной во всех отношениях девушки.
«Ты должна учиться на отлично, Агнес», – звучали в голове слова матери.
«Ты должна быть такой же, как и твоя сестра».
«Ты должна помочь мне с сочинением, я же твой друг!» – жизнерадостная улыбка Дерека, ставшая вмиг теперь ненавистной, мелькала перед глазами, только сильнее разжигая ярость.
«Ты должна подарить мне это платье», – Рэйчел требовательно посмотрела на подругу, крутясь перед зеркалом.
– Надеюсь, ты сдохнешь.
«Ты должна пить таблетки, чтобы с тобой больше не случилось ничего плохого. Не забывай о своей болезни».
– Я не сумасшедшая. И никому ничего не должна.
Внутри бурлили незнакомые чувства. Ненависть, обида, злость и ярость – все перемешалось.
Хотелось заставить его страдать в жуткой агонии, причинить вдвойне большую боль, чтобы он понял, что она на самом деле чувствует.
Слепая жажда мести заглушила здравый смысл, человечность. Она совсем потеряла над собой контроль.
Как и в тот день, когда на ее левом запястье в день смерти старшей сестры появились три ровные полосы.
Агнес не понимала уже ничего. Она шла по пустому коридору школы, задумчиво поливая пол бензином. Ученики были на занятиях, до перемены оставалось минут десять, и потому ее внезапному сумасшедшему плану ничто не мешало.
Она думала только о Дереке и Рэйчел и совсем не задумывалась о невинных людях, которые пострадают из-за ее жестокости.
Девушка достала пачку спичек из рюкзака, и, чиркнув одной из них, некоторое время завороженно следила за огнем, прежде чем отойти подальше и бросить горящую спичку в разлитую жидкость.
Бензин вспыхнул, и языки пламени стремительно распространились по полу. Пламя окутало коридор.
Как бы Агнес ни хотелось понаблюдать за горящими предателями, инстинкт самосохранения одержал верх. Она убежала через черный ход.
Их спасли.
Сработала противопожарная сигнализация, поднялся шум, некоторые ученики получили несерьезные травмы, и семье Уокер пришлось возместить им компенсацию за ущерб здоровью.
Тем же вечером Агнес была с позором изгнана из школы Уиндермира, а на ее имя было открыто уголовное дело.
Отцу пришлось немало попотеть, чтобы постараться уберечь дочь от колонии несовершеннолетних. Пришлось идти на крайние меры.
Как бы ее семья не желала скрыть постыдный для них диагноз «соматоформное расстройство», только это могло сейчас смягчить участь Агнес. Шерифу была представлена справка от психиатра, и лишь тогда дело свернули, приняв девушку «действующей под аффектом», а записи с камер видеонаблюдения стерли.
Агнес горько усмехнулась себе под нос, отмечая, что хоть где-то ее больная психика смогла сыграть на руку. Смешно.
Молодая женщина открыла дверь, заходя в комнату дочери.
Конечно, они уже разговаривали после случившегося. Хотя звонкую пощечину, плаксивую истерику и крики матери нельзя было счесть за нормальный разговор.
– Агнес… – женщина села на край кровати, пока девушка смотрела куда-то сквозь нее отсутствующим взглядом.
– Если пришла снова кричать, у меня болит голова, – монотонно произнесла Агнес.
– Нет, я пришла сообщить о нашем с отцом решении, – твердо произнесла женщина, кивнув мужу, который уже стоял на пороге комнаты дочери.
– Ты переводишься в школу Данверса.
Агнес в ужасе посмотрела на мать, пытаясь понять, говорит ли она всерьез.
Быть того не может. Это ведь просто дурацкая шутка, да?
Данверс – Академия для трудных подростков, был расположен в неблагополучном районе, на Юге Штата, и имел дурную славу.
Об этом месте ходило очень много слухов, и большинство из них были достаточно пугающими, чтобы убедить любого здравомыслящего человека держаться от «грязного» места подальше.
– Это шутка? – выдавила она.
– Мы с отцом поговорили, и я поняла, что частично была виновата в том, что ты сделала. Это давление… Я пыталась тебя уберечь от твоих срывов, но в итоге только сильнее все усугубляла, загоняя тебя в депрессию. Тебе некоторое время стоит пожить одной. Научиться отвечать за свои поступки.
– Вы меня выгоняете?
– Так будет лучше для тебя. Ты ведь хотела свободы.
– Я хотела нормальную семью, где можно будет делиться своими страхами, не боясь быть засмеянной. Место, где меня утешат, где я могу плакать, смеяться, быть собой… А не быть выкинутой в школу преступников! – ее голос сорвался на крик. Девушка в ярости вскочила с кровати, начав описывать круги по комнате.
– Однажды ты поймешь, что мы приняли верное решение, Агнес. Ты должна жить самостоятельно. Мы избаловали тебя, пытались сделать лучше, чем то дерьмо, которым ты являешься на самом деле, – отец повысил голос в порыве гнева. – Ты и на четверть не похожа на свою сестру!
– Потому что я не она! Белла умерла! Почему до тебя это никак не дойдет?! Кто из нас еще по-настоящему сумасшедший, а, пап?
Мужчина замахнулся.
– Не стоит, – всхлипнула Мэри, хватая мужа за руку и качая головой.
– Стоит, мама, стоит. Пускай ударит, если ему от этого станет легче! Мне не привыкать.
– Лучше бы ты умерла вместо нее, – отец вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Его поведение не было ново для Агнес. Сколько она себя помнит, он всегда так черство относился к ней. После смерти Беллы его отношение стало только хуже. Доходило и до рукоприкладства. Все, о чем он задумывался – его репутация. Снаружи, за красивым фасадом, их семья казалась идеальной, но только она знала, как на самом деле это далеко от правды.